- А этот Семенов и вправду избавит нас от гаминов?
- Конечно!
- Когда надо ехать?
- Хоть сегодня вечером.
Эрдэнэ выехал ночью с запасным конем. Было пасмурно, но вскоре небо очистилось от облаков и большая луна осветила землю. Все пока шло благополучно, но у Маймачена его остановил китайский солдат.
- Я мирный арат, еду в свое кочевье, - сказал Эрдэнэ, когда китаец спросил, куда он направляется. В это время подъехали еще четверо китайцев на лошадях. Это был, видимо, ночной патруль. Дело принимало плохой оборот, и Эрдэнэ, сильно хлестнув коня плетью, с места пустил его в галоп. Гамины бросились вслед. Эрдэнэ на ходу сделал несколько выстрелов из маузера. Один китаец свалился с коня. Остальные стали стрелять в Эрдэнэ из винтовок. Погоня продолжалась более получаса. Но кони у Эрдэнэ оказались резвее, преследователи стали отставать, выстрелы доносились все глуше и вскоре совсем прекратились. Эрдэнэ перешел на рысь. Дорогу ему преградила Тола. Не долго думая, Эрдэнэ въехал в воду. Противоположный берег порос густым ивняком. Под его прикрытием Эрдэнэ рысью затрусил на юг. Рассвет встретил уже у Горхинской пади.
Что-то принесет ему новый день? Вон он уже занялся над вершинами гор! Но ничего, может, все обойдется, как на этот раз. Пока он цел и невредим, а там видно будет.
13
Итгэлт вовремя откочевал к северному подножию Черной горы. Тут глушь, сюда гамины не явятся. А пока что он, слава богам, не потерял ни одного козленка.
По всей Монголии идет смута, а у него все в порядке, и он спокоен. Гамины хотя и ограбили Луу-гунский монастырь, но во двор Итгэлта даже не заглянули. Что найдешь в рваных юртах?
А он нарочно поставил там такие.
Как-то собрался Итгэлт в монастырь навестить семью Павлова. Жена и дочь его так и не уехали. Гамины их не трогали, чтобы не портить отношения с русскими.
К вечеру, перед заходом солнца, Итгэлт прибыл в павловскую усадьбу. Во дворе стояло более десяти лошадей, а в доме царило веселье.
Итгэлта встретил сам Павлов, пьяный, но веселый. Они обнялись и расцеловались.
- Это мой лучший друг и компаньон, - представил он гостям Итгэлта. - А это мои русские друзья. Познакомьтесь!
Павлов, вернувшись в Иркутск, участвовал в мятеже белых, а в Омске вступил в армию Колчака. За активную борьбу против Красной Армии и за беспощадное истребление большевиков его произвели в офицеры.
Колчаковская армия, перевалив через Урал, продолжала наступать широким фронтом. Но вскоре Красная Армия начала контрнаступление и погнала на восток белогвардейские полчища. Омское правительство пало. Армия Колчака была разбита. Видя крах своих планов, Павлов вместе с несколькими друзьями бежал в Монголию.
- Мы вначале здорово били красных, а потом они накопили силы, и нам пришлось отступить. Но мы не капитулировали. Вот снова соберем силы, и тогда увидишь, чья возьмет, - закончил Павлов свой рассказ.
Итгэлт заметил, что Павлов как-то опустился. Рыжая борода и усы отросли, лицо огрубело, голос стал хриплым, да и вся компания была ему под стать. Они походили на бандитов, злобных, оголтелых, заливавших свои неудачи и обиды водкой. Их пьяные выкрики напоминали карканье ворон, дерущихся из-за падали.
"Куда бы побежденного короля ни ставили, мата ему не избежать. Дело ваше, друзья, проиграно", - подумал Итгэлт, оглядывая пьяную компанию и делая вид, что разделяет печаль друга. Более того, чтобы подбодрить своего бывшего компаньона, он даже сказал: "Мужчина семь раз падает, а восемь раз поднимается".
- Когда большевики будут разбиты, мы с Итгэлтом откроем в Монголии крупные предприятия по переработке кожи и шерсти. Правда, друг? - Павлов фамильярно похлопал по спине Итгэлта, сидевшего рядом с ним. - Мой Итгэлт имеет такое состояние, что сможет экипировать целую армию, а ум у него не хуже, чем у Саввы Морозова.
- Я понес большие убытки. Гамины забрали у меня почти весь скот, соврал Итгэлт.
- Где эти гамины? А ну, давай их сюда! Да мы их, как червей, раздавим! Верно, друзья? - с пеной у рта кричал Павлов.
Итгэлт ночевал у Павлова. На другой день попойка продолжалась. Около полудня к Павлову заехали два всадника. Это были Жамбал и Зая-гэгэн. Жена и дочь Павлова встретили гэгэна с почтением.
Итгэлт встал и попросил гэгэна благословить его. Жена Павлова сказала что-то по-русски, и все присутствующие поднялись.
- Садитесь, друзья, - сказал гэгэн и удовлетворенно улыбнулся. Итгэлт сразу заметил, что молодого гэгэна в этом доме принимают с большим почетом, а ведь еще недавно самым почетным гостем был Итгэлт. Это задело самолюбие луу-гунского богача, и он нахмурился.
Гэгэн Зая прошлой осенью посетил Луу-гунский монастырь. Здесь он увидел дочь Павлова, познакомился с ней и зачастил в монастырь.
Гэгэна усадили на самое почетное место. Выпив предложенную ему чашечку водки, он откашлялся и поднял руку, как бы призывая к тишине.
- Я хочу сообщить вам приятную новость. По велению богов на ханский престол возведен генерал царской армии барон Унгерн, который разбил гаминов под Ургой и занял со своими войсками столицу. Он готовится сейчас к священной войне с красными смутьянами и с помощью неба разобьет их.
- Ура! - рявкнул один из сидевших за столом.
- По случаю этого радостного события, - крикнул Павлов, - налить бокалы и выпить за здоровье барона Унгерна! - Наливая водку, он нагнулся к уху Итгэлта. - Что я тебе говорил вчера? Вот она, сила! Я слов на ветер не бросаю, - шепнул он.
- Это верно, - ответил Итгэлт, но водку почему-то не выпил, а незаметно вылил на пол.
Жамбал сидел рядом с гэгэном и подсказывал ему, что нужно говорить.
Опьяневший гэгэн снова заговорил, но за столом стоял шум и слушали гэгэна уже без интереса.
- А нашим милым дамам гэгэн привез скромные подарки, - громко сказал Жамбал и вытащил из-за пазухи завернутые в хадак золотое кольцо и жемчужные серьги.
Присутствовавшие с восхищением рассматривали подарки.
- Это кольцо и серьги сделал придворный ювелир бэйса Цокто, - сообщил гэгэн, самодовольно оглядывая всех.
- А ведь это червонное золото! - сказал Павлов. - Смотрите-ка, как на нем солнце играет!
- Эх, нам бы его сейчас пудов десять! Тогда бы у нас война с большевиками окончилась быстро, - сказал один из присутствующих.
- У нашего царя-батюшки было его побольше, но оно ему не помогло. А мы его верные слуги, вишь, куда забрались!
- Надо уметь им пользоваться. Тогда только его сила показывает себя. Если б мы сейчас имели десять пудов золота, можно было бы поехать в Америку и там заняться коммерцией...
На следующий день и гэгэн и Итгэлт уехали. Перед отъездом Итгэлт отозвал Павлова в сторону.
- Дорогой Павлов, я скоро прикочую к тебе. Мы еще вместе поторгуем.
Прослышав, что гамины в Урге разбиты, Бадарчи нацепил оружие, добытое с Тумэром, взял с собой нескольких верных людей и отправился в Луу-гунский монастырь. Тем временем в Луу-гунский хошун прибыли разрозненные группы вооруженных белогвардейцев - остатки разбитых Красной Армией частей. Под руководством Павлова они были сведены в бригаду, и Павлов послал об этом донесение в ставку барона Унгерна.
Заверения барона Унгерна в том, что он возродит Великую Монголию Чингис-хана, вдохновили монгольских феодалов, и по указу богдо в аймаках была объявлена мобилизация. На призывные пункты потянулись рекруты. Так феодалы решили вступить в борьбу на стороне тех, кто не хотел, чтобы Монголия пошла по пути революционного развития.
На территории Сайдванского и Луу-гунского хошунов, а также Заяинского духовного ведомства были созданы объединенные воинские части. Со стороны монголов командующим этих частей был назначен тайджи Пурэв, со стороны русских - Павлов.
Эти части прежде всего стали грабить китайские торговые фирмы, а заодно и монгольских скотоводов.
В эти тяжелые времена, когда монгольских аратов на каждом шагу подстерегала опасность и трудно было даже предвидеть, с какой стороны она может нагрянуть, семья Улдзи жила у подножия горы Гунжи.
Как-то и к ним явились гости. Утром, когда Цэнд выгоняла коров, к стойбищу подъехал на усталом рыжем коне молодой человек в старом дэле из синей далембы и спросил, дома ли ее муж. Цэнд сказала, что дома, и гость направился к юрте. На лай собаки из юрты вышел Хояг. Он широко раскрыл от удивления глаза.
- Из какой щели ты вылез? - спросил Хояг, когда гость, соскочив с коня, стал привязывать его к волосяной веревке, опоясывающей юрту.
Неожиданным гостем оказался Доржи.
Цэнд вскипятила чай, приготовила обед и достала заветную бутылочку водки.
Доржи подробно рассказал, как он вернулся из армии, как жил в Хужирбулане, как пришли гамины и вынудили сдать оружие.
- Теперь настало время погибнуть или победить. Пришло время помериться силами. И прежде всего надо изгнать непрошеных гостей, которые самовольничают здесь, - сказал Доржи.
