Тривией посланный страж, восседала Опис в ту пору В ближних горах и с вершин наблюдала битву без страха. Только лишь яростный крик бойцов она услыхала И увидала вдали Камиллы скорбную гибель, 840 Вырвался стон у нее из груди, и промолвила нимфа: "Слишком тяжко тебя, слишком тяжко судьба покарала, Дева, за то, что войной ты осмелилась тевкров тревожить! Жизнь твою не спасло то, что ты, людей избегая, Чтила Диану в лесах и наши стрелы носила... 845 Горе! Но в смертный твой час не покинет владычица наша На поруганье тебя; молва о гибели девы Все племена облетит, и не скажет никто, что осталась Ты неотмщенной: ведь тот, кто грудь осквернил тебе раной, Смертью искупит вину". У подножья горы возвышался 850 Древний курган земляной, осененный густыми ветвями Дуба: покоился там Дерценн, владыка лаврентцев. Быстро на этот курган поднялась прекрасная нимфа, Стала с вершины холма искать глазами Аррунта И, завидев его, ликовавшего сердцем спесивым, 855 Молвила: "В сторону ты для чего уходишь? Приблизься! Здесь ты погибнешь, Аррунт, за убийство Камиллы награда Ждет тебя здесь: ты умрешь, пораженный стрелою Дианы". Молвила так и, меж стрел, в золоченом лежавших колчане, Выбрав одну, свой лук напрягла фракийская нимфа; 860 Долго сгибала его, пока не коснулись друг друга Рога концы и стрелы острие руки не коснулось Левой, а правая в грудь, отводя тетиву, не уперлась. В воздухе свист Аррунт услыхал - и в то же мгновенье В тело ему глубоко наконечник железный вонзился. 865 Стонам предсмертным его друзья не вняли, оставив Мужа в пыли умирать, позабытым в неведомом поле. Опис меж тем вознеслась на крылах к высотам Олимпа.
Легкий Камиллы отряд, потеряв царицу, пустился В бегство первым, и вслед полетел Атин, убегая, 870 Рутулы с ним, и без войска вожди, и бойцы в беспорядке Все, коней повернув, спешат за стенами укрыться. Нет и мысли о том, чтобы тевкров напор смертоносный Стрелами остановить или встретить стойко с оружьем: Держат все за спиной с тетивою спущенной луки, 875 Только копыта коней потрясают рыхлое поле. Ближе и ближе к стенам несется темная туча Пыли, толпа матерей, ладонями в грудь ударяя, С башен глядит и зубцов, и до неба вопли взлетают. Первый отряд беглецов в отворённые рвется ворота,880 Но по пятам подлетают враги беспорядочным строем, Смерть латинян и здесь настигает - на самом пороге Крепких отеческих стен, и среди домов безопасных Всадники гибнут от ран. А другие скорей запирают Створы ворот и не смеют впустить соратников в город, 885 Путь молящим закрыв. Меж своих начинается сеча: Рвутся с мечами одни, их мечом отражают другие. Вот на глазах матерей и отцов, рыдающих горько, Те, что остались вне стен, во рвы срываются с кручи Или, узду отпустив и коней погоняя вслепую, 890 В крепкие балки ворот, как таран, колотят с разлета. Матери, жены - и те в разгаре схватки смертельной (Путь им к отчизне любовь и Камиллы пример указали) Стали дубины со стен и в огне заостренные колья, Словно копья, метать во врагов рукою дрожащей; 895 В битве за город родной погибнуть каждая жаждет.
Турна в лесу между тем настигли горькие вести; Акка их принесла, царя в смятенье повергнув: Нет уж Камиллы в живых: и войско вольсков разбито, Враг наступает, и Марс ему сопутствует в битве, 900 Поле у тевкров в руках, и страх до стен докатился. В ярости Турн (такова громовержца суровая воля) Сходит, безумец, с холмов, покидает лесную засаду. Только лишь он отступил и достиг открытой равнины, Как родитель Эней, миновав без помехи ущелье, 905 Горный хребет одолел и отряды из лесу вывел. Так с войсками они, поспешая оба к Лавренту, Шли Друг другу вослед, разделенные малым пространством, В тот же миг, когда увидал Эней в отдаленье Строй италийских бойцов на полях, дымящихся пылью,910 Турн по доспехам узнал владыку грозного тевкров, Ржанье коней услыхал и мерный топот пехоты. Тотчас сошлись бы они, чтобы в битве помериться силой, Если бы Феб утомленных коней в пучину Гибера Не погрузил, заалев, и мрак, окутавший небо, 915 Лагерем стать не заставил врагов под самым Лаврентом.
КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ
Видит Турн: изнемог, враждебным сломленный Марсом, Дух латинян, и все ожидают, что он обещанье Выполнит, все на него одного глядят с укоризной. Пуще гордость и гнев разгорелись в душе непреклонной: 5 Словно как лев на ливийских полях, когда ловчим он ранен, Грозно готовится в бой, и на шее под гривой мохнатой Мышцы играют, и рык излетает из пасти кровавой, И бестрепетно зверь ломает дротик вонзенный, Так же неистовый Турн накалялся безудержной злобой. 10 В бурном волненье к царю он с такой обращается речью: "Дело уже не за Турном теперь, и у тевкров трусливых Повода нет отменять иль оттягивать то, что решили. С ним я сражусь. Готовьте обряд, договор заключайте! Либо своею рукой беглеца азиатского в Тартар 15 Сам я пошлю,- пусть праздно сидят и смотрят лаврентцы, Как опровергну мечом я упреки, что все мне бросают, Либо пусть он побежденной страной и невестой владеет".
