- Альфред, - воскликнул он, - скажите мне только одно - а в "Панче" платят? Потому что, между нами, мисс Тиклтоби грозится выставить меня за дверь, если я не буду ей чем-нибудь полезен и... не уплачу по счету.
Адольфус Симко должен получить вознаграждение за свои труды, и поэтому с будущей недели мы начинаем печатать лекции мисс Тиклтоби.
Лекция первая
На нашу долю только что выпало счастье присутствовать при одном из самых блестящих проявлений эрудиции, какое только имело место в нашу прославленную эрудицией эпоху.
Великий дух Истории, очищенный в перегонном кубе могучего ума, излился на нас чистым, густым, крепким, зачастую пьянящим потоком, и каждый глоток был так сладок, а жажда слушателей так велика; фигуры государственных деятелей и героев, мудрых героев и героических деятелей были выхвачены из тьмы далеких веков, и волшебница заставила их предстать перед нами; великолепные и величественные герои минувших времен во всем своем блеске восстали из могил и взирали на нас как живые, - таковы мысли, чувства и картины, которыми мы обязаны сегодня красноречию мисс Тиклтоби.
Мы пишем это преисполненные глубочайшего волнения, ибо слова прекрасной лекторши еще звучат в наших ушах; но мы бессильны передать и десятую долю той непостижимой гармонии речи, того волшебного очарования поэзии, которые сия благородная особа излила на своих слушателей, - эти чары не изгладятся из памяти людской.
Скажем только, что, как было ранее объявлено в печати, эта высокообразованная леди сегодня начала читать цикл лекций по истории Англии. Ее друзья, ее ученики, все, кто знает и высоко ценит ее (а в это число входят избранные таланты нашей страны и цвет ее аристократии), собрались ровно к часу дня в ее скромном жилище (дом э 3, подворье "Телячья Ножка", по Литл-Бритен, над зеленной лавкой; звонить в третий звонок снизу). Мы пришли туда в числе первых и счастливы поведать о знаменательных событиях дня. Репортеры нашей газеты тщательно записали каждое слово, слетавшее с уст говорившей (о если б они могли с такой же точностью передать проникновенный тон и исполненный волшебства взгляд, делавший ее слова в тысячу крат драгоценней); мы же, привыкшие по роду своей деятельности к философской лапидарности, ограничились тем, что записали лишь заголовки и назидательную квинтэссенцию (если позволено так выразиться) лекции мисс Тиклтоби; и мы льстим себя надеждой, что при сравнении с полным текстом наша трактовка не противоречит его духу.
До сих пор мы говорили о мисс Тиклтоби, как об общественном деятеле; теперь несколько слов о ней как о женщине. Она давно известна и любима в своем квартале, красой и гордостью коего является, - в Сент-Мэри-Эксе.
С юных лет она трудится на ниве просвещения, и некоторые из лучших семейств Сити обязаны ей начатками знаний! Ее учебник по правописанию весьма популярен, и его издание почти разошлось; кроме того, достаточно назвать в числе ее учеников дочь одного из клерков олдермена Хармера, а также племянницу его покойного превосходительства лорд-мэра, чтобы самые взыскательные поборники избранного общества удовлетворились положением в свете тех, кто внимает мисс Тиклтоби.
Мисс Тиклтоби убеждена, что образование может принести плоды лишь в том случае, если приобщать к нему с самого раннего возраста, и поэтому принимает учеников, начиная с двух лет и старше. Более того, она не раз с улыбкой говорила, что готова была бы принимать и месячных младенцев, ибо чем раньше учить ребенка, тем лучше. Разумеется, в столь нежном возрасте пол не имеет ни малейшего значения. Дети мисс Тиклтоби (как она любит их называть) равно принадлежат как к слабой, так и к сильной половине рода человеческого.
Что касается ее метода преподавания, он не чужд принуждения. Мисс Тиклтоби отвергает новомодные выдумки о вреде телесных наказаний и, памятуя, какую пользу они принесли ей самой, не колеблется прибегать к ним в случае необходимости.
По средам, когда занятия кончаются раньше, она предполагает прочесть цикл лекций по истории Англии, разнообразя их время от времени (как мы увидим из намека, сделанного ею в первой лекции) легкими и занимательными отступлениями. Мы намерены посетить эти лекции все до единой и горячо рекомендуем всем лондонцам последовать нашему примеру. Стоимость билета на шесть лекций - девять пенсов.
