Прошла еще секунда - коляска выровнялась, и восстановился порядок. Только панна Фелиция продолжала безудержно хохотать.
- Не понимаю, Феля, как можно смеяться в такую минуту, - сказала невеста.
- А почему мне не смеяться?.. Что могло случиться дурного? Ведь с нами пан Вокульский... - ответила девушка.
Но тут же спохватилась, покраснела пуще прежнего, спрятала лицо в ладони, а потом бросила на Вокульского взгляд, который должен был означать оскорбленное достоинство.
- Что касается меня, то я готов абонировать еще несколько таких происшествий, - сказал Старский, красноречиво поглядывая на вдову.
- При том условии, что я буду ограждена от проявлений вашей нежности. Феля, пересядь-ка на мое место, - отвечала вдова, хмуря брови и садясь против Вокульского.
- Не вы ли сами, сударыня, сегодня сказали, что вдовам все разрешается?
- Но вдовы не все разрешают. Нет, пан Старский, вам надо отучиться от ваших японских замашек.
- Эти замашки приняты во всем мире.
- Во всяком случае, не в той его части, к которой я принадлежу, отрезала вдовушка, брезгливо глядя в сторону.
В коляске все замолкли. Барон с довольным видом шевелил седеющими усиками, а его невеста еще более погрустнела. Панна Фелиция, заняв место вдовушки рядом с Вокульским, повернулась к своему соседу чуть не спиной и время от времени бросала на него через плечо презрительно-меланхолические взгляды. Но за что? Сие было ему неизвестно.
- Вы, наверно, хорошо ездите верхом? - спросила Вокульского Вонсовская.
- Почему вы думаете?
- Ах, боже мой! Сейчас же почему да отчего! Сначала ответьте на мой вопрос.
- Не особенно, однако езжу.
- И хорошо ездите, если сразу угадали, что могут сделать лошади в руках такого мастера, как пан Юлиан. Мы будем ездить вместе. Пан Охоцкий, с сегодняшнего дня я вас освобождаю от прогулок.
- Весьма этому рад, - отвечал Охоцкий.
- Как это красиво - так отвечать дамам! - закричала панна Фелиция.
- Предпочитаю так отвечать, чем сопровождать их на прогулках. В последний раз, когда мы катались с пани Вонсовской, я в течение двух часов шесть раз слезал с лошади, пяти минут покоя у меня не было. Пусть-ка теперь попробует пан Вокульский.
- Феля, скажи этому человеку, что я с ним не разговариваю, - сказала вдовушка, указывая на Охоцкого.
- Человек, человек! - воскликнула Фелиция. - Эта дама не разговаривает с вами... Эта дама говорит, что вы невежливы.
- Ага, вот вы и соскучились по благовоспитанным людям, - злорадствовал Старский. - Попробуйте, может быть, я соглашусь помириться с вами.
- Вы давно выехали из Парижа? - обратилась вдова к Вокульскому.
- Завтра будет неделя.
- А я не была там уже четыре месяца. Чудный город...
- Заславек! - крикнул Охоцкий и изо всех сил взмахнул кнутовищем, но никакого выстрела не получилось, потому что кнут, неловко откинутый назад, запутался между дамскими зонтиками и шляпами мужчин.
- Нет, господа, - вскричала вдова, - если хотите, чтобы я ездила с вами кататься, вяжите этого человека. Он просто опасен!
В коляске опять поднялся шум; оказалось, что Охоцкий имеет сторонника в лице панны Фелиции, которая утверждала, что для начинающего он правит хорошо и что мало ли чего не бывает даже с опытными кучерами.
- Милая Феля, - возразила вдова, - в твоем возрасте всякий, у кого красивые глаза, кажется отличным возницей.
- Лишь теперь ко мне вернется аппетит... - изливался барон перед своей невестой, но, заметив, что говорит слишком громко, снова понизил голос.
Между тем коляска уже въехала во владения председательши, и Вокульский с интересом разглядывал поместье. На довольно высоком, но пологом холме возвышался просторный двухэтажный дом с одноэтажными флигелями. Позади него зеленели деревья старого парка, перед ним расстилалась широкая лужайка, пересеченная дорожками и кое-где украшенная цветником, статуей или беседкой. У подножья холма поблескивала полоса воды, по-видимому пруд, и на нем покачивались лодки и лебеди.
На фоне зелени светло-желтый помещичий дом с белыми колоннами выглядел внушительно и весело. Слева и справа, за деревьями, виднелись каменные хозяйственные постройки.
Под звонкое хлопанье бича (на этот раз Охоцкому сопутствовала удача) коляска проехала по мраморному мостику и подкатила к дому, лишь одним колесом примяв газон. Путешественники высадились, только Охоцкий не захотел отдать вожжи и сам доставил экипаж к конюшне.
