полагается, я заполнил соответствующий бланк в двух экземплярах и протянул его в некую бетонированную амбразуру.
— Приходите завтра, — выстрелила амбразура.
— Позвольте, почему завтра, когда я сам еду сегодня?
— Сегодня нельзя. Кладовщик на совещании правления клуба веселых и находчивых.
— Но почему правление клуба совещается в рабочее время?
— Потому что потому кончается на «у», — ответила амбразура, очевидно тоже причастная к веселым и находчивым, но еще не возведенная в ранг членов правления и потому находившаяся в данный момент на рабочем месте.
Кабинет багажного начальника оказался закрытым на замок. Как не без труда удалось установить, хозяин был вызван «на оперативку». Еще более важный начальник багажный присутствовал в это время «на селекторе», а его, так сказать, непосредственный заседал «на президиуме».
В свою очередь товарищ, курирующий багажные перевозки в данной округе, срочно вылетел на объединенное межзональное совещание транспортников-смежников по обмену опытом самых замечательных, самых совершенных методов обслуживания пассажиров на земле, в небесах и на море.
— А вы зайдите к товарищу Звонареву, — посоветовал мне один знакомый, — он враз все разрешит. Ба-альшой человек!
— Захара Захаровича сегодня в управлении не будет, — сказала строгая секретарша.
— Он на совещании? — догадался я.
— На трех сразу, — ответила секретарша.
— Вы шутите?
— Я на службе, а не на эстраде. В десять ноль-ноль начался трехдневный семинар по вопросу улучшения качества выпускаемой продукции. В одиннадцать открылась тоже трехдневная научно-техническая конференция по сбору бытовых пищевых отходов. И в одиннадцать тридцать приступил к работе симпозиум по смежно-коммунальному кооперированию.
— И как же он успевает?
— Старается, — скромно пояснила секретарша. — Товарищ Звонарев, — с достоинством добавила она, — из тех руководителей, которые не манкируют своими служебными обязанностями. Если его куда-то пригласят, он откладывает все и едет.
— И часто он откладывает?
— Сколько надо, столько и откладывает.
Я понял, что аудиенция закончена, и решил прямо из приемной З. З. Звонарева отправиться к народным контролерам. Помнится, Маяковский писал о том, как некоторым служащим «поневоле приходится разорваться! До пояса здесь, а остальное там». Хотелось выяснить, каких высот достигло за этот отрезок времени мастерство словопрений.
— Их буйной фантазии, — сказали мне, — кажется, практически нет предела!
В самом деле, умело используя все современные достижения форм, в какие только роскошные наряды не наряжают тонкие знатоки трибуны и графина с водой свои бесконечные сидения! Просто собрание, заседание или совещание — этим теперь никого не удивишь, и под такое мероприятие много не выбьешь. От силы — клуб местного профтехучилища и блокноты в мягкой обложке для участников.
На совещании у управляющего строительного треста Карачунова даже и блокнота за казенный счет не выдавали. Всяк обходился своим. Зато уже насиделись — вдосталь. Семь часов переливали из пустого в порожнее в кабинете управляющего подчиненные ему начальники участков, бригадиры и прорабы.
А что делают управляющие в остальные дни недели?
Народные контролеры понаблюдали за трудовой неделей другого управляющего строительным трестом — Силуянова. Только два дня в неделю ему оставили на внутритрестовские заседания. Остальное время его вызывали заседать то в городские, то в республиканские организации.
На чугунолитейном заводе «Центролит» лабораторией НОТ и У (стало быть, научной организацией труда и управления!) разработан даже специальный график распорядка дня руководящих работников. И в нем львиная доля времени отведена под заседания, оперативки, собрания.
Но это, так сказать, повседневная заседательская сухомятка. Новаторская мысль ревнителей расширенных и объединенных совещаний на новом уровне не дремлет. И на свет рождаются сверхсовременные формы.
Скажем, конференция, да еще научно-техническая, — это созвучно эпохе. Под конференцию можно смело бронировать театр оперы и балета, интуристовскую гостиницу и мелованную бумагу на пригласительные билеты. Наименование научно-технической открывает широкие возможности для использования легкового автотранспорта — по потребности.
Загадочное и в высшей степени интеллигентное слово «симпозиум» дает в руки устроителям как минимум закрытый Дворец спорта, плавучий дом отдыха с остановками в живописных местах близлежащей акватории — для отдыха и накопления мыслей, целиком магазин сувениров — на память участникам.
Соответственно принимается в расчет и география. Для старомодного, как этажерка, совещания вполне сойдут Конотоп и Елабуга. Семинары, конференции, симпозиумы тяготеют исключительно к лазурным берегам Черного моря или благословенным долинам Кавказа и Молдавии.
Город-курорт Ялту облюбовали для произнесения многодневных речей деятели прилавка, мясники и молочники, законодатели стандартов и крупные специалисты звукозаписи. Причем речи последних в научно-экспериментальных целях звучали в самых различных сочетаниях тональной и тембровой гаммы.
В другом не менее популярном городе-курорте — Сочи — развертывали широкие прения по самым узким вопросам рыбаки и мукомолы, юрисконсульты и архивариусы.
Но, пожалуй, самую незабываемую веху в дело дальнейшего развития пустопорожней болтовни и совершенствования разбазаривания времени и государственных средств поставили наши горячо обожаемые коммунальники. В том же теплом южном городе Сочи они созвали вселенское толковище директоров гостиниц со жгучей повесткой дня: «Как правильно писать: «Мест нету» или «Местов нет».
По зову родного министерства вслед за непробиваемыми хозяевами гостиничных унитазов на солнечный берег моря слетелись знатные парикмахеры и выдающиеся перманентщицы современности.
Шесть рабочих дней семьсот двадцать участников совещания со всей республики энергично взбивали пену славословия, красная цена которому сродни мыльному пузырю.
И так они вошли во вкус, что на следующий год провели взбивание пены уже во всесоюзном масштабе.
Познакомившись с этими весьма грустными фактами, я захотел все-таки встретиться со Звонаревым.
В приемной сидела уборщица.
— Секретарш скликали на этот… как его… на рандеву, на встречу по-нашему.
В это время зазвонил телефон. Я поднял трубку.
— Звонарев говорит. У кооператоров закончилось. Куда дальше?
— Дальше некуда, товарищ Звонарев. Хватит заседать, — ответил я.
— Кто это говорит?
— Говорит посетитель.
— Это для меня не авторитет.
— А вы знаете, что «всякое раздувание коллегиальности, всякое извращение ее, ведущее к волоките, безответственности, всякое превращение коллегиальных учреждений в говорильни является величайшим злом, и с этим злом надо покончить во что бы то ни стало как можно скорее, не останавливаясь ни перед чем»? Это сказал Владимир Ильич Ленин.
— Хм… Хм… И что же вы предлагаете?
— Объявляется перерыв в заседаниях.
— Надолго?
— Надолго. А для пустопорожних — навсегда. Будем работать.
1973
Каюсь, товарищи, этот заголовок придумал не я. Мой знакомый журналист зашел в понедельник ко мне в крайне возбужденном состоянии. По нему нельзя было сказать, что человек накануне отдыхал два дня подряд (что у людей нашей профессии случается не часто).
— Как же мы мало заботимся о барабанных перепонках своих соседей, — без предисловия начал он. — Был я вчера на пляже…
— Тебе кто-то наступил на ухо? — догадался я, вспомнив пляжные столпотворения.
— Хуже.