Аудитория
Лекция была назначена на час дня, и, явившись к этому времени, мы нашли в аудитории самые сливки общества. Для представителей прессы были отведены лучшие места. Комната была со вкусом убрана цветами - недорогие, но восхитительные и душистые, гордость английских садов, они красовались на камине и на скромном столе, у которого стоял стул для лекторши, кроме того, большой, благоухающий букет украшал подоконник. Только эти цветы (да еще премиленькая занавесь на двери, откуда должна была появиться мисс Тиклтоби) и разнообразили академическую строгость обстановки.
Прелестные детишки с задумчивыми глазами и щеками краснее роз, рдевших среди цветов, как обычно, расселись по скамьям, а их родители удобно разместились позади на стульях. Воистину это было волнующее зрелище зрелище, способное тронуть до слез душу гуманного человека; но эти слезы счастья подобны весеннему дождю, они капают из детских глаз, мгновенно высыхая, едва блеснет радуга веселья.
Звенит звонок; еще мгновение, и ситцевая занавесь отдергивается, все машут платками, и под приветственные клики, встречаемая улыбчивыми взорами, появляется она. Теперь наша задача выполнена. Господа, мы предоставляем слово самой волшебнице.
Откашлявшись и окинув комнату взором, исполненным любви, она начала свою
лекцию
Мои дорогие, о ранней истории нашей возлюбленной родины до восшествия на престол короля Альфреда я, право же, могу сказать лишь немногое: прежде всего потому, что сам материал никак нельзя назвать нравственным - все это описания сплошных убийств, однообразие которых к счастью нарушают вторжения; а кроме того, дорогие, признаться откровенно, эти первые главы всегда казались мне такими несносно глупыми, что я старалась их не учить. А моя мама не обладала должной строгостью и не заботилась о моем образовании, как я забочусь о вашем, и если видела, что передо мной лежит "Медулла" Хауэлла, ей и в голову не приходило проверить, не припрятана ли под ней "Матушка Гусыня". Ах, мои дорогие! Это тоже прекрасная историческая книга, и во время каникул мы-с вами ее почитаем.
Так вот, об этих прескверных датчанах и саксах, пиктах и шотландцах я знаю очень мало и, скажу вам, прекрасно прожила свою жизнь без этого. Нет, нет, дорогие крошки, это, конечно, не пример для вас; учитесь ради учения, а если вздумаете лениться, у меня висит в шкафу кое-что на такой случай, и вы знаете, что не зря меня считают строгой. (Всеобщее оживление.)
Кто были первые люди, населявшие наш остров, никому не известно. Я не верю ни единому слову из того, что рассказывается в начале истории "Семеро героев христианства" про короля Брута и его соратников; что же до других гипотез (мисс Биггз, напишите на доске слово "гипотеза" и смотрите, не путайте его с "гиппопотамом"), то они не заслуживают внимания. Ведь первый человек был неграмотен и, конечно же, не записал число своего прибытия сюда; в противном случае можете себе представить, какая получилась бы сразу путаница в датах, - ведь вы не помните даже, в четверг или в пятницу был на сладкое пудинг с крыжовником.
Те из вас, мои милые детки, которые не читали "Историю Англии" миссис Триммер, без сомнения, рассматривали картинки в книге мистера Олдриджа "Бальзам Колумбии". Так вот, древние бритты были похожи на женщину, которая там изображена, только кожа у них была не черная; на прекрасных картинках миссис Т., без сомнения, нарисовано все, как было, а там наши предки изображены в раскрашенных шкурах и с длинными, ни разу в жизни не стриженными волосами. Мне незачем и говорить, что раскрашивали они свои собственные шкуры потому, что одежда в то время еще не была изобретена.
Возможно, кто-нибудь из вас, милые крошки, видел вечером среди маминых гостей нынешних потомков древних бриттов (женского пола), которые из уважения к прошлому своей родины обожают краску и обходятся почти совсем без одежды.
Что касается религии древних бриттов, то, поскольку она сплошь состояла из невежественных и презренных заблуждений, чем меньше мы узнаем о ней, тем лучше. Но если у них была религия, то, можете не сомневаться, были и священники. Они назывались друидами. Историк Юм говорит, что они учили детей, но если учесть, что на один миллиард мальчиков не было ни одного грамотного, эта обязанность была не слишком обременительна. Кроме того, друиды ведали законами и управляли Британией, а в награду за свои труды получали недурную плату, какая следует всем наставникам юношества, юристам и министрам. ("Правильно! Правильно!" - воскликнули тут лорд Эбинджер и сэр Роберт Пиль.)
