горла рубашкой. При виде нас он встал и, когда мы остановились, подошел к машине. Местные тем временем о чем-то возбужденно расспрашивали на греческом Амброза и Алеко.
– Какой бурный энтузиазм просыпается у местных, – сказал Джеффри, – стоит вернуться любимому молодому сквайру.
Он произнес это в манере, которую я считаю особенно британской. Если смолоду воспитывать в себе привычку шутить с лицом, которое иначе как каменным не назовешь, то к зрелому возрасту добьешься эффекта, когда все твои шутки будут уже не смешны, а безжизненны и агрессивно-эксцентричны.
Джеффри определенно был одного со мной возраста, но выглядел моложаво, и от него так и веяло распущенностью. Голубые глаза то и дело разгорались жарким огнем искреннего негодования. Впрочем, вспыхивали лишь на миг, а затем он вновь становился симпатичен. Под загрубелой и прыщавой кожей проглядывала привлекательная внешность мощного атлета-англосакса, а белокурые волосы на голове уже начинали редеть.
– И давно ты здесь, хороший мой? – спросил Амброз.
– Иисусе, почем мне знать? Я потерял счет времени с тех пор, как ты оставил меня со своими треклятыми миньонами.
– Душа моя, ты ведь прекрасно помнишь, как отказался ехать с нами в Афины. Сам захотел остаться на острове…
– Твои треклятые миньоны, – повторил Джеффри, совершенно не обратив внимания на его слова, – трещали и трещали без умолку, и я больше не смог выносить их лепета ни одно мгновение, поэтому велел им перевезти меня сюда. К тому же я выпил все вино.
– Не знаешь, они отогнали лодку в Халкис? Или вернулись на остров?
– Откуда же мне знать, черт побери? Я за ними не следил. Я знал только, что если немедленно не напьюсь, то перестреляю их, как собак.
– Ну что ж, – философски произнес Амброз. – Где-то они да есть. – А потом добавил, обращаясь к Джеффри: – Полезай в машину, хороший мой.
Джеффри уселся впереди вместе с Амброзом и Алеко.
– Это Вальдемар, – представил я своего попутчика, видя, что никто нас знакомить не собирается.
– Привет, – ответил Джеффри, нагло и коротко взглянув на Вальдемара, как бы говоря: если ты не разумеешь по-нашему, то тебя для меня все равно что нет. Вальдемар весело улыбнулся и ответил одной из немногих фраз на английском, которыми владел:
– Как поживаете?
Джеффри не улыбнулся. Похоже, Вальдемару не удалось очаровать его, и тогда же я понял, что Джеффри мне не нравится.
Мы медленно покатили по неровной дороге через оливковую рощу, которая закончилась внезапно у самого берега. Амброзу пришлось со всей силой потянуть за рычаг ручного тормоза, а иначе катиться бы нам по крутому склону к воде. Машина с визгом дернулась и встала намертво. На мгновение воцарилась неестественная тишина; ее нарушили негромкие звуки, с которыми мелкие волны торопливо лизали камни. Амброз дрожащими руками порылся в карманах в поисках спичек и сигарет.
– Ну вот, – сказал он нам, – мы на месте, хорошие мои.
Он, шатаясь, вылез из машины и открыл дверцу с моей стороны. Под ноги ему вывалился чемодан и рулон проволочной сетки; вниз по склону к воде покатилось ведро. Амброз даже не стал пытаться его поймать. Вместо этого он, как подкошенный, рухнул на подножку автомобиля. Тут уже и остальные выбрались из салона; мы с Вальдемаром и Гансом кое-как вылезли из-под завалов багажа.
– Ну и вот, – сказал мне Джеффри, указывая вдаль. – Вон там наш очаровательный небольшой Остров дьявола.
– Он называется островом Святого Григория, – поправил Амброз.
Остров находился где-то в полумиле от места нашей остановки; располагался он ближе к скалам, где из моря восставали громады утесов. Позади него протянулся широкий голубой рейд [35], а вдоль горизонта в сторону северо-востока – пики Эвбеи. Это был компактный кусочек суши в форме кита – наполовину голый, наполовину лесистый и горбатый.
– Интересно, они видели нас? – вслух подумал Амброз, глядя на остров. При этом он потянулся в салон и сдавил резиновый пузырь клаксона. Раздался хриплый гудок, напоминающий вскрик очень старой птицы.
Джеффри презрительно рассмеялся.
– Добрый мой дурачок, ты ведь не надеешься, что они это услышат? – Он что-то достал из кармана и отошел на пару шагов. Тут я разглядел у него в руке небольшой автоматический пистолет. Джеффри поднял его над головой. – Вот это их точно разбудит! – Целясь в небо, он вопросительно посмотрел на Амброза налитыми кровью глазами. – Поберегись! Один! Два…
Алеко даже приплясывал в радостном предвкушении, а Ганс пробормотал:
– Total verrueckt! [36]
Амброз же мягким тоном поинтересовался:
– А ты с предохранителя его снял, душа моя?
– Проклятье! – Джеффри остервенело подергал за пистолет. – Ну вот, теперь – всем отойти! Раз… два… три!
В окружающей нас тишине выстрел прозвучал пугающе громко и резко; он вернулся эхом, отразившись от скал, о которые бились волны; они ударялись и, отступая, рассыпались, точно рука, что раскрывает пятерню и снова сжимает ее, уползая. Где-то за оливковой рощей разразилась отчаянным лаем овчарка, и ей где-то высоко в горах тихо-тихо ответили другие собаки.
Никакой реакции на выстрел не последовало.
– Похоже, спят, – сказал Амброз.
– Спят? В жизни ничего глупее не слышал! Они же твои слуги, я прав? Мой добрый друг, если станешь терпеть такое отношение, то скоро сам будешь приносить им чай в постель по утрам… Во имя бога, что ты предлагаешь делать?
– Будем ждать их.
– Ждать? А если они в ближайшие пару дней не появятся?
– Душа моя, иного выхода я просто не вижу.
Джеффри с отвращением хмыкнул и обратился ко мне:
– Не знаю, что привело тебя в эту грязную страну, если только ты не скрываешься от легавых, советую немедленно отсюда убираться. Пока не сошел с ума, как все мы тут… Амброз, предлагаю не ждать твоих мелких свиней миньонов тут, на этом отвратительном пляже. И потом, мне надо выпить, иначе минут через пять я стану просто неуправляем. Я тебя предупредил.
– В предупреждениях нет никакой необходимости, мой дорогой Джеффри. Мы пойдем назад и купим любые напитки, какие тебе нужны.
– Не на машине?
– Рано или поздно они увидят мое авто и поймут, что я приехал… Кристофер, вы с нами?
– Думаю, подожду здесь, – ответил я. После нелегкого пути меня вдруг охватило желание поспать. Амброз спросил у Ганса и Вальдемара, не составят ли они ему компанию. Вальдемар ответил отказом, решив остаться со мной, а Ганс ушел с остальными.
Мы с Вальдемаром стояли и смотрели в сторону острова.
– Боже! – воскликнул Вальдемар, сжав мою руку. – Мы в Греции! Только представь! В Греции! – Потом он, видимо, вспомнил название какого-то фильма и мечтательно произнес: – Загадочный остров. – Подобрал камушек и запустил «лягушку». – Как думаешь, Кристоф, тут водятся акулы?
– Нет.
– Тогда почему бы нам не переплыть туда?
– Остров дальше, чем кажется.
– Я все равно искупаться хотел. Пойдем.
– Позже, – ответил я, испытывая некий суеверный, трудно объяснимый трепет, который мешал войти в эти незнакомые воды. Вальдемар же подобными сомнениями не страдал и в момент