- Не забудьте же, в час завтрак! - крикнула вслед ему панна Фелиция.
К барону подошел старый слуга в черном сюртуке.
- Ее милость сейчас в кладовой, - сказал он. - Может быть, господам угодно пройти к себе?
И, проводив их к правому флигелю, он указал Вокульскому большую комнату с раскрытыми окнами, выходившими в парк. Через минуту явился казачок в ливрейной куртке, принес воды и принялся распаковывать чемодан.
Вокульский выглянул в окно. Перед ним по газону раскинулись купами старые ели, лиственницы и липы, за которыми, где-то вдалеке, синели лесистые холмы. Под самым окном рос куст сирени, и в нем было гнездо, над которым порхали воробьи. Теплый сентябрьский ветер поминутно вливался в комнату, принося неуловимые ароматы.
Вокульский глядел на облака, казалось, касавшиеся верхушек деревьев, на снопы света, прорывавшиеся меж темных еловых ветвей, и ему было хорошо. Он не думал о панне Изабелле. Образ ее, сжигавший ему душу, развеялся перед безыскусственной прелестью природы; наболевшее сердце замолкло и впервые за долгое время исполнилось тишины и покоя.
Однако он вспомнил, что приехал сюда в гости, и поспешил переодеться. Едва он сменил костюм, как в дверь тихонько постучали и старый слуга доложил:
- Пани просит к столу.
Вокульский отправился вслед за ним. Пройдя коридор, он очутился в просторной столовой, стены которой до половины были обшиты панелью темного дерева. Панна Фелиция разговаривала у окна с Охоцким, а за столом, между Вонсовской и бароном, в кресле с высокими подлокотниками сидела председательша.
Завидев гостя, она встала и сделала несколько шагов ему навстречу.
- Здравствуй, пан Станислав, - сказала она, - спасибо тебе, что исполнил мою просьбу.
А когда Вокульский склонился к ее руке, она поцеловала его в лоб, что произвело определенное впечатление на присутствующих.
- Садись же сюда, возле Кази. А ты, пожалуйста, позаботься о нем.
- Пан Вокульский заслужил это, - отвечала вдова. - Если бы не его самообладание, пан Охоцкий переломал бы нам кости.
- Что же случилось?
- Он и с парной упряжкой не справляется, а берется править четверкой. Уж лучше было, когда он по целым дням удил рыбу.
- Боже! Какое счастье, что я не женюсь на этой женщине, - воскликнул Охоцкий, сердечно приветствуя Вокульского.
- Ну, сударь! - воскликнула Вонсовская. - Если вы все еще питаете надежду жениться на мне, так уж лучше оставайтесь возницей.
- Вечно они ссорятся! - засмеялась председательша.
В столовую вошла Эвелина Яноцкая, а минуту спустя из других дверей Старский.
Они поздоровались с председательшей, которая отвечала им приветливо, но без улыбки.
Подали завтрак.
- У нас, пан Станислав, - сказала хозяйка, - такой обычай: сходимся мы обязательно все вместе только к столу. А остальное время каждый проводит, как ему вздумается. Советую тебе, если не хочешь скучать, не отходи от Кази Вонсовской.
- А я сразу беру пана Вокульского в плен, - отвечала вдова.
- Ох! - вздохнула председательша, незаметно взглянув на гостя.
Панна Фелиция покраснела, трудно сказать, в который уже раз за сегодняшний день, и велела Охоцкому налить ей вина.
- То есть нет... воды, - поправилась она.
Охоцкий покачал головой и в отчаянии развел руками, однако исполнил просьбу.
После завтрака, за которым панна Эвелина разговаривала только с бароном, а Старский ухаживал за черноглазой вдовой, гости попрощались с хозяйкой и разошлись. Охоцкий отправился на чердак, где в каморке, наскоро пристроенной для этой цели, он оборудовал метеорологический наблюдательный пункт. Барон с невестой отправился в парк прогуляться; Вокульского председательша удержала при себе.
- Скажи мне, - начала она, - ведь первые впечатления бывают самые верные, - как тебе понравилась Вонсовская?
- Кажется, женщина предприимчивая и веселая.
- Ты прав. А барон?
- Я его мало знаю. Он уже стар.
- О да, стар, очень стар, - вздохнула председательша, - и все-таки собирается жениться. А что ты скажешь о его невесте?
- Я ее совсем не знаю; но меня удивляет, как она могла выбрать барона, хотя он, вероятно, и благороднейший человек.
- Да, это странная девушка, - продолжала председательша. - И скажу тебе, я уже не испытываю к ней прежней привязанности. Ее замужеству я не мешаю, потому что не одна барышня позавидует ей и все вокруг твердят, что для нее это блестящая партия. Но ее доля наследства перейдет к другим. Кому достанется богатство барона, тот не нуждается в моих двадцати тысячах.
