Только к полудню пострадавший пришел в себя. Он медленно открыл глаза и оглядел стоявших возле его постели учеников.
- Не осуждайте меня, если я вас учил не тому, чему нужно. Я ведь сам, оказывается, заблуждался.
Когда ученики разошлись и возле больного остался только Бато, Эрэнчин спросил:
- Кто на меня напал?
- Бандиты.
- Что они взяли?
- Ничего.
- Значит, это были не бандиты, а наемные убийцы богдо.
- Что вы говорите? Разве наш богдо способен на это?
- Я уверен, что это были наемные убийцы. У богдо длинные руки. Тебе, Бато, надо поскорее выбраться из этой ямы.
В юрте стало тихо. Эрэнчин дышал тяжело и прерывисто.
- Бато, - вдруг нарушил он молчание, - ты умный юноша. Тебе надо подумать о себе. Не бери пример с меня. Я бессмысленно прожил жизнь и потерял веру. Вначале выбранный мною путь казался широким и светлым. А теперь я бреду в темноте, без дороги. А ты выбирай такую дорогу, которая вначале, может быть, будет узкой, но приведет тебя к широким горизонтам. Дорога эта лежит в миру, а не в храмах...
Эрэнчина, видимо, утомила длинная речь, он замолчал. Потом, повернувшись на бок, попросил:
- Дай мне тот хадак, знаешь?
- Ее?
Эрэнчин кивнул. Бато достал из шкафа аккуратно сложенный хадак, который когда-то подарила Эрэнчину Жавзан. Эрэнчин прижал его к груди, из-под опущенных век покатились слезы.
Сейчас, когда он понял, что жизнь его прожита бесплодно, не было для него ничего дороже этого куска материи. А чем он отблагодарил ее за этот подарок? Читал ей священные книги, в которые теперь сам перестал верить.
- Закроешь им мои глаза... - Он хотел еще что-то сказать, но только беззвучно пошевелил губами. Через несколько минут он скончался.
Эрэнчина провожали в последний путь его ученики. Они похоронили его на южном склоне Даландавхара. А в это время во дворце собрались все министры во главе с премьер-министром Жалханз-хутуктой. Они ждали барона Унгерна и богдо.
Монгольский правитель встал в этот день поздно. Его одели, взяли под руки и усадили за стол. Во время завтрака вошел сойвон Данига. Он наклонился к уху богдо и прошептал:
- Ваше повеление исполнено, ламу Эрэнчина проводили в последний путь. Но на это израсходовано пятьсот золотых.
- Понятно. - Богдо кивнул головой и отправил в рот большой кусок мяса.
Вошел еще один лама и, сложив ладони у груди, склонился в поклоне:
- Пожаловал барон Унгерн, он ждет главу государства и церкви.
Богдо встал и в сопровождении Данига отправился в зал заседаний.
Навстречу ему шел барон Унгерн. Он был одет в короткий коричневый шелковый дэл. На одном боку у него висела сабля, на другом - маузер.
- Главе светской и духовной власти в Монголии приношу свои пожелания здоровья и процветания. Да будет прочен ваш престол, - начал барон Унгерн на монгольском языке. - По велению времени и при покровительстве всевышнего я призван вернуть на престол трех монархов, которые пострадали из-за смуты. Ваша светлость уже возведена на принадлежащий вам престол после изгнания из страны чужеземцев. Теперь мы должны разгромить красных и возвести на престол русского царя. А потом мы поможем маньчжурскому трону, который опрокинула республика. Но для этого прежде всего надо уничтожить красную заразу. В этом неотложном и богоугодном деле нужна ваша помощь, могущественный богдо-хан! Мне нужны воины. И чем больше, тем лучше. Я прошу издать указ о мобилизации всех, кто может держать в руках оружие, как в четырех аймаках великой Халхи, так и в Шабинском ведомстве. Мобилизованные должны явиться на своих лошадях. Я глубоко верю, что все ваши ноёны и хутукты выполнят ваш указ неукоснительно. Я надеюсь, что все вы, уважаемые ноёны и хутукты, будете также развивать и укреплять установившиеся между нами дружеские связи. Вот все, что я хотел сказать. - Унгерн поклонился, щелкнул шпорами и вышел.
Все смотрели на богдо, который неподвижно сидел, вперив невидящие глаза в потолок.
А Унгерн, выйдя из дворца, вскочил на коня и галопом помчался в штаб. Его встретил начальник контрразведки полковник Сапойлло.
- Заключенных выпустили? - спросил Унгерн.
- Так точно.
- Организуй мне встречу с Магсаржавом.
- Слушаюсь. - Полковник бросился было выполнять приказ, но Унгерн его остановил:
- И вот еще что. Приведи его без конвоя. Ясно? Просто пригласи.
- Понял. - Полковник щелкнул каблуками.
