– Но, сэр… сэр Роджер…
– Я так приказываю. Вот незаполненный чек. Впишите ту цифру, которая понадобится. Я подписал его.
– Но, сэр…
– Я не желаю слышать возражений! Постарайтесь, если возможно, завтра же к вечеру привести в Сторм лошадь и пони. Никому не говорите о моем приказании. Малышке для здоровья нужно ездить верхом, и лучше всего ей ездить с дедом.
– Конечно, конечно, сэр, и я так… и я так…
– Мне не нужно ваших «и я так», – сэр Роджер начал сердиться. – Будьте добры исполнить мое поручение, а ваше мнение оставьте при себе.
Карбури поспешно поклонился и выскользнул из гостиной.
– Мэри, – сказал он через несколько минут, – вам придется завтра исполнять всю работу в доме.
– Мне? Я всего не успею, – возразила Мэри.
– Вам придется постараться, потому что меня не будет дома.
– Значит, вы все-таки решились уволиться?
– Я – уволиться? – переспросил Карбури. – Только не я.
– Тогда почему я завтра останусь работать одна?
– Я уеду по поручению нашего господина. Оно займет целый день, и я никому не должен говорить, в чем оно состоит.
Казалось, старый слуга от сознания своей значимости стал даже немного выше ростом.
– Боже милостивый! – воскликнула Мэри.
– Вы ни за что не догадаетесь, в чем дело, – Карбури изо всех сил старался не выболтать тайну, – можете хоть до утра гадать. Мне запрещено говорить. То, что мне поручили, поразило меня так, что кажется, будто свет перевернулся, иначе этого не могло бы случиться. Покойной ночи, Мэри.
Сначала окрестности Сторма гудели от невероятных слухов, но затем то, во что поначалу невозможно было поверить, стало делом обычным. Старый скряга из Сторма, сэр Роджер Сезиджер, каждый день, а иногда и дважды в день, выезжал верхом со своей маленькой внучкой. Девочка так хорошо сидела в седле, точно с рождения привыкла к верховой езде. На большой лошади ехал высокий старик, на маленьком очаровательном пони – ребенок. Они всегда держались рядом. Лошадь умеряла шаг, чтобы не перегонять пони, и ангельское личико девочки всегда было повернуто к поблекшему лицу деда. Слышались взрывы детского смеха и веселая болтовня.
На большой лошади ехал высокий старик, на маленьком очаровательном пони – ребенок.
Каждый день они все дальше и дальше отъезжали от усадьбы, осматривали незнакомые окрестности, иногда останавливались в живописных деревушках, разбросанных на землях сэра Роджера. Хозяева деревенских харчевен, куда путешественники заходили выпить чаю и перекусить, изо всех сил старались не ударить в грязь лицом перед богачом из Сторма. Собирался народ, многие толпились у дверей, подле лестниц, многие ждали у края дороги, чтобы только взглянуть на чистое личико ребенка и просветлевшее, радостное лицо старика.
И после каждого катания сэр Роджер все меньше горбился, его глаза становились светлее, а годы как будто уменьшались. Через два месяца после начала прогулок он выглядел уже не стариком за семьдесят лет, а гораздо более молодым человеком.
Дороти придумала для своего пони кличку – «Не-забывай-меня». Карбури пытался возразить, что имя слишком длинно, но сэр Роджер заметил:
– Раз она так его назвала, значит, нечего и рассуждать.
Дороти дала имя и лошади деда. Она назвала ее «Чистое Сердце». Сначала сэру Роджеру оно не нравилось, но Дороти сказала, что это напоминает ей папочку и небо, а потому он не осмелился больше противоречить, впрочем, решив по возможности реже называть лошадь странным именем.
Карбури и в самом деле знал толк в лошадях и сумел отлично выбрать их. Чистое Сердце и Не-забывай-меня были очень хороши, каждый в своем роде. Сэр Роджер нанял конюха по имени Майкл и поручил ему ухаживать за лошадьми. Кроме того, ради нового развлечения для маленькой мисс пришлось приводить в порядок старую конюшню. Когда ее отремонтировали, девочка осталась довольна помещением, в котором жили Не-забывай-меня и Чистое Сердце.
Еще в Канаде Дороти немножко ездила верхом и, отличаясь ловкостью и смелостью, вскоре стала чувствовать себя на лошади вполне свободно. Кроме того, верховая езда доставляла ей такую радость, что прогулки совершались в любую погоду. Благодаря этим приятным упражнениям Дороти становилась все веселее, сильнее и красивее. Она уже просто не могла обходиться без верховых поездок.
Мисс Доротея ждала отца и племянницу дома и все не могла надивиться переменам вокруг. Время от времени она совершала длинные прогулки к северному лесу, клала письмо под плоский камень и возвращалась домой, по-прежнему мучаясь от необходимости хранить тайну и трепеща от дурных предчувствий, если все выйдет наружу.
