Дулма стала просить, чтобы ее не выдавали за нелюбимого человека, но мать стояла на своем. Дулма хотела покончить с собой, но не знала, как это сделать, да и сил у нее на это не хватало. Тогда она все рассказала Итгэлту.
- Ведь у меня есть жена, - ответил Итгэлт. - Придется тебе выходить за Галсана. Для незамужней женщины родить ребенка - позор.
Дулма обиделась на Итгэлта, но делать было нечего, пришлось ей идти замуж. Так Дулма стала женой Галсана.
Но и после свадьбы Итгэлт продолжал навещать Дулму, и фактически она стала его второй женой. А Галсан, который сторожил лошадей и дома ночевал очень редко, был, так сказать, вторым мужем. Дулма часто думала, что, не будь Должин, она стала бы законной женой Итгэлта, и потому всячески стремилась показать Должин, что настоящая жена у Итгэлта она, Дулма.
Как-то Итгэлт привез ей золотое кольцо и золотые сережки. Она тут же похвасталась подарками перед Должин. Должин не выдержала, устроила мужу скандал, но Итгэлт пригрозил жене, что отвезет ее к родителям, если она будет мешать ему. Должин испугалась и смирилась - все-таки она законная жена, а эта Дулма так, что-то вроде игрушки, а ведь известно, какая судьба ждет игрушку. Позабавятся, да и бросят.
Родившийся ребенок через несколько дней умер, и никто, кроме Дулмы, не печалился об этом.
Дулма наконец поняла, что Итгэлт и не думает делать ее своей женой. Видно, в этом мире богатым все доступно, и никто им перечить не может. И тогда молодая женщина решила возбудить у Итгэлта ревность. Она стала отлучаться из хотона, ее часто видели в поле с молодыми парнями из соседних айлов. Когда слухи об этом дошли до Итгэлта, он словно взбесился и даже избил Дулму. "Я не твоя жена, - возмущалась Дулма, - что хочу, то и делаю". А в душе радовалась: все-таки она еще имеет силу над этим человеком, раз он ее ревнует.
- Вот я тебя, блудливая сука, отдам какому-нибудь старому ламе, тогда узнаешь, - пригрозил ей Итгэлт, и Дулма стала побаиваться, как бы Итгэлт не привел в исполнение своей угрозы.
Галсан знал о связи Итгэлта и Дулмы, но старался на это смотреть сквозь пальцы.
Итгэлт встал и, оглянувшись, поднял Дулму за руки.
- Ну, езжай. Муж, наверное, заждался. Только волосы поправь! повелительно сказал он.
- Без тебя знаю, когда ехать. Мне не к кому спешить.
- Какой бы ни был, он тебе муж, - наставительно сказал Итгэлт и важно, как сытый верблюд, подошел к коню.
Луна скрылась за темными облаками, как будто не хотела видеть, что происходит у Итгэлта с Дулмой. Все накрыла, темнота, и лишь холодно поблескивал Тамир.
8
Утреннее солнце уже поднялось высоко, освещая землю, одетую в праздничный летний наряд. Безмолвная степь лежала ярким разноцветным ковром. По степи ехал всадник, в левой руке он держал повод запасной лошади. Это был Тумэр. Вот он потянул повод и остановился.
Вдали в молочной дымке высилась величественная вершина Тарлан Хайрхана. Из глаз Тумэра покатились слезы, сверкая, словно жемчужины.
- Родимый мой край, - сказал он тихим голосом и спрыгнул с коня. Сорвав молодые побеги дикого лука, он с аппетитом стал их есть.
Стадо джейранов, заметив всадника, метнулось в сторону, но вдруг остановилось, животные стали настороженно наблюдать за Тумэром, как бы желая узнать, что за человек появился в их краях.
Тумэр закрыл глаза, потянулся, словно пытаясь стать выше, потом, прищелкнув языком, вскочил в седло.
Сейчас он хотел одного - встретить своего старшего брата Эрдэнэ. Он знал, что Эрдэнэ обычно кочевал в этих местах, по южному склону Далана и по долине Сухэ. Через некоторое время он встретил небольшое стойбище. Хозяин стойбища рассказал ему, что Эрдэнэ с женой и сыном поехали на одноконной телеге в Ургу помолиться богдо. Тумэр решил тоже отправиться в Ургу, чтобы встретиться с братом, однако ему нужно было еще как следует отдохнуть, набраться сил. И вот он стал навещать своих земляков. Все с большой радостью встречали отважного сайнэра и потчевали его самыми лучшими кусками со своего стола. Через несколько дней Тумэр совершенно окреп и отправился в Ургу. Ехать через Сайдванский хошун он не мог и поэтому сделал крюк - выбрал дорогу по южному склону Хангайского хребта. После нескольких дней пути он решил дать коням отдых.
