-- Где Киппер? -- спросил я и тут увидел, что Бобби начала кружиться по комнате на мысочках, издавая при этом радостные вопли.
-- Регги? -- прервала она на мгновение свой народный танец, -- Регги пошел прогуляться.
-- А он знает, что Апджону известно имя автора статьи?
-- Да, твоя тетушка ему все рассказала.
-- Тогда нам нужно посовещаться.
-- Ты насчет апджоновского иска? Можешь не волноваться, Дживз украл его речь.
Я ничего не понимал. По-моему, она говорила загадками.
-- Дживз, я тебя не очень отрываю?
-- Нет, сэр.
-- Тогда объясни мне смысл высказывания этой юной особы.
-- Мисс Уикам имеет в виду машинописный вариант речи мистера Апджона, с которой он должен обратиться завтра к ученикам средней школы в Снодсбери, сэр.
-- Но она сказала, что ты украл ее.
-- Совершенно верно, сэр.
Я опешил.
-- Неужели ты хочешь сказать...?
-- Да, именно, -- вмешалась Бобби, прервав на минуту свои русские балетные вариации. -- Твоя тетушка велела ему собрать вещи Апджона, и первым, что попалось ему в руки, была эта речь.
Я удивленно вскинул брови:
-- Как же так, Дживз.
-- Я подумал, что так будет лучше для всех, сэр.
-- И правильно подумали! -- сказала Бобби и исполнила как-оно-там-называется по Нижинскому. -- Теперь либо Апджон забирает свой иск, либо он остается без своих "тезисов", а без них он и рта не сможет открыть. Так что ему придется выполнить наши условия. Правильно я говорю, Дживз?
-- У него не остается выбора, мисс.
Потом заговорил я. Конечно, мне не хотелось их разочаровывать, но я подумал, что...
-- Я конечно, я вас понимаю. Тетушка Далия рассказывала мне, что ораторский дар Апджона впрямую зависит от этих бумажек, но что если он скажется больным?
-- Нет.
-- Я бы на его месте поступил именно так.
-- Но не ты же добиваешься, чтобы консерваторы Снодсбери выдвинули твою кандидатуру на повторных выборах. Именно поэтому ему так важно выступить завтра в школе и произвести хорошее впечатление, потому что там учатся дети половины членов избирательного комитета, и он хочет, чтобы все увидели, какой он оратор. Ведь их предыдущий кандидат был заикой, а они заметили это только тогда, когда его уже запустили к избирателям. Они не хотят повторять свои ошибки.
-- Да, теперь я понимаю, -- согласился я. Я вспомнил, что тетушка Далия действительно рассказывала мне о политических амбициях Апджона.
-- Так что вот, -- заключила Бобби. -- Его судьба зависит от этой речи, а речь в наших руках, значит и его судьба тоже. И мы все решим не сходя с места.
-- И как все это будет выглядеть?
-- Мы все уже продумали. С минуты на минуту он позвонит сюда, чтобы разыскать свою речь. И ты должен переговорить с ним и изложить ему наши условия.
-- Я?
-- Именно ты.
-- Почему я?
-- Так считает Дживз.
-- Право же, Дживз? Почему не Киппер?
-- Мистер Херринг и Мистер Апджон не разговаривают друг с другом, сэр.
-- Ты ведь понимаешь, что произойдет, если Апджон услышит по телефону голос Регги. Он сразу же повесит трубку, и нам снова придется придумывать, как выйти с ним на связь. А тебя он выслушает очень даже.
-- Но черт возьми...
-- Но ведь все равно Регги пошел погулять, и мы не знаем, где он. Почему с тобой всегда так трудно разговаривать, Берти. Твоя тетушка рассказывала мне, как она с тобой мучалась, когда ты был еще ребенком. Она просила тебя съесть свою кашу, а ты надувался и упрямился, как ионов осел.
Тут я не мог ее не исправить. Ведь всем известно, что в школе я получил приз за знание Библии.
-- Валаамов осел. А у Ионы был не осел, а кит. Дживз!
-- Да, сэр?
-- Рассуди нас, что я не ел кашу как валаамов, а не ионов осел.
-- Да, сэр.
-- Я же говорил, -- повернулся я к Бобби, и я бы продолжил и дальше ставить ее на место, но тут раздался телефонный звонок, и я похолодел от ужаса, ибо я знал, кто это мог быть.
Бобби прореагировала на это по-своему.
-- Ну вот! А это, если я не ошибаюсь, наш дорогой клиент. Вперед, Берти. Давай, ни пуха ни пера.
Я уже вам говорил, что если я общаюсь с мужчинами, я тверд как кремень, но в женских руках превращаюсь в воск, напр. сейчас. Я так же хотел сейчас разговаривать с Апджоном, как плыть в бочке в сторону Ниагарского водопада. Но у меня не было выбора. Либо ты мужик, либо нет, как говаривал шевалье Баярд (11). Но судя по тому, как я приближался к телефону, я не был достоин этого звания, когда же я услышал в трубке голос Апджона, то совсем струхнул. Ибо по его тону понял, что мой собеседник раздражен. Даже в Мелверн Хаус, что в Бремли, когда я заполнил его чернильницу шербетом, он не был так зол.
