Не выходила у Кирилла из головы Ева: куда она пошла с этим длинным парнем? Где же Недреманное Око? И тут легкий на помине на набережной появился отец Евы. Но к великой досаде Кирилла направился на поиски совсем в противоположную сторону...
- А возьмите мою Машу? - говорил Николай. - Золото, а не жена. Я бы ни на кого не променял ее!
- Даже на Снегову? - ехидно спросил Василий.
- Ты в преферанс дуешься, Кирилл статью о спасении памятников древности обдумывает, Вадим запоем читает иностранные детективы, а мне что прикажете делать? У меня в году всего один отпуск...
- И в этот отпуск ты не можешь "и одной юбки пропустить, - подковырнул Василий. - Сумочки носишь, как какой-нибудь школьник портфель, да зажигалкой чиркаешь, давая дамам прикурить... Ты ведь не куришь, Николай, за каким хреном тебе зажигалка?
- Мне ее один иностранец подарил, была у нас экскурсия на заводе, - смутившись, ответил Николай. - А я там за гида... Неудобно было отказываться.
- Не умеешь ты обращаться с современными женщинами, - продолжал Василий. - Не то им нужно, братец Коля!
- А что же? - задал наивный вопрос Балясный.
- Пригласил ты хоть раз Снегову в Феодосию в хороший ресторан? Сначала надо женщине показать свою широту. А ты полевые цветочки преподносишь да своей заграничной зажигалкой чиркаешь перед ее носом! Сгреб ты ее в охапку и прижал так, чтобы и пикнуть не смогла?
- Ну ты тоже скажешь! - возмущенно заметил Николай. - Режиссер, а манеры у тебя, прости, мужицкие...
- Во-во, мужицкие, именно это теперь и ценят женщины, - подхватил Василий. - А чиркнуть зажигалкой, оброненный платочек с земли поднять или преподнести полевой цветочек, это теперь любой может!
- Чего ты привязался к зажигалке? - Николай, как бы ища сочувствия, посмотрел на приятелей.
- Пошляк ты, Вася, - пришел ему на выручку Вадим. - Уши вянут слушать тебя.
- А ты как Кирилл - отключайся, - насмешливо посоветовал Василий.
- Да нет, я слушаю, - подал голос Кирилл.
- Верно ведь я говорю? - взглянул на него Иванов.
- Перестань дурака валять! - отмахнулся Кирилл.
Кажется, Василий выдохся, сорвал на бедном Балясном свое дурное настроение и успокоился. И глаза уже не такие сердитые, да и багровые пятна на щеках пропали. Это хорошо, что он не злопамятный. И зла на жену он долго не держит. Скорее всего, Нонна его подогревает, она-то женщина как раз злопамятная. Наверное, и развестись долго не могут, потому что у Василия отходчивый характер. Бушует, крушит все вокруг, как налетевший с моря шторм, а потом утихнет - и снова безмятежный, тихий...
Большая морская чайка низко пролетела над их головами. В желтом клюве зажата маленькая рыбешка. На тронутых серым крыльях золотистый отблеск, красные лапы, как шасси самолета, втянуты в туловище-фюзеляж. Море было на редкость спокойное. До них доносилось лишь его негромкое добродушное мурлыканье. Это маленькие волны - море не может быть совсем неподвижным - целовали разноцветную, глянцевито поблескивающую гальку. На горизонте море было ярко-зеленым, а небо бледно-голубым. И как раз в том месте, где проходила эта черта, разделяющая море и небо, возникали стремительные буруны, белые барашки. Кирилл не сразу сообразил, что это играют дельфины. Несколько чаек, очевидно, привлеченных морскими животными, плавно развернулись над набережной и величественно полетели в ту сторону.
В его поле зрения снова появился Недреманное Око. Лицо было озабоченным, губы решительно поджаты. Теперь в его походке была уверенность, будто он знал, куда надо идти. Пройдя мимо Дома творчества, он исчез в проеме решетчатой двери, ведущей в сад. Он почему-то напомнил Кириллу катер, который долго разводил пары, рыскал туда-сюда, а потом наконец рванулся вперед, выбрав правильный курс... Курс-то Недреманное Око выбрал, конечно, опять неверный. Напрасно разводил и пары, чтобы набрать скорость...
- Может, по пиву ударим? - предложил Василий.
Желающих поддержать его не нашлось. Тогда он грузно поднялся и, огромный, со сбившейся на одну сторону русой бородой и короткой желтой челкой над синими глазами, направился к павильону. Фигура его не утратила своей былой спортивной формы. Глядя на него, скорее всего подумаешь, что этот человек не толст, а физически могуч. Впрочем, так оно и было. Как-то в шутку они втроем пытались одолеть Василия, но ничего из этого не вышло: гигант в два счета расшвырял их в разные стороны. Не помогли даже приемы самбо, которыми неплохо владел Вадим. Он и Кирилла научил. Причем утверждал, что Кирилл оказался способным учеником. Это после того, как тот обезоружил и швырнул через себя на ковер своего учителя.
