- Поистине, тот, чья душа опустошена, может преследовать свои низкие цели и быть убежденным в своей правоте. И тогда любая его цель будет для него оправданием для участия в заговоре.
- И даже посыльный, Забиба? Какую цель может преследовать царский посыльный, вставая на сторону заговорщиков?
- Я привела эти примеры просто для того, чтобы привлечь твое внимание, но я еще никого не обвиняю, а всего лишь воображаю. Можно представить себе то или иное обстоятельство, потом подумать, насколько оно реально. Но это, конечно же, хуже, чем знать наверняка. А людей, которые были в этой комнате, то есть врача, который меня лечил, и посыльного, которого ты приставил ко мне, чтобы он выполнял мои просьбы, я взяла только для примера.
Что до обвинения, то его должны выносить следователи и судьи, когда у них появятся улики против подозреваемых. А по поводу того, какой может быть интерес у посыльного, чтобы примкнуть к заговорщикам, я скажу, что и его роль можно подвергнуть рассмотрению. Тот, кого не прельщает роль и кто не в силах до нее подняться, может скатиться до нее в силу противоречивых устремлений.
- Ты думаешь о том, чтобы провести следствие и устроить суд, Забиба?
- Конечно, царь мой. Разве это не правильный способ, позволяющий определить масштабы заговора и отыскать заговорщиков?
- Но ведь благодаря этому известие о нашем позоре разнесется далеко за пределами дворца, Забиба. И тогда другие, узнав, что кто-то уже осмелился на заговор против царя, будут плести против нас заговоры.
- Воистину, знать все случившееся подробно, в цветах и красках, как оно было, лучше, чем оставить вне поля зрения. Дурные явления не исчезают сами по себе только от того, что их не замечают. Любая ситуация такого рода требует исправления. Знать дело так, как преподносит его заинтересованный человек, нередко, особенно когда дело касается власти, лучше, чем оставаться перед широкой полосой неизвестности и позволять тем, кому есть до этого дело, говорить все, что им заблагорассудится, распространяя среди людей слухи.
- Но не лучше ли зарыть труп, чем оставить его лежать на земле, Забиба?
- Конечно, мой великий царь. Но ведь иногда, когда убивают животное, его труп оставляют ненадолго на земле, чтобы люди видели его, и только потом зарывают. Делают так, чтобы потом не поползли слухи, будто бы это был труп еще одного угнетенного.
- Но ведь решить такую задачу непросто.
- Да, мой царь, непросто, но это твоя задача, и тебе ее решать. Тебе необходимо знать, когда, как, где и кто занимается такими вещами.
- Да, Забиба, все верно, но путь этот сложный, а иногда и тернистый.
Отвечала Забиба:
- В этом и заключается роль и ответственность царя, мой господин. Путь его труден и тернист, и все потому, что он не признает одной стороны, одного состояния или одного цвета, и нет у него одного четкого направления. Цвета и состояния меняются постоянно вместе с цветами жизни, ее мотивами и направлением движения. Еще труднее будет, если царь не пожелает быть цветом среди других цветов, если его движения и ритм не будут соответствовать движению и ритму жизни вокруг него. Если он, выбрав себе цвет, остановится на нем и будет выделять его среди всех остальных. Если этот цвет будет главной особенностью его личности, если он изберет для себя движение и ритм, которые удобны только ему.
Тогда царь сказал:
- Быть тому! Я прикажу кому-нибудь докопаться до сути.
- Если позволишь, мой царь, я попрошу тебя приказать арестовать всех тех, кто знал о готовящемся заговоре и не предупредил тебя о нем или принял в нем участие.
- Один из них тот, кто хотел убить меня и ранил тебя, когда ты закрыла меня собой, моя любимая, верная и преданная Забиба.
- Один - всего лишь наконечник отравленной стрелы, мой великий царь, поэтому так необходимо найти лук и колчан, да еще те стрелы, которые не были выпущены, потому что не представился случай или потому что обстоятельства и характер цели этого еще не потребовали.
- Но ведь убийца держал в руке меч, лука у него не было, Забиба.
- Я говорю только аллегорически, царь мой. Каждое понятие из тех, которые я упомянула, можно приписать человеку. Стрела символизирует одного человека, стрелы - многих людей. Колчан может символизировать тех, кто организовал этот враждебный акт и готовил его. Лук означает выбор плана и средств для его осуществления.
- Теперь все понятно, Забиба! Мы непременно все узнаем, когда соберем тех, кто займется поиском истины. И бросим в заключение каждого, кто этого заслужил.
После этих слов Забиба сказала царю:
- В таком случае придется сразу же схватить некоторых из тех, кто нас окружает, иначе в отчаянии своем они нападут на нас. Кое-кто из них был вместе с убийцей, в этом не может быть никакого сомнения.
- Но я никого не заметил рядом с ним, Забиба.
- Жена твоя, царица, была с ним, в месте, которое удалено от ее покоев. Она пришла к нему тайно и, вероятно, играла свою роль в том, что произошло.
- Разве женщине доступно играть какую-либо роль в заговоре?
- Да, мой великий царь. Роли в заговоре расписываются между всеми, преданными делу. И если в этом деле есть свои обязанности у мужчины, они могут быть и у женщины.
Царь сказал:
- Я заметил ее и удивился ее присутствию. У меня не возникло подозрения, что она пришла сюда не случайно, или, точнее сказать, я не задал себе вопрос о том, почему в тот самый момент она оказалась там.
Сказала Забиба:
- Некоторые цари сомневаются во всем, поэтому у них не остается убеждения, на которое опиралась бы их совесть и на котором строились бы их размышления. Их раздирают сомнения, словно они впервые увидели перед собой жизнь и пути ее. Мы не хотим, чтобы ты был таким, и не желаем тебе этого. Но есть и такие, кто не подвержен сомнениям, потому что не прислушивается к своей душе и к своему окружению, не придает им особого значения.
- Это описание распространяется и на меня, Забиба?
- Нет, царь мой, боже упаси меня от такой мысли. Я буду казнить себя, если несправедливо тебя обижу. Но то, что заставило тебя не придать значения роли царицы, как ты сам это описал, исходило как раз из твоего сомнения в том, что она играла такую роль. И все потому, что ты ни при каких обстоятельствах и ни в коем случае не мог предположить, что она твой враг. А еще из-за твоего чувства неограниченного могущества, которое позволило тебе не принимать меры предосторожности и стало причиной беспечности, заманившей тебя в ловушку. Еще ты считаешь, что если что-то принимаешь и что-то отвергаешь в отношениях с людьми, то и другие люди поступают точно так же. Из-за недостатка опыта это приводит к ошибкам при оценке людей, ибо не все люди похожи на того, кто ими управляет. Они будут плохими, если с ними плохо обходиться, и добрыми, если обходиться должным образом, но твое влияние на их качества будет весьма незначительным.
Ты игнорировал ее как человека и оставил ради других жен и наложниц. Поэтому ты и не придал значения ее присутствию и не потрудился расспросить о том, почему она там оказалась. Ты не удостоил ее взглядом и повел себя по отношению к ней так, будто она простая вещь. Лучше сказать, ты взглянул на нее как на одну из тех, кому обычно положено находиться за занавеской, чтобы вовремя являться и выполнять все твои требования, обслуживать гостей или выполнять обязанности стражи, а не как на царицу или хотя бы как на одну из своих жен.
- Итак, Забиба, ты считаешь, что ее необходимо схватить и бросить в тюрьму?
- Нет, мой великий царь, если ты не против, я предлагаю содержать ее не в тюрьме, а в укромном месте, а дело ее должно стать тем трупом, который следует немедленно закопать. Полагаю, что лучше всего содержать ее во дворце, только не в твоих личных покоях. Пусть кто-нибудь прислуживает ей, но не из числа тех, кто прислуживал ей как царице. Тот, кто будет служить ей и охранять ее, должен получить от господина моего царя четкие указания. Самое важное, что эти указания должны содержать формулировки типа "разрешается", а не "запрещается". Если тот, кто будет ответственен за это дело, запутается и что-то будет ему неясно, он должен сразу же прийти с этим к царю.
- А почему нельзя определить, что запрещается?
- Если установить то, что запрещено, границы того, что разрешено, расширятся до бесконечности, и каждый сможет толковать это так, как ему будет удобно. Вместе с тем, если установить то, что запрещено, каждый заинтересованный человек будет считать своим долгом по собственному усмотрению вносить новые запреты. Запреты устанавливать можно, но только не в этом случае, мой великий царь. Это допустимо тогда, когда речь идет о законе для народа, чтобы дать людям широкое пространство для деятельности и суждений и чтобы люди знали, что им запрещено, запомнили это и не совершали недозволенного.
- Но почему не оставить с ней тех, кто прислуживал ей раньше, а обязательно заменять их новыми людьми?