-- Алло? Алло? Алло? Вы меня слышите? Ответьте, пожалуйста. Это мистер Апджон.
Говорят, когда сдают нервы, нужно сделать пару глубоких вдохов. Так вот, я сделал -- шесть... Пока я вдыхал, он ждал и злился. Даже на расстоянии он оказывал на меня свое вредоносное действие.
-- Это Бринкли?
Я не посмел ему возразить. "Именно так", -- сообщил ему я.
-- Кто вы?
Мне пришлось напрячь свою память.
-- Это я, Вустер, мистер Апджон.
-- А теперь слушайте меня внимательно.
-- Да, мистер Апджон. Как вам "Бык в Кустах"? Вы хорошо устроились?
-- Что вы сказали?
-- Я говорю, как вам гостиница.
-- К черту гостиницу.
-- Ну что вы, мистер Апджон.
-- Я по очень важному делу. Мне нужно переговорить со слугой, который упаковывал мои вещи. Как его имя?
-- Дживз.
-- Так вот. Он по небрежности забыл положить тезисы к моему завтрашнему выступлению в средней школе в Снодсбери.
-- Что вы говорите! Какая жалость!
-- Что вы сказали!
-- Я говорю "жалость".
-- Что?
-- Не шалость, а жалость.
-- Вустер!
-- Да, мистер Апджон?
-- Вы что, пьяны?
-- Нет, мистер Апджон.
-- Тогда прекратите паясничать, Вустер.
-- Да, мистер Апджон.
-- Срочно найдите этого вашего Дживза и спросите у него, куда он подевал мои тезисы.
-- Да мистер Апджон.
-- Немедленно, слышите? Что вы стоите и поддакиваете. Мне необходимо срочно получить свои бумаги обратно.
-- Да мистер Апджон.
Конечно, честно говоря, разговор наш становился неинтересным, может поэтому Бобби выхватила у меня трубку, прошипев "Тряпка!"
-- Как-как вы меня назвали? -- переспросил Апджон.
-- Я вас никак не называл, -- ответствовал я. -- Назвали меня.
-- Я хочу поговорить с этим вашим Дживзом.
-- Неужели? -- произнесла в трубку Бобби. -- А говорить вам придется со мной. Это я, Роберта Уикам, Апджон. Я хочу попросить минуточку вашего внимания.
Хотя я часто не одобрял поведения этой рыжеволосой Йезавель, должен признать, что она умела разговаривать с ветеранами школы. Она изъяснялась с ним в самых любезных выражениях. Конечно, у нее не было моих комплексов и она не общалась с этим Франкештейном от педагогики, когда тот был еще в силе, и все же -- ее можно было уважать. Выпустив для завязки "Слушай, дядя", она очень доступно объяснила, как она видит сложившуюся ситуацию, и судя по приглушенному жужжанию в трубке, было очевидно, что она прижала его к ногтю как муху.
Наконец трубка обессилено затихла, и тогда Бобби заключила:
-- Вот и прекрасно. Я была уверена, что мы сразу поймем друг друга. Ну что ж, я скоро приеду. И наберите в ручку побольше чернил.
Потом она повесила трубку и пошла прочь из комнаты, издав на выходе еще один воинственный клич, и тогда я снова обратился к Дживзу, как это часто со мной бывает, когда я оказываюсь свидетелем дел, вершимых женщиной.
-- Это надо же, Дживз.
-- Да, сэр.
-- Ты слышал? Я так понимаю, Апджон дал ей слово.
-- Что он больше так не будет, сэр.
-- Он отзывает свой иск.
-- Да, сэр. И мисс Уикам очень мудро потребовала сделать это в ее присутствии и в письменной форме.
-- Чтобы наступить ему на хвост.
-- Да, сэр.
-- Как предусмотрительно.
-- Да, сэр.
-- По-моему, она проявила большую волю.
-- да, сэр.
-- По-моему, это все ее рыжие волосы.
-- Да, сэр.
-- Я не думал, что я когда-нибудь доживу до того счастливого дня, когда кто-то обзовет его "дядей".
Я хотел поделиться с ним еще кое-какими соображениями, но тут дверь открылась и в комнату зашла Ма Крим. Дживз неслышно удалился. Он никогда не отсвечивает, если кто-то мнит из себя звезду...
ГЛАВА 20
За сегодня я видел ее в первый раз, так как с утра Ма Крим уезжала в Бирмингем на дружеский ланч. Я бы вполне протянул без ее общества и остаток дня, так почувствовал неладное. Сейчас она выглядела более чем когда-либо по-шерлок-холмсовски. Нацепите на нее халат и суньте ей в руки скрипку, и никто на Бейкер стрит и слова не спросит.
Просверливая меня взглядом, она сказала:
-- Вот вы где, мистер Вустер, а я вас везде ищу.
-- Вы о чем-то хотите поговорить со мной?
-- Да. Я хочу сказать вам, что теперь уж вы мне точно поверите.
-- О чем вы?
-- О дворецком.
-- А в чем дело?
-- А вот в чем. вы лучше сядьте. Это длинная история.
