В эту долину вливались все потоки, рожденные на окружающем ее плоскогорье. Они устремлялись в размытые русла, достигали края возвышающейся над долиной стены и оттуда низвергали свои воды на зеленый ковер, трепеща, как стяги на ветру.
Я насчитал одиннадцать водопадов. Хотя я слышал только шум моторов, я знал, что внизу воздух сотрясается от грохота низвергающейся воды, что вся долина наполнена раскатами, журчанием и мягкими всплесками.
Мы постепенно снижались, земля все приближалась. Теперь мы летели над равниной, поросшей деревьями. Здесь не было пышной зеленой травы. Красновато-коричневая земля была едва прикрыта растительностью.
То там, то здесь между деревьями" поднимались столбы песчаника, напоминавшие руины городов. Столбы опирались о стволы деревьев, на земле лежали обломки скал.
Мы все летели вперед над зарослями низкорослых деревьев, мимо одиноких холмов и потоков, пробивающихся из глубоких ущелий. Затем под нами оказались плоские скалы. По ним кое-где струились ручейки, еще не успевшие проложить себе русло. В глубоких расщелинах росли деревья, выстроившиеся в ряд, словно аборигены, пробирающиеся через заросли.
Вскоре плоскогорье сменилось прибрежной низиной. Под нами были окаймленные мангровами потоки и заболоченные участки. Мы пересекли устье реки Уокер и полетели дальше, над водами заливов Блу-Мад и Карпентария.
Еще немного, и мы оказались над Грут-Айлендом, над лагуной, служившей во время войны базой для гидропланов. "Каталина" летела над самой водой, как опускающийся пеликан. Послышался такой треск, как если бы корпус врезался в гравий. Огромный водяной султан разлетелся на тысячу брызг. Постепенно все стихло, и мы заскользили по воде подобно кораблю.
С воздуха хорошо ощущаешь подлинный характер и особенности страны, так как окружающая обстановка не влияет на восприятие. Характер страны не совпадает с характером какого-то определенного пункта. Картина, которую мы видим, находясь на земле, всегда ограниченна. Когда же страна расстилается внизу, как ковер, реагируешь не на завитки листьев и стеблей, украшающие отдельные кусочки композиции, а воспринимаешь всю композицию в целом.
Во время полета передо мной предстала душа Арнхемленда. Я знал, что даже если бы я прошел пешком сотню миль, эта земля не открылась бы передо мною так, как за эти несколько часов.
Характер страны накладывает отпечаток на характер ее народа; было ясно, что обосновавшиеся в Арнхемленде аборигены должны быть сильными, мужественными людьми. Слабым здесь не место!
18
ГРУТ-АЙЛЕНД
Грут-Айленд занимает около 700 квадратных миль. Здесь Ф. Грей англичанин, обосновавшийся в Умба-Кумба, на северо-востоке острова, проводит интересный опыт. Его дом стоит у лагуны, на которую села наша "Каталина".
Грей выехал нам навстречу на катере. Это был приветливый человек средних лет. Мы сошли на берег и позавтракали вместе в помещении, прежде служившем столовой для военнослужащих, потом снова сели на катер и направились к противоположному берегу лагуны, где стоял дом Грея. (Лагуна имела около трех миль в поперечнике).
Я сидел рядом с Греем, который правил катером. Он рассказывал мне о своих планах.
Занимаясь торговыми операциями на северном побережье Австралии, Грей хорошо узнал аборигенов и добился уважения племен, особенно враждебно относившихся к белым.
На аэронавигационных картах восточной части Арнхемленда дважды встречается надпись "лагерь Грея" - там, где берег намечен лишь пунктиром. Первый лагерь находится рядом с заливом Каледон; это территория аборигенов, повинных в убийстве полицейского на острове Вуда, совершенном в 1933 году.
Примерно в это же время на побережье залива Каледон аборигены истребили команду японского люгера. Грей выезжал на место для расследования.
В 1938 году он обосновался в Грут-Айленде и приступил к осуществлению своих замыслов. Он хотел направить развитие австралийцев по новому руслу, с тем чтобы помочь им стать полноправными гражданами и перейти к новым формам хозяйственного уклада. Грей не собирался уничтожить культуру аборигенов; он хотел заменить приносящие вред обычаи более приемлемыми, сохранив при этом их смысл и значение.