Турну Латин отвечал с преисполненным кротости сердцем: "Воин, великий душой! Насколько всех превосходишь 20 Дерзкой доблестью ты, настолько мне подобает Всё обдумать и все случайности взвесить с опаской. Есть у тебя города, что ты сам покорил, и владенья Давна-отца, и казны у Латина щедрого хватит. Есть и в Латинской земле, и в Лавренте другие невесты, 25 Не из бесславных родов. Дозволь мне высказать прямо То, о чем говорить нелегко, и запомни навеки: Дочь отдавать никому из тех, кто сватался прежде, Права я не имел: так и боги и люди вещали. Но, побежден любовью к тебе и слезами Аматы, 30 Помня о нашем родстве, разорвал я священные узы: Отнял у зятя жену, нечестивое поднял оружье. Видишь ты сам, какие с тех пор гнетут меня беды, Войны какие: ведь ты всех больше тягот выносишь. Враг - ты забыл? - нас дважды разбил, надежда латинян 35 Только на стены теперь. От нашей крови доныне В Тибре вода горяча, от костей поля побелели. Сколько же раз мне решенье менять? Какое безумье Дух мой мутит? Если с ними союз после гибели Турна Я готов заключить, почему, пока еще жив он, 40 Мне войну не прервать? Что скажут все италийцы, Если на смерть - да не даст судьба словам моим сбыться! Я обреку жениха, который дочь мою сватал? Вспомни войны превратности все, над родителем сжалься Старым, который теперь грустит о сыне в далекой 45 Ардее". Все ж не смирил Латин неистовство Турна, Больше его распалил, усугубив недуг врачеваньем. Турн, едва только мог он слово вставить, ответил: "Если тебя обо мне заботы мучат, оставь их, Добрый отец, и дозволь выбирать между жизнью и славой. 50 Я ведь тоже метать умею копья, и крепко Меч держать, и врагов железом до крови ранить. Будет богиня-мать далеко от сына и женской Тучей не скроет его, не подменит тенью бесплотной".
Тут зарыдала, страшась исхода битвы, царица, 55 Пылкого зятя обняв, обреченная смерти взмолилась: "Турн, если сердцем ты чтишь Амату, если слезами Тронуть могу я тебя,- ведь один ты покой и надежда Старости жалкой моей, лишь тобою крепки Латина Власть и честь, и в крушенье наш дом ты один подпираешь,60 Я молю об одном: не вступай в поединок с троянцем! Та же участь, что ждет тебя в этой гибельной битве, Ждет и меня: я покину с тобой этот мир ненавистный, Чтобы, пленнице, мне не увидеть зятем Энея". Матери слыша слова, залилась и Лавиния плачем, 65 Слезы лицо, запылавшее вмиг, орошают, и пламя Рдеет на влажных щеках, разгораясь алым румянцем. Словно слоновая кость, погруженная в пурпур кровавый, Словно венчики роз, что средь бледных лилий алеют, Так у царевны в лице с белизной боролся румянец. 70 Турн неотрывно глядит на нее и, гонимый любовью, Рвется в сраженье сильней; и Амате ответил он кратко: "Мать, слезами меня,- ведь сулят недоброе слезы, Не провожайте, молю, на суровую Марсову битву. Турн ни отсрочить свою, ни приблизить не волен кончину. 75 Весть от меня, Идмон, передай повелителю тевкров, Хоть и придется она ему не по сердцу: завтра, Чуть лишь на небо взлетит в колеснице багряной Аврора, Тевкров на рутулов пусть не ведет он, пусть отдыхает Тевкров и рутулов меч: мы своею кровью положим 80 Битвам конец; пусть в бою женихи добывают невесту!"
Так он сказал, и, к себе удалившись поспешно, велел он Тотчас коней привести и долго на них любовался; Некогда их подарила сама Орифия Пилумну, Спорили с ветром они быстротой, белизной - со снегами. 85 Вкруг обступив скакунов, по груди лихие возницы Ласково хлопают их и чешут гривы густые. На плечи Турн надевает меж тем чешуйчатый панцирь (Золотом панцирь сверкал, и горел он светлою бронзой), Меч берет он, и щит, и рогатый шлем красногривый 90 (Бог огнемощный сковал тот меч для родителя Давна, В волны Стикса клинок погрузив, добела раскаленный); После с силой схватил и потряс он могучею пикой, Что прислоненной к столпу посреди чертога стояла (Пику он эту добыл у аврунка Актора в битве). 95 Громко рутул вскричал: "Ты всегда безотказно внимала, Пика, моим мольбам! Приближается срок! Помоги же Турну, который тобой после Актора ныне владеет! Дай полумужа сразить фригийца, и сорванный панцирь Мощной рукой изломать, и в пыли ему выпачкать пряди 100 Влажных от мирры кудрей, завитых горячим железом". Бешенство гонит его, от щек, пылающих жаром, Искры летят, и в безумных глазах огонь полыхает. Так бычок молодой, протяжным пугая мычаньем, Пробует в гневе рога перед первою битвой, упёршись 105 В крепкий древесный ствол, и бодать пытается ветер Или, готовясь к борьбе, песок копытами роет.