Обращение сэра Роджера с дочерью никак не изменилось. Он говорил с ней нетерпеливо и резко и совсем не беспокоился о том, как она живет, о чем думает и тревожится. Маленькую Дороти, наоборот, интересовало все, касавшееся тетки, и это перевернуло жизнь мисс Сезиджер. Постепенно простая привязанность к племяннице переросла в сердце мисс Доротеи в глубокую любовь, будто в иссушенное сердце старой девы хлынул живительный поток чистой свежей воды. Мисс Сезиджер была от природы наделена редкостным великодушием и добротой, но жалость к себе, эгоизм и уныние часто затмевали эти прекрасные качества ее души. Теперь же все изменилось.
Любовь способна творить чудеса. Она великая оживляющая сила, она сила жизни, она смысл всего человеческого существования. Если невинный ребенок искренне дарит свое сердце, любовь его так чиста, что способна переродить и воскресить самую темную душу. Если же взрослый открывает свое сердце невинному ребенку, любовь в его сердце не оскудевает, а наоборот, умножается и заполняет жизнь теплом и светом.
Так семью в Сторме постепенно стала соединять любовь. Дороти стала смыслом существования старого сэра Роджера; все мысли мисс Сезиджер были поглощены племянницей, тетушка посвящала ей все свое время, за исключением тех часов, которые Дороти проводила с дедом. Нечего и говорить, что Карбури, Мэри, Петерс и Джонсон так привязались к маленькой мисс, что были готовы сделать для нее все на свете. Вот только маленькая мисс ничего не требовала и никогда не капризничала, это было не в ее характере. Она весело, уверенно и легко повелевала своим королевством, которое завоевала именно благодаря бесстрашию, искренности и правдивости. Ничто не печалило малышку, она жила совершенно счастливо.
Мало-помалу в доме тоже начали происходить разные мелкие перемены. Они совершались постепенно. Дороти страстно любила музыку, но старый рояль в Сторме уже совершенно ни на что не годился, поэтому в один прекрасный день привезли новый инструмент, с отличным тоном и очень красивый. Малышка села за него и стала играть какие-то странные мелодии собственного сочинения: у нее была настоящая страсть к музыке.
Мисс Доротея ворчала, что маленькую музыкантшу следует хорошенько учить, но сэр Роджер, как всегда, был доволен любыми действиями внучки:
– Оставь. Ее мелодии развлекают меня.
Потом, когда приблизилась зима (все описанное происходило в течение нескольких месяцев), сэр Сезиджер стал очень беспокоиться, достаточно ли тепло его внучке. Были куплены новые ковры, толстые и пушистые, а также мягкие удобные кресла; во всех больших комнатах по целым дням топили камины. Завтраки и обеды стали более сытными и вкусными, отчего мисс Доротея перестала испытывать постоянный голод, сопровождавший ее прежде изо дня в день. Словом, девочка действительно внесла солнечный свет в старый дом.
Правда, для мисс Доротеи свет был омрачен необходимостью скрывать ото всех то, что на самом деле Дороти не сирота и ее отец жив. Недалеко от усадьбы жили мистер Как-меня-зовут и его таинственный жилец, который никому не показывался на глаза и лишь время от времени, в надвинутой на самые глаза шляпе, ходил к плоскому камню и прятал под него письма.
Ни маленькая Дороти, ни ее дед не подозревали, что во время верховых прогулок по лесам и полям из-за деревьев за ними с тоской и любовью жадно наблюдает какой-то человек и что, когда они проезжают мимо, загорелый простоватый фермер сжимает кулаки от бессильного чувства зависти и восхищения. Среди приятных волнений и счастья настоящей жизни маленькая Дороти совсем позабыла о мистере Как-меня-зовут, и так как была вполне уверена, что ее отец блаженствует на небе, совсем не тревожилась о судьбе «своего дорогого папы».
Однако приближалось неотвратимое событие, о котором не подозревали ни хозяева Сторма, ни жители фермы Хоум. Его ускорил случай. Однажды в октябре Дороти наконец решила осуществить свою давнишнюю мечту и разыграть в лицах сценку «Совушка и Киска». К этому времени она могла вполне распоряжаться сэром Роджером, тем более что и она, и дед отлично знали стихи.
Во время верховой прогулки Дороти с увлечением уговаривала деда дать спектакль перед тетей Доротеей. Живо обсуждая предстоящий праздник, они остановились под большим дубом, чтобы укрыться от мимолетного осеннего дождя. Была середина октября, дерево теряло листья, однако их еще много оставалось на искривленных ветвях, так что старик и девочка не вымокли.