Так, у аборигенов Грут-Айленда существовал обычай привязывать покойников к ветвям деревьев и держать их там до тех пор, пока труп не сгниет. После этого кости предают земле. После упразднения этого обычая мертвых стали хоронить сразу, сохраняя лишь волосы покойника для обрядовых танцев.
Под руководством Грея аборигены заложили большой сад и посадили там касаву {Касава - то же, что маниок (см. с. 498).}, сладкий картофель, бананы и ананасы. Была сооружена большая ирригационная плотина.
Плодами сада пользовались сами аборигены, дополняя ими свой рацион. Были выстроены общежития и дом.
Грей завез несколько голов рогатого скота - основу стада, которое он рассчитывал развести для аборигенов. С этой же целью он завез свиней, кур и коз.
Он не навязывал аборигенам никакого вероучения, не вторгался в сферу их религии, сложившейся на протяжении веков под влиянием условий среды и способствовавшей сохранению их жизнеспособности.
Аборигены продолжали следовать своим этическим нормам, - кстати сказать, более четким и определенным, чем наши.
Естественно, что с переходом аборигенов к земледелию и скотоводству их культура должна подвергнуться значительным изменениям. Грей стремился, чтобы эти изменения были органически связаны с развитием аборигенов, чтобы они не привели к потере всякого интереса к жизни, что характерно для общин, в которых была разрушена социальная основа.
Грей рассказал мне, что в его колонии около 150 коренных австралийцев; в 1945 году (за год до моего посещения Грут-Айленда) здесь было зарегистрировано двенадцать рождений и одна смерть.
Но вот мы приблизились к берегу. Катер стал на якорь; мы должны были добраться до берега вброд.
Несколько аборигенов вошли в воду и направились к катеру. Один из них был рослый, крепкий мужчина с шапкой курчавых волос на голове. Его грудь пересекали толстые рубцы. У него было застывшее, неподвижное выражение лица.
Этот абориген должен был перенести меня на берег. Я взобрался к нему на спину, и он медленно побрел по воде, держа в одной руке мои костыли.
Стояла гнетущая влажная жара. Собирались грозовые тучи.
Когда мы добрались до берега, абориген, который явно не понял назначения моих костылей, резко выпрямился. Я опрокинулся спиной на песок, а он с удивлением посмотрел на меня.
- Подай-ка мне мои палки, - попросил я.
Он посмотрел на костыли так, словно никогда их не видел, затем протянул их мне. Когда я поднялся с песка, он подошел к группе аборигенов и повел с ними долгий разговор, перемежавшийся энергичной жестикуляцией. Хотелось бы мне знать, о чем они говорили!
Все строения в Умба-Кумба были прочными и идеально подходили к условиям тропического климата.
Хотя правительство признало колонию Грея, он был по-прежнему связан недостатком денежных средств. Содержание колонии истощило его собственные ресурсы, а помощи, которой он, несомненно, заслуживал, он не получал. Колонии был нужен учитель для школы, но Грей не мог добиться соответствующего разрешения от властей.
Колония нуждалась и в постоянном медицинском обслуживании. На острове, как и во всех частях Северной Австралии, населенных аборигенами, распространен сифилис. Если бы речь шла о белых, частые случаи заболевания среди жителей Грут-Айленда, Арнхемленда и Кимберлея заставили бы правительство немедленно организовать там больницы. Но, поскольку болеют аборигены, это заболевание тактично именуется "кожным" и нередко рассматривается как свойственное исключительно "черным", как лишнее подтверждение того, что аборигенам не место в цивилизованном обществе.
Мы прошлись по обширному саду, почву для которого аборигенам пришлось носить с другого конца острова. Было видно, что за деревьями хорошо ухаживают. Сад наглядно свидетельствовал о том, каких успехов достигли жители Грут-Айленда под руководством Грея.
Сначала эксперимент Грея подвергся недоброжелательной критике со стороны миссий, но он упорно добивался своего. Если Грей достигнет поставленной цели, колония сможет сама себя обеспечивать продовольствием,
Грей сказал австралийке, сидевшей вместе с другими женщинами в тени акации:
- Покажи-ка своего ребенка мистеру Маршаллу!
Обращаясь ко мне, он добавил:
- Младенец родился три дня назад. Вам, наверное, будет интересно на него взглянуть.
Женщина поднялась и подошла к соседнему дереву, в тени которого на песке спал ребенок. Она взяла его на руки и принесла нам. Это был упитанный малыш. Сморщенный кулачок, который он поднес ко рту, был облеплен песком. Когда малыш открыл рот, я увидел, что и на языке у него песок.
