Мак (возвратившись к дивану). Где же Дженни? Милые дамы, задолго до того, как моя звезда взошла над этим городом...
Виксен. "До того, как моя звезда взошла над этим городом..."
Мак. ...я жил с одной из вас в самых ужасных условиях, милые дамы. И хотя я сегодня Мэкки-Нож, хотя счастье мне улыбается, я всегда буду помнить спутниц моих горьких дней, и в первую очередь Дженни, которую я любил больше всех других девушек. Послушайте! (Начинает петь.)
Под окном справа стоит Дженни. Она подзывает знаками констебля Смита. Потом к ней присоединяется госпожа Пичем. Дженни, Смит и госпожа Пичем стоят под
фонарем и наблюдают за домом.
БАЛЛАДА СУТЕНЕРА
1
Мак.
Давным-давно, в былые времена
Мы жили хорошо - она и я.
Соединились в прочный капитал
Ее живот и голова моя.
Кормила Дженни, Мэкки охранял.
С гостями я любезен был и мил:
Всегда постель освободить спешил
И вежливо прощался. Например,
Я говорил: "Захаживайте, сэр".
Так провели полгода мы вдвоем
В борделе том, что нам служил жильем.
В дверях появляется Дженни, за ней Смит.
2
Дженни.
Бывали и плохие времена:
Порой подводит ремесло мое.
Когда без гостя возвращалась я,
Кричал он: "Заложу твое белье!"
Ну что ж, я обходилась без белья.
Но иногда из женского упрямства
Я отвечала колкостью на хамство,
И он давал мне в зубы, и, бывало,
От зуботычин я заболевала.
Оба.
Так провели полгода мы вдвоем
В борделе том, что нам служил жильем.
3
Оба (вместе и попеременно).
Давным-давно, в былые времена.
Он.
Тогда жилось нам лучше, в самом деле.
Она.
Хотя лишь днем бывали мы вдвоем.
Он.
Ведь ночью гость лежал в ее постели.
(Привычней ночью, но сойдет и днем!)
Она.
Когда же понесла я от него...
Он.
Ложился снизу, только и всего.
Она.
Боялся раздавить младенца нам на горе.
Он.
Но все равно младенец сгинул вскоре,
И кончились полгода. И потом
Уже мы больше не жили вдвоем.
Танцуют. Мак берет трость, которая служит ему футляром для ножа. Дженни-Малина протягивает Маку его шляпу. Мак еще танцует, когда Смит
подходит к нему и кладет ему руку на плечо.
Смит. Все в порядке. Пошли!
Мак. Неужели до сих пор не сделали второго выхода из этого свинарника?
Смит пытается надеть на Мака наручники. Сбив его с ног ударом в грудь, Мак
выскакивает в окно. Но под окном - госпожа Пичем и полицейские.
Мак (спокойно и очень вежливо). Добрый день, сударыня.
Госпожа Пичем. Ах, милейший господин Макхит. Мой муж утверждает, что и герои мировой истории спотыкались на этом пороге.
Мак. Разрешите узнать, как чувствует себя ваш супруг?
Госпожа Пичем. Ему лучше. К сожалению, вам придется расстаться с вашими очаровательными дамами. Эй, констебли, отведите-ка этого господина на его новую квартиру.
Мака уводят.
(Заглядывает в окно.) Милые дамы, если вы захотите его навестить, вы всегда застанете его дома. Отныне резиденция господина Макхита находится в Олд Бейли. Я так и знала, что он прохлаждается со своими шлюхами. Счет я оплачу. Будьте здоровы, сударыни. (Уходит.)
Дженни. Эй, Джекоб, тут что было!
Джекоб (погруженный в чтение, ничего не заметил). Где же Мак?
Дженни. Констебли тут были!
Джекоб. Боже мой, а я себе читаю, читаю, читаю... Ай-яй-яй! (Убегает.)
VI
Преданный проститутками, Мак благодаря еще одной любящей женщине выходит на
волю.
Тюрьма в Олд Бейли.
Клетка. Входит Браун.
Браун. Только бы мои люди его не застукали! Господи, хоть бы он миновал уже Хайгейтское болото и вспоминал своего друга Джекки. Но, как все великие люди, он такой легкомысленный. Если сейчас его приведут, честное слово, я не выдержу взгляда своего старого друга. Слава богу, что хоть луна светит, по крайней мере с пути не собьется, когда поедет через болото.
За сценой шум.
Что такое? О боже, вот его ведут.
Связанный канатами и сопровождаемый шестью констеблям и, входит Мак; он
сохраняет гордую осанку.
Мак. Ну вот, канделябры, наконец с божьей помощью мы и добрались до нашей старой виллы. (Замечает Брауна, отступившего в самый дальний угол камеры. Долгая пауза, во время которой Мак пронизывает взглядом своего бывшего друга.)
Браун. Ах, Мак, это не я... Я сделал все, что... Не гляди на меня так, Мак... я не выдержу... Твое молчание наводит на меня ужас. (Кричит на констебля.) Не тяни его за веревку, скотина... Скажи что-нибудь, Мак. Скажи что-нибудь твоему бедному Джекки... Скажи хоть слово на проща... (Плачет, прислонившись головой к стене.) Даже словечком не удостоил. (Уходит.)
Мак. Уж этот Браун слизняк. Воплощенная нечистая совесть. И такой слизняк хочет быть шефом полиции. Хорошо, что я на него не накричал. Сначала я хотел было. Но я вовремя сообразил, что пристальный укоризненный взгляд проймет его сильнее всякой ругани. Так оно и вышло. Я поглядел на него, и он заплакал, как младенец. Этот фокус я вычитал в Библии.
Входит Смит с наручниками.
Что, господин надзиратель, потяжелее там не нашлось? С вашего великодушного разрешения позволю себе попросить более удобные. (Вынимает чековую книжку.)
Смит. У нас есть на любую цену, господин капитан. Какие изволите. От одной гинеи до десяти.
Мак. А если вообще никаких?
Смит. Пятьдесят гиней.
Мак (выписывает чек). Хуже всего, что теперь всплывет эта история с Люси. Если Браун узнает, что я за его дружеской спиной забавлялся с его дочерью, он превратится в пантеру.
Смит. Да, что посеешь, то пожнешь.
Мак. Конечно, эта лахудра уже где-то здесь. Приятное будет время перед казнью, ничего не скажешь.
Ах, господа, куда теперь мне деться?
Могу ли я такой быть жизни рад?
Я истину одну усвоил с детства:
Лишь тот живет приятно, кто богат!
Золотистый свет. Орган освещен. Сверху на шесте спускается трехламповый
светильник. На щитах надпись:
БАЛЛАДА О ПРИЯТНОЙ ЖИЗНИ
1
Твердят, что на земле всего прекрасней
Жизнь мудреца, что пустота в желудке
И холод в доме - это предрассудки.
Оставьте про себя такие басни!
Кто хочет жизнью тешиться простой,
Пусть тешится. Увольте лишь меня.
Нигде, нигде на свете даже дня
Нельзя прожить на пище на такой.
Одной свободе разве будешь рад?
Лишь тот живет приятно, кто богат.
2
Судьбе наперекор, с задором странным
Борцы плюют на страх и на оглядку.
Они публично режут правду-матку,
Чтоб только нервы щекотать мещанам.
Подтягивая брюки на ходу,
Усталый, злой, борец бредет домой,
Ложится спать с холодною женой
И ждет наград в трехтысячном году.
Не разжиреешь от таких наград.
Лишь тот живет приятно, кто богат!
3
И я хотел великим быть не в меру,
И я стремился бедным быть и чистым,
Но, присмотревшись к сим идеалистам,
Сказал себе: "Не следуй их примеру!
Ты мудр и чист. Но как несчастен ты.
Ты смел и гол. Но свет тебе не мил.
Ты мудрым, чистым, смелым, голым был.
Теперь с тебя довольно чистоты.
Забудь о ней и жизни будешь рад:
Лишь тот живет приятно, кто богат!
Входит Люси.
Люси. Ах ты, негодяй! Как ты можешь смотреть мне в глаза. После всего, что было между нами.
Мак. Люси, неужели у тебя нет сердца? Видя своего мужа в беде...
Люси. Мужа! Ах ты, изверг! Ты думаешь, до меня не дошла история с Полли Пичем! Так бы и выцарапала тебе глаза!
Мак. Нет, серьезно, Люси, ты же не такая дура, чтобы ревновать меня к Полли.
Люси. Разве ты на ней не женился, чудовище?
Мак. Женился! Вот так новости! Я бываю у них в доме. Я болтаю с ней. Иногда я ее в некотором роде чмокну разок-другой. И теперь этой дурехе понадобилось раззвонить, что я на ней женился. Милая Люси, я готов на все, чтобы только успокоить тебя. Если ты думаешь, что брак со мной успокоит тебя - пожалуйста. Что еще может сказать джентльмен? Больше он ничего не может сказать.
Люси. Ах, Мак, единственное, чего я хочу, - это стать порядочной женщиной.
Мак. Если ты думаешь, что ты станешь ею. выйдя за меня замуж, пожалуйста. Что еще может сказать джентльмен? Больше он ничего не может сказать!
Входит Полли.
Полли. Где мой муж? Ах, Мак, вот ты где. Не прячь глаза, тебе нечего меня стыдиться. Я же твоя жена.
Люси. Подлец!
Полли. Мэкки в тюрьме! Почему ты не ускакал за Хайгейтское болото? Ты обещал мне, что больше никогда не пойдешь к женщинам. Я знала, как они с тобой поступят. Но я тебе ничего не сказала, потому что я тебе верила. Мак, я останусь с тобой до самой смерти. Ни слова, Мак? Ни взгляда? О Мак, подумай только, как страдает твоя Полли, видя тебя здесь.
Люси. Ах ты, стерва.
Полли. Что это значит, Мак? И вообще - кто это? Скажи ей по крайней мере, кто я такая. Скажи ей, пожалуйста, что я твоя жена. Разве я не твоя жена? Посмотри на меня, разве я не твоя жена?
Люси. О прохвост, о подлец! Значит, у тебя две жены, чудовище?