Хатан-батор Магсаржав был арестован китайскими военными властями и просидел в тюрьме более двух месяцев.
Вначале гамины со всеми арестованными обращались жестоко. Пытали они и Магсаржава. Несколько раз его били бандзой. Но ничего не помогало; чем больше арестованных били, тем больше они ненавидели оккупантов. Особенно мужественно вели себя патриоты Манлай-ван Дамдинсурэн и ноён Жигмид. "Не согну колени перед врагом, умру стоя, как подобает воину", - сказал Дамдинсурэн перед смертью. И он, действительно, умер на ногах, упираясь в стену камеры.
Тогда оккупанты решили отбросить "кнут" и взялись за "пряник". Генерал Го Син-лин, временно сменивший Сюй Шу-чжена, отозванного в Пекин, лично встретился с Магсаржавом. Когда Магсаржав вошел в кабинет, Го Син-лин приветливо улыбнулся ему.
- Я счастлив встретиться с великим воином, прославившим Монголию, сказал он.
- Какое же счастье встречаться со мной, закованным в кандалы? Вы, вероятно, не то хотели сказать, уважаемый генерал, - ответил Магсаржав с холодной улыбкой.
- Когда происходят великие свершения, нередко случаются ошибки. С вами поступили несправедливо, но вы должны понять, как трудно за всем уследить из Пекина.
- Но и вы, генерал, должны знать, что между великими свершениями и грабительскими набегами нет ничего общего.
- Садитесь, ведь вы почетный гость, - сказал Го Син-лин, пропустив мимо ушей едкое замечание монгольского полководца.
Магсаржав с достоинством сел на указанное ему место. "И что это он заигрывает со мной? - подумал Магсаржав. - Ведь он же знает, что я не продамся".
Однако Го Син-лин рассуждал иначе. Каждый человек любит жизнь, и, если приговоренному к смерти предложить жизнь, он становится сговорчивее.
Генерал нажал кнопку звонка. Вошел дежурный офицер в сопровождении двух красивых китаянок. За ними бесшумно появились слуги с подносами в руках. Стол в одно мгновение был уставлен изысканными закусками и винами.
- Эти яства готовил для вас повар, приехавший из Пекина. Отведайте! Если вам все это придется по вкусу, я могу передать этого повара вам, сказал Го Син-лин, беря белые костяные палочки для еды.
- Боюсь, что у нас с вами вкусы разные, - небрежно заметил Магсаржав.
Го Син-лин одним глазом подмигнул девушкам. Те, как по команде, начали ухаживать за Магсаржавом.
- Если вы сейчас же не выведете этих девиц, я не скажу больше ни одного слова, - сердито сказал Магсаржав.
- Вообще-то нам, военным людям, не следует сторониться таких красавиц. Однако если вам это не нравится... - Генерал только повел бровью, и девушки мгновенно исчезли.
Магсаржав неторопливо налил себе стопку водки, выпил и стал закусывать. Го Син-лин из-под опущенных век наблюдал за строптивым монголом.
- Мы с вами люди военные, - начал через некоторое время Го Син-лин, поэтому лучше говорить откровенно. Монголия и Китай издавна сообща строили свое государство и по очереди управляли им. Однако в последнее время кое-кто у вас в стране, поддавшись подстрекательству иностранцев, вознамерился подорвать наше единство, вызвать смуту и нанести нашему общему делу непоправимый ущерб. Не хватит ли дрязг? Вы, почитаемый человек, должны помочь нам установить в стране порядок. И наше правительство никогда не забудет вашей услуги. Сопротивление бессмысленно. Уж кому-кому, а вам-то известно, что, если оно перерастет в вооруженную борьбу, нам придется пойти на крайние меры, и тогда мы вместе будем бесконечно сожалеть о случившемся.
Го Син-лин, прищурившись, смотрел на Магсаржава, как бы оценивая, какой эффект произвели на князя его слова.
- Вы выпили лишнего, генерал, и позабыли историю. Никогда мы вместе не строили свои государства. Всегда одно из них силой навязывало свою волю другому, а то, другое, поневоле подчинялось. Затем оба они попали под иго Маньчжурии и позднее все же добились независимости. Но потом вы силой захватили нашу страну. И еще вспомните, генерал, все-таки мы не были побеждены в открытом, честном бою, мне кажется, этого нельзя забывать, ответил Магсаржав и положил на стол палочки для еды.
- Но вы ведь не станете отрицать, что наше государство намного сильнее вашего? - сказал Го Син-лин, покраснев от раздражения.
- Пусть так, но вам, наверное, известна сказочка о том, как сокол, защищая свое гнездо, выклевал глаза волку, напавшему на него, - спокойно ответил Магсаржав.
Го Син-лин не выдержал, лицо его побагровело, он топнул ногой и вне себя закричал:
