Все виденное мною было до того невероятно, что мысля мои стали путаться. Хотя я не былъ склоненъ къ суеверiю и до сихъ поръ не допускалъ возможности общенiя человека съ демонами, но меня охватилъ тотъ ужасъ и волненiе, которое вероятно испытывалъ средневековый пилигримъ, уверившiй себя, что онъ виделъ шабашъ ведьмъ и злыхъ духовъ. Мне смутно помнится, что съ помощью безсвязныхъ словъ и жестовъ въ форме заклинанiй я пытался оттолкнуть отъ себя моего добраго и снисходительнаго хозяина; что онъ делалъ попытки успокоить меня; что, наконецъ догадавшись о причине моего страха, вызваннаго разницею въ наружной форме между нами и особенно въ способе движенiя посредствомъ крыльевъ, - онъ съ кроткою улыбкою на лице старался успокоить меня и, сбросивъ свои крылья на полъ, показывалъ, что это былъ лишь простой механизмъ. При этомъ ужасъ мой только увеличился: крайнее чувство страха доводитъ насъ иногда до отчаянной храбрости, и я въ полномъ самозабвенiи, какъ дикiй зверь, бросился на него и хотелъ схватить его за горло. Но моментально, какъ-бы пораженный электрическимъ ударомъ, я упалъ на землю, и въ последней картине, которая пронеслась передъ моимъ потухающимъ сознанiемъ, - я виделъ склонившимся около себя моего хозяина, съ рукою, положенною мне на лобъ, и чудное, спокойное лицо его дочери, устремившей на меня свои большiе, глубокiе, полные неведомой мысли глаза.
VI.
Впродолженiи многихъ дней, даже недель, по нашему счету времени, какъ мне сообщили потомъ, я находился въ безсознательномъ состоянiи. Когда я пришелъ въ себя, то увиделъ, что нахожусь въ незнакомой мне комнате, окруженный семействомъ моего хозяина; но представьте мое удивленiе, когда его дочь обратилась ко мне съ словами на моемъ собственномъ языке, въ которомъ впрочемъ слышался слегка иностранный акцентъ.
- Какъ ты себя чувствуешь? спросила она.
Прошло несколько мгновенiй пока въ моемъ крайнемъ изумленiи, я могъ выговорить несколько словъ: Ты... знаешь мой языкъ? Какъ? Что вы такое?
Хозяинъ улыбнулся и подалъ знакъ одному изъ своихъ сыновей, взявшему со стола несколько металлическихъ листковъ, на которыхъ были изображены разныя фигуры: домовъ, деревьевъ, зверей, человека и пр.
Я узналъ свои собственные рисунки; подъ каждой фигурой было написано моей рукой и на моемъ языке ея названiе, а подъ нимъ другая рука написала какiя то неведомыя мне слова.
- Такъ мы начали, сказалъ хозяинъ, - и моя дочь Зи которая принадлежитъ къ коллегiи ученыхъ, была одновременно и твоею, и нашею учительницею.
Зи положила передо мной множество другихъ металлическихъ пластинокъ, на которыхъ были написаны моей рукой, - сперва отдельныя слова, а потомъ целыя фразы. Подъ каждой была надпись на неизвестномъ мне языке. Собравъ свои мысли, я понялъ, что такимъ способомъ былъ составленъ грубый словарь нашихъ языковъ. Неужто это было сделано, пока я находился въ забытьи?
- Теперь довольно, сказала Зи повелительнымъ тономъ: отдохни и подкрепи себя пищею.
VII.
Мне отвели особую комнату въ громадномъ зданiи, съ очень красивой, причудливой обстановкой, но безъ всякихъ украшенiй изъ золота или драгоценныхъ камней, которыя: я виделъ въ другихъ публичныхъ залахъ. Стены ея были покрыты разноцветными матами, сплетенныхъ изъ стеблей и волоконъ растенiй; на полу были настланы ковры изъ того же матерiала.
