отвратительный секрет. И когда наш флот возвратиться домой, каждую машину в нем избавят от устройства временной волны, после чего все эти устройства будут уничтожены. Ибо теперь, когда наша цель достигнута и Рейдер повержен, никто из нас больше не рискнет отправиться в прошлое или в будущее ― никогда.
― Ваша правда, ― с грустью произнес Лэнтин. ― Хоть мы и совершили путешествие сквозь столетия, нам так и не удалось спасти дуга. Так что, когда мы вернем четверых наших товарищей в их времена, а потом доберемся до своего времени, мы тоже уничтожим эту машину. И секрет путешествий во времени навсегда останется при нас. В тайне.
Пожав по очереди руку Кетре и помахав на прощание сотням людей, что столпились на стоявших вокруг нас воздушных судах, мы забрались в свою машину. В компании четырех воинов внутри машины сделалось тесновато. Впрочем, там было достаточно места, чтобы Лэнтин смог манипулировать органами управления, так что машина взмыла ввысь и, покружив с минуту над судами кхлунов, быстро полетела на юго-запад.
Позади нас теплая, зеленая страна канларов сжалась в крошечное пятнышко на фоне ледяных просторов, и, пока мы мчались вперед, мы также перемещались и сквозь время ― стремительно погружались в прошлое.
Тремя часами позже мы уже парили над обширной высокогорной страной. Проникнув в прошлое до 1520 года, мы находились на четыре столетия раньше нашего времени. Под нами распростерся белый город Теночтитлан, столица ацтекского народа.
Прорезав тьму (мы прибыли туда ночью), машина под углом спустилась к городу. Вблизи городской окраины поблескивало широкое озеро, а на огромных пирамидах вспыхивали ярко-красные огни. Темные улицы кипели каким-то движением, и снизу до нас долетал шум ожесточенной битвы: крики раненых, щелканье луков, а иногда ― грохот пушки или пищали.
Икстиль подался к окну и с жадным интересом уставился вниз. ― Это мой народ, ― сказал он, повернувшись к нам, ― мой город, мое время.
И вот, спикировав на город сквозь скрывавшую нас темноту, мы посадили машину на плоскую, белую поверхность крыши, после чего Икстиль выбрался наружу. Обернувшись к нам, он попрощался ― мне еще не доводилось видеть столько волнения на его свирепом лице.
Д'Алорд, Денхэм, Фабрий ― каждый молча пожал ему руку. Затем ацтек повернулся ко мне. Он вытащил из-за пояса свой пилообразный меч и рукоятью вперед протянул мне.
― Возьми его, ― сказал он. ― Больше мне нечего тебе дать, друг. Когда ты вернешься в свое время, этот меч сможет напомнить тебе о нашем сражении на лестнице.
Приняв оружие, я пробормотал благодарность. Важно кивнув, Икстиль отвернулся от нас и бросился прочь с крыши; в яростной спешке он спускался сквозь здание к разыгравшейся на улице битве.
Д'Алорд нарушил повисшее молчание.
― Ну что за боец! ― воскликнул он. ― И вот его уже с нами нет. Что ж, летим дальше, друзья!
Итак, мы оторвались от крыши и снова поднялись в воздух. Внизу раскинулись заваленные трупами улицы, где, как нам было известно, конкистадоры Кортеса сражались с обитателями города. Взлетев повыше, мы на полной мощности помчалась на восток.
В последующие часы, пока машина проносились над серыми водами Атлантического океана со скоростью, достигавшей почти десять миль в минуту, мы продолжали стремительно погружаться в прошлое, возвращались еще дальше. Поэтому, когда под нами раскинулся зеленый, напоминающий сапог полуостров Италии, мы уже достигли первого столетия христианской эры подобрались как можно ближе к тому году, который Фабрий назвал своим.
Там мы его и высадили. На голой, поросшей травой вершине холма, располагавшейся неподалеку от Рима. Прежде чем расстаться с нами, римлянин тоже отстегнул свой тяжелый, короткий клинок и вручил его мне.
― Икстиль отдал тебе свое оружие, ― произнес Фабрий, ― и теперь, когда ваша машина доставила меня обратно в мой мир, я не могу поступить иначе.
Отступив от машины на шаг, он произнес коротко: "Vale!", после чего мы оставили его, умчавшись дальше во времени.
Развернувшись во времени, мы устремились в противоположную сторону ― к первому году семнадцатого столетия. В пространстве же мы полетели на север, и летели до тех пор, пока не оказались над югом Франции. Д'Алорд, глядя в окно, руководил нашим перемещением и восклицал каждый раз, когда замечал внизу знакомый ориентир. Наконец мы добрались до небольшой деревушки, где д'Алорд и пожелал остаться.
― Здесь-то я и обретался, когда Рейдер схватил меня, будь он неладен! ― сообщил нам француз. ― Можете высадить меня неподалеку.
И вновь машина опустилась на землю ― в поле за деревней. Снаружи как раз начинался рассвет. Д'Алорд распахнул дверцу.
― Sacre! ― воскликнул он, замешкавшись у выхода. ― Пока я жил в той пропасти, мне ужасно хотелось вернуться в свое время. Теперь, однако, я почти мечтаю о возможности остаться вместе с вами, друзья. Но Кетра был прав. Каждому человеку свое время.
Д'Алорд извлек из ножен свой длинный, тяжелый клинок и внимательно его осмотрел.
― Это тебе, дружище, ― обратился он ко мне. ― Как и Фабрию с Икстилем, мне больше нечего тебе дать. Впрочем, как мне кажется, ты и без моей шпаги не забудешь о нашей схватке на лестнице, а? ― Он раскатисто захохотал. ― Dieu, что это была за схватка!
Пожав руку Денхэму, Лэнтину и мне и с наигранной веселостью хлопнув каждого из нас по спине, он быстро выпрыгнул из машины и встал неподалеку. Я задраил люк, и машина взмыла над полем. Посмотрев вниз, я увидел уменьшающуюся фигурку д'Алорда, все еще стоявшего там, где мы его покинули, и махавшего нам шляпой в последнем прощальном жесте. Ветер утренней зари трепал его за волосы.
Итак, оставив д'Алорда, мы поднялись на большую высоту и вновь помчались над широкими просторами Атлантики, обратно на запад. Ко всему прочему, мы все дальше и дальше продвигались во времени, так что, когда в поле нашего зрения возникли берега Нью-Джерси, мы преодолели почти двухсотлетний отрезок времени. Циферблаты показывали, что машина доставила нас в 1777 год ― год, когда Рейдер похитил Денхэма.
Мы предлагали доставить его в Англию, однако он отказался.
― Я солдат, ― ответил нам Денхэм. ― Это было бы дезертирством. Высадите меня в Филадельфии или где-нибудь поблизости.
И вот машина спланировала сквозь темноту к полю за Кэмденом и опустилась в глубокий снег: наше перемещение во времени прекратилось ночью, в самый разгар зимы.
Денхэм вылез наружу, мы ― следом за ним. Луны не было, зато
