Даниил Курсовский
Новый друг
Часть вторая
1
К началу лета я, Миша Ковалев, как и мой друг Женя Сабуров, уже совсем привык вести жизнь беспечного младенца — несмотря на то, что нам обоим по десять лет.
Пример нам с мамой, конечно, подала Женькина мама, которая дома одевает Женьку в платьица и кормит грудью. Причем во время кормления у них принято, чтобы Женька был в одной распашонке, как и положено примерному младенцу. Тетя Света, его мама, говорит, что так телу легче дышится, и к тому же им обоим, и ей, и Женьке, бывает очень приятно, когда мама нежно похлопывает и поглаживает Женьку по голой попе.
Тетя Света рассказывала моей маме, что она просто в свое время не смогла найти в себе сил, чтобы отлучить Женьку от груди. Она думала, он постепенно сам от нее отвыкнет!.. А у него и в мыслях не было отвыкать. К тому же тете Свете и самой было необыкновенно хорошо во время кормления, когда Женька, посасывая у нее молоко из одной груди, «массировал» ее другую грудь своей маленькой, но крепкой ручкой.
Особенно тетю Свету восхищало то, что во время «массажа» Женька ни разу не ущипнул ее сосок, ни разу не причинил ей хотя бы малейшей боли. Может быть, это было потому, что во время кормления они вновь, как до Женькиного рождения, становились единым целым, свободно воспринимая и боль, и наслаждение друг друга?..
Женька так нежно, так чутко поглаживал сосок свободной маминой груди своими крохотными пальчиками, что в теле и душе тети Светы тут же поднималась теплая волна, и она вместе с сыном уплывала куда-то вдаль, за горизонт, в океан высокого наслаждения.
..Между прочим, если есть «высокое наслаждение», значит, есть и «низкое»?.. И где-то можно узнать про него?.. Лично я «низкого» наслаждения не знаю. Я знаю только высокое.
Впрочем, про «низкое» я и знать не хочу!..
Ну вот, несмотря на то, что Женька все рос и рос, становился старше, увеличивался в размерах, научился говорить, ходить, а потом даже читать и писать, тетя Света по-прежнему воспринимала сына младенцем, и по-прежнему они оба испытывали удивительное блаженство во время кормления.
И по-прежнему Женька массировал свободную мамину грудь своей рукой.
Он и сейчас массирует. Как и я – своей маме.
А что тут такого?..
Массаж очень полезен! Тем более для женской груди.
Вот почитайте медицинские книжки. Там все написано. И даже нарисовано.
Что касается платьев, то в детстве Женькиной маме очень нравилась одна книжка английской писательницы еще из ХIХ века. В этой книжке главными героями были дети, девочки и мальчики, и у одной из девочек этой компании был младший брат лет трех-четырех, которого по обычаю того времени наряжали в платьица и называли Ягненок.
То есть наряжали его в платьица потому, что тогда всех маленьких детей было принято одевать в платья, и девочек, и мальчиков, а Ягненком называли потому, что такое милое прозванье, вдобавок к имени, для него выбрали в семье.
Ну, вот есть, например, у меня одна знакомая девочка, которую зовут Оля. Но ее папа, мама, другие родственники, а также друзья привыкли называть ее Лялей. И ей нравится, что ее называют Лялей. И даже когда она станет взрослой, и у нее будут свои дети, для своих родителей, родственников и друзей она все равно останется Лялей.
Тете Свете так нравилось читать про Ягненка в платьице, что она даже рисовала себе этого малыша и твердо решила, что если у нее когда-нибудь родится сын, то она в младенческом возрасте тоже будет наряжать его в платьица.
И вот Женька родился, и тетя Света стала самозабвенно кормить его грудью и наряжать в платья, пока он еще и не осознавал, во что его наряжают.
Причем, когда Женька пошел в детский сад, в возрасте трех лет, мама как-то сумела ему объяснить, что в садик мальчикам положено ходить в штанишках, а платья мальчики носят только дома.
И никому про это не говорят, потому что, мол, все и так про это знают.
Женька поверил, и никаких проблем с окружающими у них с мамой не возникло.
А потом с платьями произошла та же история, что и с грудным вскармливанием. Женьке полюбил их носить!. И всегда с большой радостью переодевался после садика в какое-нибудь нарядное платьице из своей большой «коллекции», которой был набит целый шкаф. То есть мама его переодевала. А в выходные дни, само собой, Женька был в платье с утра до вечера. Никаких пижам он тоже не признавал и дома спал всегда в ночных рубашках.
Но в конце концов от платьев и от ночнушек тетя Света решила Женьку все-таки отучить. Она рассуждала так: грудью кормят всех детей, и девочек и мальчиков, и нет ничего плохого в том, что время грудного вскармливания одного из мальчиков несколько затянулось…
А вот платья!.. Ночные рубашки!.. Носить их мальчикам страшно опасно! Не дай бог, мальчику захочется стать девочкой, и что тогда?..
И вот, когда Женьке исполнилось пять лет, тетя Света решила устроить маленькую революцию в его одежде. Во избежание разных там нежелательных перемен в Женькиной ориентации.
Однажды вечером, уже после садика, она набралась духу и заявила Женьке, что в платьица наряжать его больше не будет.
Женька выслушал маму с таким ошеломленным видом, что она поняла — революция в опасности!..
И тетя Света не ошиблась.
Едва выслушав ее, Женька насупился, набычился, набрал в грудь побольше воздуха и начал свой решительный контрреволюционный мятеж!..
Ведь он-то, оказывается, каждый день предвкушал, как он вернется домой, мамочка нарядит его в платье и он пойдет играть со своими любимыми куклами!..
В садике-то он в куклы не играл. Ну, или почти не играл.
В садике, видите ли, действовала общая атмосфера. Все мальчики в штанишках — и Женька в штанишках. Все мальчики играют в машинки и в войну — и Женька тоже в машинки и в войну.
А дома он с большой радостью играл в то, во что общественное детсадовское мнение не позволяло играть в группе!..
Тут все естественно — где платья, там и куклы. Одно влечет за собой другое.
В общем, Женькин мятеж оказался таким бурным и решительным, что тети Светина революция, не успев начаться, тут же потерпела сокрушительное поражение.
Можно сказать, она утонула в Женькиных слезах и криках:
«Платье хочу!.. Хочу платье!.. Почему это нельзя платье?.. А я хочу!.. Я хочу платье!.. Платье хочу!..».
В общем, материнское сердце тети Светы не выдержало, и она со вздохом достала одно из платьев из той коробки, куда она их все сложила, чтобы кому-нибудь подарить.
Уже через пять минут Женька счастливо сопел в уголке с куклами, весь такой довольный, розовощекий, заботливо умытый мамой после слез и очень хорошенький в своем любимом ярко-красном платьице с аппликацией в виде двух желтых утят на боковых кармашках.
И вот, с некоторой растерянностью - но и с нежностью, и с умилением!.. — наблюдая за своим уже не бунтующим, а мирно играющим сыном, тетя Света мысленно сказала себе:
«Собственно, с какой стати?.. Это мой собственный сын, и я воспитываю его так, как нахожу нужным!.. Он мой сын в любом случае, каким бы он ни вырос. А если что, то мое воспитание вполне соответствует всем мировым педагогическим правилам!.. И вообще, почему раньше мальчиков наряжали в платья, и это не мешало им вырастать настоящими мужчинами, а теперь, видите ли, может помешать?!.. Конечно, я уважаю общественное мнение, но на территории моего дома главным является мое собственное мнение!.. Вот так!.. А что до грудного вскармливания… Мой Женя растет крепким и здоровым, а другие дети чуть перемена погоды — сразу сопли. А у нас никаких соплей. Вот и еще раз вот!..»
Так что свое полное право на мамино молоко, платья и куклы Женька отстоял еще в возрасте пяти лет. Хотя он долгое время даже и думать не думал, что где-то там победил.
Собственно, у нас с мамой тоже теперь так. И меня дома мама наряжает в платья и красивые трусики в оборках и кружевах, и меня тоже кормит грудью. И мне необыкновенно приятно быть голеньким вместе с мамой, прикасаться к ней, и чувствовать теплую мамину руку, когда она так мягко похлопывает и поглаживает меня по попе.
Моя мама даже сокрушается время от времени: «Светочка, ну почему мы с тобой расставались на такое долгое время?.. Так я бы смотрела на тебя, и мой Миша ходил бы в себе в платьицах, и я бы его не отлучила от груди в год и два месяца. Какая была для него трагедия!.. Как у меня грудь болела, пока я сама не отвыкла от кормления!..»