Кровать была безъ занавесокъ, и ея железныя ножки опирались на хрустальныхъ шарахъ; одеяло было изъ какой то белой, тонкой ткани, похожей на бумагу, По стенамъ виднелось несколько полокъ съ книгами; закрытая занавесью дверь сообщалась съ громадною нишею, наполненною певчими птицами, изъ которыхъ ни одна не доходила на нашихъ, кроме прелестнаго вида голубя, хотя и этотъ отличался отъ надземныхъ большимъ хохломъ изъ синихъ перьевъ, Все эти птицы были выучены петь множеству разныхъ музыкальныхъ пiесъ, въ известныхъ гармоническихъ сочетанiяхъ; такъ что, слушая ихъ голоса, раздававшiеся изъ моего авiарiя, можно было представить себя въ опере: оттуда слышались дуэты, трiо, квартеты и целые гармоническiе хоры. Если я хотелъ быть въ тишине , мне стоило только задернуть занавесъ, и очутившись въ темноте, птицы прекращали свое пенiе. Другое отверстiе въ стене, впрочемъ безъ стекла, заменяло окно; но стоило только прикоснуться къ пружине, какъ спускалась ширма изъ какого то полупрозрачнаго вещества, чрезъ которое въ смягченныхъ тонахъ открывался видъ окрестнаго пейзажа. Это окно выходило на большой балконъ или, скорее, - на целый висячiй садъ, где росло множество чудныхъ растенiй съ ярко окрашенными цветами. Отведенная мне комната со всею ея отчасти странною обстановкою все-же несколько подходила къ нашимъ понятiямъ о роскоши, и привела бы въ восхищенiе англiйскую герцогиню или моднаго французскаго романиста. До моего появленiя въ ней жила Зи, и она великодушно уступила ее мне.
Чрезъ несколько часовъ после моего пробужденiя, описаннаго въ последней главе, я лежалъ на своей кровати, стараясь собраться съ мыслями и уяснить себе, какой породы и какого происхожденiя были те странныя существа, въ среде которыхъ я такъ неожиданно очутился, когда въ комнату вошелъ мой хозяинъ вместе съ своею дочерью Зи. Продолжая выражаться на моемъ языке, первый съ большою вежливостью спросилъ меня, - желаю-ли я говорить съ нимъ, или предпочту остаться одинъ. Я отвечалъ, что почту за большое счастье поблагодарить его за тотъ радушный прiемъ, который я встретилъ въ этой незнакомой для меня стране и что мне хотелось бы настолько познакомиться съ ихъ нравами и обычаями, что-бы не впадать черезъ непониманiе свое въ ошибки, могущiя оскорбить ихъ.
Говоря это, я разумеется всталъ съ кровати; но Зи, къ моему большому смятенiю, потребовала, что-бы я легъ опять; въ кроткомъ выраженiи ея глазъ и мягкомъ голосе было нечто, требовавшее безпрекословнаго повиновенiя. После этого она спокойно села у меня въ ногахъ, а отецъ ея опустилоя на ближайшемъ диване.
- Но изъ какой же части света ты явился, - спросилъ мой хозяинъ, - если мы можемъ казаться такими странными существами другъ другу? Я виделъ представителей почти всехъ племенъ, различающихся отъ насъ, за исключенiемъ первобытныхъ дикарей, которые живутъ въ самыхъ отдаленныхъ и дикихъ местахъ невозделанной природы, не знаютъ другого света, кроме огня вулкановъ и довольствуются жалкой жизнью во мраке, подобно многимъ изъ пресмыкающихся и летающихъ животныхъ. Конечно ты не можешь быть членомъ этихъ варварскихъ племенъ; но въ то-же время ты, повидимому, не принадлежишь къ цивилизованнымъ народамъ.
