красноватые глаза, подернутые тонкой белой пленкой.
Голубь встряхнулся и, семеня розовыми, мозолистыми лапами, перебрался на мягкий от сухого голубиного помета лист кровельного железа, оттуда — на карниз и через мгновение вылетел из чердачного окна, с шумом хлопая крыльями.
Огромный красный диск солнца вставал над горизонтом. То тут, то там розовым светом вспыхивали и гасли витрины магазинов и окна домов. Бескрайний город словно замер, отсчитывая минуты до наступления нового дня. На улицах было пусто и тихо, лишь где-то вдалеке звенел дежурный трамвай да нетерпеливо повизгивали голодные собаки, роясь в мусорных ящиках. Пройдет совсем немного времени, и на проспекты выйдут первые дворники с деревянными лопатами и метлами сбивать сосульки и сгребать в подворотнях подтаявший снег. Но пока было тихо, улицы еще не наполнились людьми. Одинокий голубь сделал круг над пустыми продуктовыми лавками, по привычке пролетел возле закрытой булочной с нарисованными на стекле витрины золотыми баранками и, не найдя ничего интересного, взмыл вверх, в серо-голубое мартовское небо. Ржавые железные крыши домов стали стремительно удаляться.
Когда-то на этом месте стоял густой лес, а рядом, возле холмов, располагались трактиры и постоялые дворы. Заезжие купцы, сворачивая с Игуменского тракта, останавливали здесь свои обозы, а ночью, по тайному знаку трактирщиков, сюда приходили лихие люди. Спящих резали, а награбленное прятали в лесу, под корнями деревьев. Отсюда и название «Золотая горка». С тех пор прошли столетия и многое изменилось: город местами выгорал в пожарах и заново отстраивался. Теперь на месте расположения трактиров вырос жилой район, а его сырую, черную землю закатали асфальтом, но прежнее название сохранилось. Вместе с ним осталось еще и странное предание, которое уже несколько веков никак не предается забвению.
Говорят, в полнолуние по улицам Золотой горки ходит девушка в старинной ночной рубашке. Говорят, что это дочь одного из купцов, которую зарезали вместе с отцом, и теперь она ждет, когда ее убийцы вернутся за золотом. В свете луны она все идет по узким улочкам с почерневшей ножевой раной на животе да мертвецкими глазами заглядывает в окна близлежащих домов и никак не замечает открытую дверь в небо. Убийцы девушки давно уже истлели, но она не знает этого, потому что не встретилась с ними за гранью смерти.
Наверное, девушка очень сильно умоляла своих убийц не лишать ее жизни и потому с тех пор ничего не помнит, кроме их лиц. А еще говорят, что у нее на руках нерожденный младенец. Он не успел родиться, его зарезали вместе с матерью, и он тоже стал призраком.
Правда это или нет — никто не знает. Люди говорят разное, но почему-то до сих пор на Золотой горке находят разные клады.
Голубь сделал еще круг над холмами и быстро полетел в сторону Комаровки. Он пролетел над крышами каких-то складов, окрашенных в одинаковый выцветший зеленый цвет, повернул к солнцу и вдруг резко спланировал вниз, широко расставляя крылья. На заднем дворе серого двухэтажного здания, на мокром асфальте возле каких-то ящиков желтели рассыпанные зерна ячменя.
У голубя хватило опыта сесть чуть в стороне. Люди еще не выходили, было тихо, лишь где-то приглушенно играло радио. Зато, как нарочно, из подвала вылез худой рыжий кот и остановился, нюхая холодный воздух. Голубь замер, готовый взлететь, но кот, не обращая на птицу никакого внимания, быстро шмыгнул в открытую дверь подъезда. Опасность миновала. Голубь осторожно подошел, клюнул первое зернышко и через мгновение, уже торопясь, стал жадно клевать, задирая голову и откладывая зерна в зоб.
Но внезапно за лапу птицы что-то дернуло, мир перевернулся в ее глазах, и в следующую секунду голубь уже бился на асфальте, теряя перья. В нашей жизни все плохое приходит тоже очень быстро. Это хорошего приходится ждать годами.
— Саня, держи его, — из-за горы ящиков сразу выскочили двое мальчишек. Один подтягивал к себе конец петли из лески, другой, расставляя руки, начал бегать вокруг бьющего крыльями голубя.
— Смотри какой… Да хватай же ты его, дурак, — звонко крикнул первый и подбежал поближе. Конец петли ослаб, голубь рванулся вверх, но с размаху ударился в подмороженное белье, развешенное на проволоке посреди двора. На чьих-то мокрых парусиновых штанах остались перышки белого пуха. Затем голубя неумело схватили, зажали ему крылья, и один из мальчишек сунул его за пазуху.
— Васька, — крикнул сверху женский голос, и где-то стукнула форточка. — Зачем птицу мучаешь, ирод?.. Быстро домой!
— Бежим, — шепнул тот, кого назвали Васькой, и мальчишки выскочили со двора. Задыхаясь, они пробежали по Кропоткинской, возле магазина готового платья, проскочили в открытые чугунные ворота и сквозными дворами выбежали на небольшой пустырь за рынком, к голубятне Матроса.
Город уже окончательно проснулся. По улице, за домами, один за другим, гудя, проехали несколько автомобилей, за забором рынка бодрым голосом что-то вещал громкоговоритель. Через пустырь, не спеша, прошли к торговым рядам две старушки в пуховых платках. Несмотря на раннюю весну, по ночам еще было холодно. В тени домов лежали серые, грязные сугробы, а лужи были покрыты толстой коркой льда, с белыми пузырями замерзшего воздуха. Зато небо было летнее — светлое, чистое, ярко-голубое. Морозная дымка растворилась, и солнце поменяло свой цвет — из пугающего, красного, на теплое, золотое.
Легенда района Костя Матрос сидел на корточках возле раскрытой голубятни и с удовольствием курил первую утреннюю папиросу. Рядом с ним стоял какой-то небритый мужчина в потертой кожаной куртке. Подталкивая друг друга, мальчишки нерешительно подошли к взрослым.
— Дядя Костя, — робко начал тот, которого звали Васькой. И, чтобы перейти к делу, полез за пазуху вязаной кофты, доставая оттуда взъерошенного голубя. Голубь сразу забил одним крылом
— Ну и чё вы мне принесли, пацаны? — снисходительно и благодушно спросил Матрос, с прищуром разглядывая друзей. Похоже, у него было хорошее настроение.
— Голубя, — немного удивленно ответил Васька, пытаясь удержать птицу в руках.
— А на кой он мне?
— Нам ребята с нашего двора говорили, что вы тому, кто голубя принесет, разрешите на велосипеде покататься, — предчувствуя неудачу, тихо сказал второй, Санька, и уже с затухающей надеждой посмотрел на голубятника.
— А… Так то за настоящую, породистую птицу, — усмехнулся Матрос. Незнакомый мужчина тоже усмехнулся, правда, только губами. — Вон туда посмотрите, — Матрос показал дымящейся папиросой куда-то вверх.
Мальчишки, как по команде, задрали головы. Высоко-высоко в синеве неба виделись чуть заметные черные точки. Казалось, они совсем не двигались.
— Вот это голуби. Курские — порода такая. Целый день так будут стоять над голубятней, пока корм не посыплешь. А у вас обычный сизарь. Цена —