- Я пойду прогуляюсь, - извиняющимся тоном сказал Николай и, быстро вскочив со скамейки, чуть ли не побежал по набережной, заметив, как из сада показалась с толстяком Виктория Снегова. Она была в длинном до пят легком ситцевом платье, туго облегающем ее фигуру. В волосах букетик незабудок, перекликающихся с ее оживленными яркими глазами. Снегова, сверкая белыми зубами, смеялась. Наверное, он опять ей нашептывал что-нибудь про Париж и парижанок. Увидев подлетевшего к ним Балясного, толстяк уморительно сморщил свой крупный облупленный нос и отодвинулся от Снеговой, а та уже повернула свое улыбающееся лицо к Николаю.
- Пошли в Лягушачью бухту? - пригласил Кирилл Вадима. - Искупаемся.
Тот понимающе посмотрел на него, усмехнулся:
- Люблю тебя за интеллигентность, Кирилл! Приглашаешь, а ведь я тебе сейчас вовсе не нужен.
- Тогда не пойдем, - равнодушным голосом сказал Кирилл. По правде говоря, эти слова насчет бухты вырвались у него машинально. Он не был уверен, что хочет туда пойти... А вот Еву увидеть ему очень хотелось.
- Подожди ее здесь, дружище, - сказал Вадим. - А я, пожалуй, пойду почитаю роман "Смерть под парусом".
- Такой вечер - и смерть под парусом... - проговорил Кирилл, глядя на море. - Чепуха какая-то!
- Слушай, может, уедем завтра? - сказал Вадим, посерьезнев. - Какое-то брожение началось в наших рядах, а это верный признак, что пора смываться.
- Завтра? - испугался Кирилл. - Море только успокоилось, солнце, передавали - вода будет восемнадцать градусов... Еще хоть недельку а?
- Василий лопнет от пива, а Николай и впрямь влюбится в Снегову и забудет про свою Машу и многочисленных детишек...
- Это ему не грозит, - заметит Кирилл.
- Жди, она придет, - заговорщицки усмехнулся Вадим и ушел.
"А что толку-то? - глядя на тихое море, подумал Кирилл. - Они придут... Я тут при чем?"
Кириллу снилось, что он стоит на Чертовом Пальце - есть такая скала на Карадаге - и слышит, как грохочет обвал. Камни, кувыркаясь и подпрыгивая, с бешеной скоростью мчатся по обрывистому склону вниз, срываясь в клокочущее море. Над ним неподвижно замерло ослепительное солнце, прозрачный воздух дрожит, плавится, а внизу разыгрались две стихии: обвал и шторм. Иногда серые обломки выветренных скал проносятся совсем близко, а Кириллу некуда отступить: шаг в сторону - и ты вслед за камнями полетишь в пенистую бездну, где малахитом блистают смоченные водой гигантские валуны и ощетинились острыми пиками обломки скал... И тут Кирилл начинает соображать: ведь Чертов Палец - самая высокая скала, каким же образом мимо него проскакивают разъяренные камни?.. Он понимает, что это противоестественно, а значит - нереально. Это сон...
Он с трудом раскрывает глаза, но шум не умолкает. Неужели опять разыгрался шторм? Окончательно проснувшись, он начинает различать громкие голоса, треск досок. Что-то случилось, уж не девятый ли вал накатился на берег?..
Мгновенно вскочив с постели, он всунул ноги в джинсы, надел легкие туфли и выскочил из комнаты. Заметил, Вадима на соседней койке нет. Наверное, уже на берегу. Чего же это он не разбудил?..
В несколько прыжков он оказался на берегу, еще не соображая, что небо над головой звездное, над горами плывет месяц, а море спокойное. Шум стал еще сильнее, снова раздался треск, будто по меньшей мере штормом швырнуло деревянную лодку на камни.
Ничего не понимая, Кирилл остановился и стал всматриваться в густой сумрак. У самой кромки моря маячили какие-то фигуры; оттуда и катился этот треск, разбудивший его. Не раздумывая, Кирилл бросился вперед и налетел на высокого парня, который, держа в руках деревянный лежак, приготовился швырнуть его в сторону моря. Парень с покачивающимся над головой лежаком показался Кириллу не больше не меньше как персонажем из кошмарного сна. Лежак полетел в темень и грохнулся на гальку, жалобно затрещал.
- Ты что, спятил? - схватил его за плечо Кирилл.
Парень, ни слова не говоря, развернулся и двинул его в скулу. Из правого глаза брызнули розово-зеленые искры. Мелькнула мысль, что все-таки это сон, слишком все было фантастическим. Но пусть даже во сне, оставаться побитым Кирилл не привык. Его правая рука привычно напружинилась, немного отклонилась в сторону, и... в следующий момент на том месте, где только что стоил разъяренный, детина, было пусто, а детина барахтался на пляжном песке и что-то бормотал. Перешагнув через него и окончательно уразумев, что здесь происходит какое-то побоище, участником которого невольно стал и он, Кириллу показалось, что он услышал голос Василия, ринулся вперед. Вернее, не голос, а глухой взбешенный рык.