А вот и место для отдыха! Впереди пестрели две диковинные юрты, вокруг которых толпился народ, а неподалеку от них паслись стреноженные кони и верблюды. "Что за странные юрты? - подумал Тумэр. - Такие только у колдунов бывают. Надо посмотреть, что за люди". И Тумэр круто свернул в сторону от дороги. Ему бросилась в глаза пара вороных коней, привязанных к коновязи. Вот это кони! Таких красавцев Тумэр давно не видел. Он привязал своих лошадей рядом и вошел в первую юрту. Тут шел пир, и все уже сильно захмелели. Тумэр присел к столу. Оказалось, что он попал в гости к знаменитому шаману Санжаа, который устроил здесь привал.
- Чары нашего учителя безграничны, - говорил Тумэру сосед, - поэтому он всем помогает в беде. Хочешь, и тебе поможет, только надо ему сделать подарок. Ему все несут дары. Когда мы тронулись с места, у нас было всего три коня, а теперь у нас и коней много и верблюдов. Вот как! Так что неси, что у тебя есть, он и тебе поможет.
Под шум и галдеж Тумэр сытно поужинал. Что же делать? Из ума не шли вороные кони.
Ночью, когда все спали, Тумэр увел коней и спрятал их в лесу. К утру он снова был в лагере шамана, как ни в чем не бывало.
Утром, когда все встали, начался переполох. У шамана увели лошадей! Кто этот нечестивец, что посмел посягнуть на священную собственность служителя духов?
У юрты собрался народ.
- Великий наш учитель найдет вора, - кричал какой-то помощник шамана, он вырвет у него сердце, если этот паршивый пес не вернет коней. Вы это увидите сегодня же вечером.
"Неужто и в самом деле он может это сделать?" - подумал Тумэр. Но ведь и коней приводить назад стыдно! Что скажут о нем люди? Знаменитый сайнэр испугался шамана и привел обратно уведенных коней! Нет, надо подождать, что будет.
Шаману Санжаа, худощавому, невысокому, узкоплечему человеку, с острыми бегающими глазками и седеющей косой, было лет сорок. Шаманить он начал еще двадцатилетним парнем, и натолкнул его на колдовство один любопытный случай. Как-то он заметил в лесу двух коров, а вскоре в степи ему повстречался арат, искавший пропавших животных. Санжаа сообразил, что такой случай упускать не следует. Он прикинулся шаманом и предложил арату свою помощь. Колдовство "помогло" - коровы нашлись. Ясное дело, что арат об этом случае рассказал чуть ли не всему хошуну. С этого и началась слава шамана Санжаа. Вскоре он обзавелся многочисленными помощниками, которым он "рубил" головы, а затем снова ставил их на место, "убивал" их из ружья, а затем воскрешал, ловил доверчивых аратов на различных промахах, а затем помогал им их "исправлять", пользовался невежеством суеверных людей, чтобы при каждом удобном случае доказать свою сверхъестественную силу. И люди верили ему, и всегда на его привалах собиралось много народу.
Вот и теперь, облачившись в ритуальную одежду, Санжаа с невозмутимым видом вышел из своей палатки и глухим голосом сказал:
- Мы съедим сердце вора сегодня вечером.
"Или ты мое сердце, или я твоих коней", - прошептал про себя Тумэр.
Но вот на землю опустились сумерки. Санжаа закружился в танце, призывая всех горных духов найти вора и принести ему его сердце.
Сначала его погремушки и бубен звучали в такт танцу, потом они загремели беспорядочнее и сильнее. Но вот шаман бросил бубен на пол, высоко подпрыгнул и, будто схватив что-то в воздухе, уселся и стал чавкать. При свете плошки все увидели, что рот его и руки обагрились кровью.
- Все! - крикнул шаман. - Конец пришел вору. Я съел его сердце!
Народ зашептался:
- От него никто не укроется.
- Духи верно служат Санжаа.
Тумэру стало не по себе, ему показалось, что в груди у него стало пусто и какая-то колющая боль пронзила грудь. Дыхание у него участилось, и он вышел из палатки. Над Восточной горой поднималась большая луна. Дул холодный ночной ветер. Ночная свежесть успокаивающе подействовала на Тумэра.
"Говорят, у мертвого человека не бывает тени", - подумал он и посмотрел на свою тень. Тень была как тень, настоящая. Тогда он подошел к коновязи. "Говорят, коли тебя берут черти, кони шарахаются", - подумал он. Но кони стояли спокойно, ни один даже не фыркнул. Тумэр взял своих коней и незаметно покинул лагерь.
Однако неприятное ощущение не проходило. Все-таки интересно, есть у него сердце или нет? Умер он или еще живой? Он вспомнил, что кто-то ему говорил, что умерший человек не оставляет следов. Он спрыгнул с коня, снял гутулы и прошелся босиком по глинистой почве. Следы остались. Теперь он успокоился окончательно, - значит, шаман наврал: он живой и сердце у него на месте.
Вскоре он доехал до леса. Кони стояли там же, где он их оставил. Тумэр вздохнул с облегчением. Все-таки он перехитрил могущественного шамана.
