- Яды, заговоры, предательство, убийства всегда служили оружием в войнах, старина, - примирительно подвел итог Торанага. - Джикья был врагом и глупцом. Пять сотен коку за южный путь - ничто! Ябу-сама сослужил мне хорошую службу. Здесь и в Осаке.
- Я всегда готов верно служить вам, господин.
- Благодарю вас. Объясните, пожалуйста, почему вы убили капитана Самиери перед нападением ниндзя, - потребовал Торанага.
Выражение лица Ябу не изменилось. С ним, как всегда, меч Ёситомо, рука, как всегда свободна, на рукоятке:
- Кто это говорит? Кто обвиняет меня в этом, господин? Торанага указал на группу коричневых в сорока шагах:
- Эти люди! Косами-сан, подойдите сюда, пожалуйста. Молодой самурай спешился, хромая, подошел и поклонился. Ябу пристально посмотрел на него:
- Кто вы, приятель?
- Сокура Косами, из десятого полка; назначен телохранителем госпожи Киритсубо в Осаке, господин. Вы поставили меня на пост у входа в вашу комнату - и комнату Самиери-сана - в ночь нападения ниндзя.
- Не помню вас. Вы осмелились сказать, что я убил Самиери?
Юноша заколебался. Торанага потребовал;
- Скажите ему! Косами заговорил:
- У меня едва хватило времени, господин, перед тем как ниндзя на нас напали, открыть дверь и крикнуть Самиери-сану: "Тревога! " Но он не двигался, - прошу прощения, господин. - Он обратился к Торанаге, чувствуя себя неуютно под направленными на него пристальными взглядами. - Он был... он всегда так чутко спал, господин, хватало одного мгновения... Вот и все, господин.
- Вы вошли в комнату? Пытались растолкать его? - настаивал Ябу.
- Нет, господин. Ниндзя наступали так быстро, что мы отошли и контратаковали. Все было, как я сказал... Ябу посмотрел на Торанагу:
- Самиери-сан был на посту два дня. Он был очень истощен, - мы все устали. Что это доказывает? - задал он вопрос всем.
- Ничего, - все еще дружелюбно согласился Торанага. - Но потом, Косами-сан, вы вернулись в комнату?
- Да, господин. Самиери-сан все еще лежал на футонах, как я застал его в прошлый раз, и... в комнате все было в полном порядке, совсем все, господин. А он был зарезан ножом, господин, ударом в спину. Я думал тогда ниндзя - и ни о чем не помышлял, пока меня не допросил Оми-сан.
- Ах! - Ябу повернулся к племяннику, вся его внутренняя энергия сконцентрировалась на том, кто его выдал, - он прикидывал расстояние между ними. - Так вы допрашивали его?
- Да, господин, - ответил Оми. - Господин Торанага просил меня проверить все показания. Здесь была одна странность, о которой я должен был сообщить нашему господину.
- Одна странность? А есть и еще?
- Согласно приказам господина Торанага я опросил всех слуг, которые уцелели после нападения ниндзя, господин. Таких оказалось двое. Извините, но они оба говорят, что вы прошли через их комнату с одним самураем и вскоре вернулись один, крича: "Ниндзя! " Потом они...
- Они бросились на нас и убили беднягу пикой и мечом и чуть не догнали меня. Я должен был отступить, чтобы поднять тревогу, - Ябу следил за Торанагой, осторожно переставляя ноги, чтобы занять более удобную позицию для атаки. - Я уже говорил вам об этом, господин, и в разговоре, и в письменном рапорте. Что эти слуги могли иметь общего со мной?
- Ну, Оми-сан? - потребовал Торанага.
- Простите, Ябу-сама, - продолжал Оми, - но они оба видели, как вы открывали засовы на секретной двери в главной башне, и слышали, как вы говорили: "Я - Касиги Ябу". Это позволило им спрятаться от бойни.
Лицо Ябу ничего не выражало. Внезапно Судару бросился перед Торанагой, чтобы защитить его. В тот же миг меч Хиро-Мацу блеснул у шеи Ябу.
- Стойте! - приказал Торанага.
Меч Хиро-Мацу замер - старик изумительно контролировал свои действия. Ябу не шелохнулся. Он гордо смотрел на них, потом надменно расхохотался.
- Разве я грязный ронин, чтобы нападать на своего сюзерена? Я - Касиги Ябу, владыка Изу, Суруги и Тотоми. - Он прямо посмотрел на Торанагу. - В чем меня обвиняют, господин? В помощи ниндзя? Чушь! Что мне эти фантазии слуг? Они лжецы! Или этот парень, который намекает на что-то, чего я не могу опровергнуть, а он - доказать?
- Доказательств нет, Ябу-сама, - ответил Торанага. - Я полностью с вами согласен: доказательств нет никаких.
- Ябу-сама, но вы все это совершили? - спросил Хиро-Мацу.
- Конечно, нет! Торанага ответил:
- А я думаю, что да. Все ваши земли конфискуются. Пожалуйста, совершите сеппуку - сегодня же. До середины дня.
Приговор был окончательным. Это был главный момент, к которому Ябу готовился всю свою жизнь.
"Карма, - подумал он. Мозг его лихорадочно работал. - Я ничего не могу поделать - приказ законен... Торанага - мой сюзерен. Они могут отрубить мне голову, или я могу умереть с достоинством... Все равно я уже покойник. Оми выдал меня... Значит, такова моя карма. Всех слуг должны были убить, это входило в план, но вот двое выжили... Это моя карма. Веди себя достойно! приказал он себе, собирая все свое мужество. - Думай и поступай соответствующим образом".
- Господин, - начал он с показной смелостью, - прежде всего, я не виновен в этих преступлениях - Косами ошибается, а слуги врут. Кроме того, я лучший из боевых генералов, которые у вас есть. Я прошу оказать мне честь возглавить атаку на Токкайдо или позволить занять место в первых рядах в первой же битве - тогда моя смерть принесет вам непосредственную пользу.
Торанага дружелюбно сказал:
- Это хорошее предложение, Ябу-сан, и я от всего сердца с вами согласен, что вы лучший генерал мушкетного полка. Но, прошу прощения, я не доверяю вам. Пожалуйста, совершите сеппуку до полудня.
Ябу сумел подавить ослепившую его злобу и выполнить свой долг самурая и главы рода. Он собрал все свое самообладание:
- Я официально прощаю моего племянника Касиги Оми-сана, освобождаю его от всякой ответственности за его предательство и официально назначаю своим наследником.
Торанага, как и все остальные, был поражен.
- Очень хорошо, - похвалил он. - Я думаю, это очень мудро. Согласен.
- Изу - наследственный удел рода Касиги. Завещаю его Оми-сану.
- Изу больше не ваш, чтобы вы могли кому-то его передать. Вы - мой вассал. Изу - одна из моих провинций. Я отдам его кому захочу.
Ябу пожал плечами:
- Я хотел отдать ему, даже несмотря на то... - Он засмеялся. - Это просьба на всю жизнь...
- Просить - можно. В вашей просьбе отказано. Ябу-сан, все ваши последние приказы подвергаются моему утверждению.
Бунтаро-сан, вы будете официальным свидетелем. Теперь, Ябу-сан, - кого вы хотите себе в помощники?
- Касиги Оми-сана.
Торанага взглянул на Оми. Тот поклонился, лицо его побледнело.
- Для меня это большая честь!
- Тогда все оговорено.
Хиро-Мацу уточнил:
- И атака на Токкаидо - тоже?
- Нам будет безопаснее за нашими горами. - Торанага ответил на поклоны, вскочил на лошадь и пустил ее рысью. Судару вежливо кивнул и поехал за ним. Как только Торанага и Судару отъехали достаточно далеко, Бунтаро и Хиро-Мацу расслабились, но не Оми, - нет... Каждый не сводил взгляда с меча и руки Ябу.
Бунтаро осведомился:
- Где вы хотите сделать это, Ябу-сама?
- Здесь, там, внизу, на берегу, или на какой-нибудь навозной куче - мне все равно! Мне не нужны церемониальные одежды! Но, Оми-сан, вы не должны наносить свой удар, пока я не сделаю два разреза.
- Да, господин.
- С вашего разрешения, Ябу-сан, я тоже буду свидетелем, - предложил Хиро-Мацу.
- А ваш геморрой не против?
Ябу точно рассчитал - генерал разозлился.
- Пожалуйста, пошли за мной, когда он будет готов, - обратился он к Бунтаро. Ябу сплюнул:
- Я уже готов. А вы? Хиро-Мацу повернулся на пятках. Ябу подумал, потом вынул из-за пояса свой меч Ёситомо в ножнах.
- Бунтаро-сан, не окажете ли вы мне любезность? Передайте это Анджин-сану... - Он протянул ему меч, потом нахмурился, - Вообще-то, подумав, я бы просил: если вас не затруднит, пошлите за ним - я хотел бы сам его отдать.
- Конечно.
- И, пожалуйста, сходите за этим противным священником, чтобы я мог поговорить с Анджин-саном напрямую.
- Хорошо. Какие еще распоряжения вы желаете сделать?
- Только бумагу, тушь и кисточку для моего завещания и предсмертного стихотворения и пару татами - не стоит пачкать колени или становиться ими в грязь, как какой-нибудь крестьянин, - Ябу явно бравировал.
Бунтаро подошел к одному из самураев, которые переминались с ноги на ногу, пытаясь сдержать возбуждение. Ябу беззаботно сел со скрещенными ногами и взял в зубы травинку. Оми слонялся вокруг, стараясь не подходить ближе чем на расстояние удара меча.
- Э-э-э! - завопил вдруг Ябу. - Я был так близок к успеху! - Он вытянул ноги и стал бить ими по земле в приступе злобы. - Так близок! Карма! - Он расхохотался, отхаркался и сплюнул, гордый тем, что во рту еще есть слюна. Это на всех богов, живущих, мертвых и тех, что еще только родятся! И все же, Оми-сан, я умираю счастливым - Джикья мертв! Когда я пересеку Последнюю Реку и увижу его ожидающим там - я буду вечно плевать ему в глаза!
