что по-гречески называется métaphore (путешествие). Фургоны, перевозящие мебель в современной Греции, до сих пор носят на бортах слово METAPHORA [184]. Миф — это и есть сам танец-образ, который подобно бутону должен раскрыться, явив нам красоту мира.
*
Шаман — большой мастер имитации звериных голосов. Повелитель духов умеет превращаться в любое существо, в любой предмет, будь это даже птица, которая летает стремительней всех других и может пересечь море или подняться выше гор. Птица — самое странствующее из всех странствующих созданий. А шаман — самый умелый мастер ускоренных путешествий по миру и по времени, иными словами — метафор, метаморфоз. И, наконец, он самый звучный из всех звучащих.
Его территория — воздух, ограниченный песнями.
*
1) Музыка созывает нас в то место, где для нее есть место, 2) она приспосабливает биологические ритмы к ритуальному танцу 3) и бросает шамана наземь, во власти транса, с воем, исходящим из его чрева.
Если голос вибрирует, то тело корчится в судорогах. Прыгнуть не значит броситься, ползти не значит скользить. Прыжок карпа в воде, тарантелла, бал или маскарад обычно схожи. Откуда взялись глаголы «биться, трепетать, дергаться»? Списки слов в учебниках грамматики, обозначающих крики животных, неодолимо привлекают детей, побуждая их устраивать бесконечные соревнования в звукоподражании, умиляющие взрослых.
Бушевать, вопить, блеять, лаять, мычать, мяукать, орать, улюлюкать…
Этнологи зафиксировали у разных народов множество музыкальных приемов, долженствующих укротить торнадо, прервать ураган, унять пламя, усмирить порывы ветра, напугать ливни, дабы справиться с этими бедствиями, успокоить перепуганное стадо, заклясть появление хищника в теле колдуна, напугать и принудить к повиновению луну, души и погоду.
*
В церкви Сен-Жену можно и сейчас увидеть фигуры так называемых demoiselles — Дам-Птичек [185]. Это журавлихи, сжимающие в когтях живые камни. Их шеи скручены так, что из горла не может вырваться ни один крик. Ибо крик этот настолько ужасен, что убивает любое живое существо, которое его услышит, но при этом так тонок, что растворяется в тишине, напоминая, что язык пения предшествовал языку речи, и никто живой не слышит его.
Люди возвращаются из адской бездны и блуждают в море звуков. Всем живущим грозит несчастье быть поглощенными звуковым океаном. Музыка притягивает их. Музыка — это приманка, которая обрекает на смерть.
И привлекает голоса, благодаря этому губительному сходству.
*
Река, достигшая устья, не имеет ничего общего со своим крошечным истоком. Спасти исток — таково мое бредовое желание. Спасти исток самой реки, которую этот исток породил, и который река поглощает, расширившись и став могучей водной артерией. Археологи раскапывают Трою, и это все равно, что снимать с луковицы ее бесчисленные чешуи. Великие города былых времен не вернулись к состоянию лесов, срубленных для их постройки. И никогда к нему не вернутся. Цивилизации оставляют после себя — в лучшем случае — руины. А в худшем — необратимые пустыни. Я — часть того, что утратил.
Трактат VI
ЛЮДОВИК XI И СВИНЬИ-МУЗЫКАНТЫ
Аббат де Бенье был музыкантом. Король Людовик XI [186] ценил его кантаты и потому частенько приглашал в свой замок Плесси. Было это во времена министериума Гагена [187]. Король протягивал свой кубок и просил Робера Гагена добавить к вину немного крови, взятой у самых юных его подданных. Однажды Гаген стал свидетелем того, как аббат де Бенье рассуждал в беседе с королем о приятности, каковое свойство казалось ему неотъемлемым качеством музыки. В ответ суверен спросил аббата, способен ли тот добиться музыкальной гармонии от свиней.
Аббат де Бенье поразмыслил. Потом сказал:
— Сир, я полагаю, что мне под силу осуществить то, о чем вы просите. Однако для этого следует выполнить три условия.
Король надменно спросил, какие же условия предъявляет ему аббат.
— Первое условие таково, — ответил тот. — Ваше величество снабдит меня такой суммой денег, которую я попрошу. Что касается второго условия, оно состоит в том, чтобы вы мне дали по крайней мере месяц времени. И, наконец, я прошу, чтобы в назначенный день Ваше Величество дозволили мне дирижировать пением свиней.
Король схватил аббата за руку и, хлопнув его по ладони, объявил, что в таком случае готов побиться об заклад на ту сумму, которая потребна аббату для благозвучного пения свиней.
В ответ аббат де Бенье тоже хлопнул по ладони короля Людовика XI.
И король Франции незамедлительно, пока аббат не опомнился и не взял свое слово обратно, велел своему казначею отсчитать ему все до одной золотые монеты, которые тот попросил.
Весь двор веселился, потешаясь над аббатом.
На следующий день придворные изменили свое мнение и начали шепотом говорить, что аббат де Бенье попросту свихнулся, коли принял вызов короля и тем самым обрек себя на разорение и всеобщие насмешки.
Когда аббату де Бенье пересказывали сплетни придворных, он только пожимал плечами и отвечал, что им не хватает фантазии и что напрасно они торопятся предречь ему поражение. Сами ничего делать не умеют, вот и воображают, что это невозможно.
Аббат де Бенье купил тридцать две свиньи и хорошенько откормил их. Затем отобрал восемь свиноматок для теноровых голосов, восемь кабанов для басовых партий, которых немедленно запер вместе с тенорами, чтобы они спаривались днем и ночью; восемь свиней для альтов и восемь последних — молодых кабанчиков — для партий сопрано; этих он собственноручно охолостил каменным ножом над корытом.
Затем аббат де Бенье соорудил инструмент с тройной клавиатурой, походивший на opràH, и приделал к клавишам длинные медные струны, каждая с острым железным шипом на конце, который, стоило нажать на нужную клавишу, колол нужную свинью из числа отобранных, что создавало настоящую полифонию.
Далее, он велел поместить кабанов, маток, свиней и холощеных кабанчиков в полотняном шатре, рассадив их в особом порядке по тесным клеткам из прочного тростника, где они не могли и двинуться, и сделал так, чтобы острый шип обязательно впивался, слегка или сильно, в спину животного, когда нажималась нужная клавиша.
Испытав свой инструмент пять или шесть раз и сочтя, что он действует безотказно, аббат написал королю, что приглашает его в Мармонтье послушать концерт свиной музыки.
Исполнение должно было состояться на свежем воздухе, во дворе аббатства, основанного святым Мартином.
Было это за четыре дня до срока, назначенного королем.
*
В это время король Людовик XI вместе со своими министрами и всем двором находился в Плесси-ле-гур. Поскольку он страстно желал услышать диковинный свиной хор, все они тотчас отправились в аббатство Мармутье, где аббат де Бенье уже