Последнее замечанiе затронуло мое самолюбiе, и я отвечалъ, что принадлежу къ одной изъ самыхъ цивилизованныхъ нацiй на земле и что, хотя я плачу дань удивленiя тому искусству, съ которымъ, не взирая да расходы, мой хозяинъ и его соотечественники умудрились осветить эти места, куда никогда не проникаетъ лучъ солнца, - но что въ глазахъ человека, видевшаго светила небесныя, искусственный светъ ихъ никогда не выдержитъ сравненiя съ первыми.
Но ведъ мой хозяинъ упомянулъ, что онъ виделъ представителей всехъ другихъ расъ, за исключенiемъ первобытныхъ дикарей. Неужели-же онъ никогда не былъ на поверхности земли, или слова его относились только къ подземнымъ жителямъ?
Онъ оставался некоторое время въ молчанiи; на лице его выражалось сильное удивленiе, - столь редкое между членами этой расы, даже при самыхъ исключительныхъ обстоятельствахъ. Но Зи была сообразительнее, и воскликнула:
- Вотъ видишь, отецъ - есть доля правды въ старомъ преданiи: во всякомъ преданiи, вера въ которое распространена между разными племенами, - всегда скрывается такая доля правды.
- Зи, возразилъ съ кротостью ея отецъ, ты членъ коллегiи ученыхъ и должна быть умнее.меня; но, какъ глава Свето-Хранительнаго Совета, я обязанъ - не принимать ничего на веру, пока въ этомъ не убеждены мои собственные чувства.
Потомъ, обратившись ко мне, онъ задалъ мне несколько вопросовъ о поверхности земли и светилахъ небесныхъ, на которые я отвечалъ ему, какъ мне казалось, самымъ обстоятельнымъ образомъ; но ответы мои повидимому его не удовлетворили и не убедили. Онъ тихо покачалъ головою, и сразу переменивъ разговоръ, сталъ меня разспрашивать, - какимъ образомъ я попалъ къ нимъ изъ другого света, какъ онъ называлъ нашу землю. Я сталъ разсказывать ему о рудникахъ, находящихся подъ поверхностью земли, откуда мы добываемъ разные минералы и металлы, необходимые для нашихъ потребностей и промышленности; потомъ я вкратце объяснилъ ему, - какимъ образомъ, изследуя одинъ изъ такихъ рудниковъ, мы съ моимъ злосчастнымъ прiятелемъ случайно открыли существованiе этого новаго мiра, куда спустились вдвоемъ, и какъ этотъ спускъ стоилъ ему жизни; въ подтвержденiе правдивости моего разсказа я указывалъ на веревку съ крюкомъ, доставленные ребенкомъ въ тотъ домъ, где меня въ первый разъ приняли.
После того мой хозяинъ спросилъ меня о нравахъ и обычаяхъ племенъ, населяющихъ верхнiй слой земли; особенно же техъ, которые считались между ними самыми цивилизованными. При этомъ онъ определилъ цивилизацiю, какъ "искусство сделать доступнымъ всему обществу то довольство и покой, которымъ пользуется добродетельный и благоустроенный семейный домъ". Естественно, мне хотелось представить въ самомъ розовомъ свете тотъ мiръ, въ которомъ я родился, и потому я коснулся только слегка и въ смягченномъ виде некоторыхъ изъ отживающихъ учрежденiй Европы и распространился о настоящемъ величiи и предстоящемъ первенстве Американской республики, которая должна покоритъ весь старый мiръ. {Следуетъ помнить, что авторъ, иронизируя, говоритъ здесь отъ лица американца, не чуждаго шовинизма, какъ многiе изъ его соотечественниковъ; хотя теперь подобное самохваленiе встречается значительно реже. (Прим. перев.).} Чтобы дать представленiе объ общественной жизни Америки, я остановился на самомъ передовомъ нашемъ городе и подробно описалъ нравы и обычаи Нью-Йорка. Заметивъ по выраженiю лицъ моихъ слушателей, что мой разсказъ не произвелъ ожидаемаго впечатленiя, я сталъ распространяться о благахъ демократическихъ учрежденiй Америки...
