мелодических характеристик, мощные контрасты сольных и массовых сцен, живописные звуковые картины ит.д. — создавало неотразимый эффект, способствовавший долгому и массовому успеху этого сочинения в любой аудитории. И на современного слушателя производит впечатление сильный героический стиль этой оперы, иногда прямо предвосхищающий Бетховена. Отголоски увертюры к I акту можно расслышать во Второй симфонии Бетховена, который не мог эту оперу не знать.
К тому же „Тарар“ Сальери оказался в такой исторической точке, с которой открывались широкие виды как в прошлое, в барочный XVII и XVIII век, так и в будущее— в век XIX. Широкое международное признание „Тарара“ свидетельствовало не только о достоинствах музыки, но и о том, что данное жанровое и стилистическое направление воспринималось как чрезвычайно актуальное и перспективное. Между прочим, можно расслышать «эхо Тарара» даже и в последних операх Моцарта — «Милосердии Тита» и «Волшебной флейте».
Точно так же и опера «Пальмира, царица персидская», которую г-н Сальери писал в 1795 году уже специально для Вены, и в музыкальном отношении, и в сценическом своём решении, располагалась между барокко и ампирным стилем ещё не родившейся французской «большой оперы». Эта опера предвосхищает такие роскошные партитуры, как «Семирамида» Россини или «Набукко» Верди: та же почти избыточная щедрость, та же фресковая яркость контрастов, то же стремление если и не взволновать, то властно захватить массового слушателя и кое-чем порадовать знатоков.
Поклонение Глюку превратило г-на Сальери из представителя «проитальянского» направления в венского композитора из числа последователей великого реформатора. И учитель признал ученика: композитор, вошедший в историю как реформатор оперы, в действительности представлял себе обновление музыкального театра как длительный процесс, в котором должны принять участие многие музыканты. Он стремился «пробудить у композиторов потребность перемен», но в конце жизни Глюк не без горечи говорил, что «только иностранец Сальери перенял от него его манеры, ибо ни один немец их изучить не хотел». Умирающий Глюк передал Сальери сочинение «De profundis» для исполнения на его похоронах.
Элементы оперной реформы Глюка Сальери применил и к духовной музыке. Как отмечал австрийский музыковед Леопольд Кантнер, он «выработал совершенно новый церковно-музыкальный стиль, простой и мелодичный». Этот стиль и был заимствован Моцартом в его знаменитом мотете Ave Verum, который разительно не похож на другие сочинения Моцарта. Все это, в частности, свидетельствует о том, что сообщая в письме эрцгерцогу Францу о неопытности г-на Сальери в области духовной музыки, г-н Моцарт несколько кривил душой.
Г-н Сальери — прирожденный педагог. Он учил не только композиторов, но и певцов. Из его класса вышли такие оперные звезды, как Катарина Кавальери, Анна Мильдер, Каролина Унгер, Антон Хайцингер. После смерти Альбрехтсбергера, лучшего знатока музыкальной теории в Вене, в 1809 году г-н Сальери взвалил на себя двойной груз, взяв к себе его учеников по теоретическим предметам.
Г-н Сальери был главой Венского музыкального общества. Концерты общества, с участием симфонического оркестра, хоровой капеллы и солистов, собирая немалые средства в пенсионный фонд, одновременно знакомили публику с новыми сочинениями и не давали ей забыть старые шедевры: в концертах звучали произведения Генделя, Гайдна, Моцарта, Бетховена и многих других композиторов. Нередко эти концерты становились стартовой площадкой для молодых талантливых исполнителей. Фонду вдов и сирот венских музыкантов Сальери пожертвовал часть своего состояния. С 1813 года г-н Сальери входил в комитет по организации Венской консерватории и возглавил её в 1817 году, тогда ещё под названием Певческой школы.
Музыка Сальери явно выделяется на фоне обычных добротных композиций той эпохи своей неординарностью и поиском свежих решений. У Сальери органично соединились итальянская мелодичность, глюковский пафос, умение оперировать сценическими контрастами и присущее венским классикам владение формой, контрапунктом и оркестровкой. Его партитуры стоят того, чтобы их изучать.
Судья
В судебном заседании объявляется перерыв на два часа.
Секретарь
Прошу всех встать и покинуть зал судебного заседания.
Сальери
Нет, не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить — не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки…
Пушкин. "Моцарт и Сальери"
Заседание третье
Секретарь
Прошу встать, суд идет.
Судья
Прошу садиться. Продолжаем судебное слушание. Я прошу вернуться к нам г-жу доктора Кириллину и продолжить свое выступление.
Теперь у нас к вам второй вопрос. Мы уже выяснили, что по занимаемому им положению при дворе и в обществе обвиняемый никак не мог завидовать г-ну Моцарту, скорее наоборот. А были ли у г-на Сальери основания завидовать Моцарту именно как композитору?
Кириллина
Вообще, Моцарт и Сальери не походили на врагов. Известно, что г-н Сальери во второй половине 1780-х годов дирижировал несколькими произведениями Моцарта, он же в 1791 году стал первым исполнителем его Симфонии № 40. После своего назначения Первым придворным капельмейстером 1788 году Сальери прежде всего вернул в репертуар оперу Моцарта «Свадьба Фигаро», которую считал лучшей у композитора.
Между прочим: в 2015 году было обнаружено произведение, написанное Моцартом и Сальери совместно. Это небольшая кантата «На выздоровление Офелии» в честь общей любимицы, певицы Нэнси Стораче, перенесшей серьезную болезнь. Стихи сочинил Лоренцо Да Понте, охотно сотрудничавший с обоими композиторами (его перу принадлежат либретто опер Моцарта «Свадьба Фигаро», «Дон Жуан» и «Так поступают все», и опер Сальери «Талисман», «Богач на один день», «Аксур, царь Ормуза», «Пастырь верный» и «Цифра»).
В целом, как я считаю, признание публики и специалистов было у обоих композиторов вполне сопоставимым.
Судья
Третий вопрос. Я напомню вам строки из «Моцарта и Сальери» Пушкина:
Музыку я разъял как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию.
То есть, г-н Пушкин утверждал, что, в отличии от гениального Моцарта, Сальери творил рационально, на основе своих теоретических знаний и упорного труда. Что вы можете сказать об этом утверждении?
Кириллина
Действительно, Моцарт сочинял внешне легко и быстро. Он никогда не рассуждал о процессе сочинения музыки, однако, это настолько сильно занимало его внутренне, что он мог сочинять у себя в голове, попутно занимаясь при этом совсем иным делом.
Г-н Сальери, наверное, не отличается такой непринужденностью творчества, как г-н Моцарт. Но «поверил я алгеброй гармонию», как он говорит у Пушкина — вряд ли произнес бы г-н Сальери в действительности. Он практик, а не теоретик. В 1816 году он, правда, выпустил в свет «Школу пения», но это был скорее сборник примеров, нежели ученый трактат.
Судья
Благодарю вас, г-жа доктор Кириллина.
Прокурор
Могу я задать вопрос эксперту?
Судья
Да, пожалуйста, г-н прокурор.
Прокурор
В обвинении была озвучена версия, что Реквием был якобы заказан Моцарту согласно замыслу и
