Фальстаф
Перед нами самый лакомый кусочек ночи, и нам надобно уходить, не отведав его!
Стук в дверь.
Опять стучат.
Входит Бардольф.
Бардольф
Вас требуют сейчас же ко двору;
Ждут у дверей с десяток капитанов.
Фальстаф
(пажу)
Заплати музыкантам, малый. - Прощай, хозяйка. - Прощай, Долль. Вот видите, мои милые, как гоняются за достойными людьми. Человек недостойный может себе спокойно спать, а дельных людей сразу же - за бока. Прощайте, милые бабенки. Если меня не отправят тотчас же, я еще повидаюсь с вами.
Долль
Говорить невмочь... Сердце так и разрывается... Ну, прощай, дорогой Джек, смотри береги себя.
Фальстаф
Прощайте, прощайте.
Фальстаф и Бардольф уходят,
Хозяйка
Ну, счастливого тебе пути. Когда зазеленеет горох, исполнится двадцать девять лет, как я с тобой знакома. Уж такой честный, верный человек... Ну, счастливого тебе пути.
Бардольф
(за сценой)
Миссис Тершит!
Хозяйка
Что там такое?
Бардольф
(за сценой)
Скажите миссис Тершит, чтобы она шла к моему хозяину.
Хозяйка
О беги, Долль, беги! Беги со всех ног, милая Долль!
Долль всхлипывает.
Да идешь ты, что ли, Долль?
Уходят.
АКТ III
СЦЕНА 1
Уэстминстер. Дворец.
Входит король Генрих в ночном одеянии, за ним - паж.
Король Генрих
Позвать мне графов Уорика и Серри.
Но, прежде чем прийти, пусть эти письма
Они прочтут и вникнут в них; спеши.
Паж уходит.
О, сколько подданных моих беднейших
Спокойно спят сейчас! - О сон, о милый сон!
Хранитель наш, чем я тебя вспугнул,
Что ты не хочешь мне смежить ресницы?
Зачем охотнее приходишь ты
На жесткую постель в лачуге дымной,
Где дремлешь под жужжанье мух ночных,
Чем в ароматные чертоги знатных,
На ложе пышное под балдахином,
Где сладостные звуки нежат слух?
Божок ленивый, ты приходишь к черни
На грязный одр, а с царственного ложа
Бежишь, как если б сторож колотушкой
Иль колокол набатный гнал тебя.
Зачем над бездной на вершине мачты
Глаза смыкаешь незаметно юнге,
Укачивая в колыбели моря,
Когда хватает ураган свирепый
За гребни разъяренные валы,
Чудовищные головы лохматит
И к облакам вздымает с диким ревом,
Который пробудил бы мертвеца?
Как можешь ты, пристрастный сон, баюкать
Промокшего до нитки юнгу в бурю,
А в тихий, безмятежный час ночной,
Когда к тебе располагает все,
Отказываешь королю в покое?
Счастливый, мирно спи, простолюдин!
Не знает сна лишь государь один.
Входят Уорик и Серри.
Уорик
Привет мой, государь, и с добрым утром.
Король Генрих
Как? Разве утро, лорды?
Уорик
Второй уж час пошел.
Король Генрих
Тогда и вам скажу я: с добрым утром.
Прочли вы письма, что послал я вам?
Уорик
Да, государь.
Король Генрих
Тогда вы поняли, каким недугом
Поражено все тело государства;
Болезнь растет и угрожает сердцу.
Уорик
Но это временное лишь растройство,
И можно возвратить стране здоровье
Советом благотворным и лекарством;
Остынет скоро лорд Нортемберленд.
Король Генрих
О господи, когда б могли прочесть
Мы Книгу судеб, увидать, как время
В своем круговращенье сносит горы,
Как, твердостью наскучив, материк
В пучине растворится, иль увидеть,
Как пояс берегов широким станет
Для чресл Нептуновых; как все течет
И как судьба различные напитки
Вливает в чащу перемен! Ах, если б
Счастливый юноша увидеть мог
Всю жизнь свою - какие ждут его
Опасности, какие будут скорби,
Закрыл бы книгу он и тут же умер.
Прошло лишь десять лет,
Как с Ричардом дружил Нортемберленд;
С ним пировал он, а спустя два года
Меж ними разгорелась уж война;
Лишь восемь лет назад был Перси мне
Всех ближе, обо мне радел как брат,
Любовь и жизнь к моим ногам слагая;
Пылая рвеньем, Ричарду в лицо
Он бросил вызов. Кто из вас, милорды,
При этом был?
(Уорику.)
Не вы ль, кузен мой Невиль?
Когда сквозь слезы Ричард, подвергаясь
Злым оскорблениям Нортемберленда,
Слова пророческие произнес:
"Нортемберленд, ты лестница; по ней
Кузен мой Болингброк на трон восходит",
Хоть, видит бог, об этом я не думал,
И, если бы не нужды государства.
Не сочетался б я вовек с величьем.
"Придет пора, - так Ричард продолжал,
Придет пора, когда постыдный грех,
Созревший, как нарыв, прорвется бурно".
Так он предрек непрочность нашей дружбы
И все, что происходит в наши дни.
Уорик
Есть в жизни всех людей порядок некий,
Что прошлых дней природу раскрывает.
Поняв его, предсказывать возможно
С известной точностью грядущий ход
Событий, что еще не родились,
Но в недрах настоящего таятся
Как семена, зародыши вещей.
Их высидит и вырастит их время.
И непреложность этого закона
Могла догадку Ричарду внушить,
Что, изменив ему, Нортемберленд
Не остановится, и злое семя
Цветок измены худшей породит.
А почвой для нее могли служить
Лишь вы один.
Король Генрих
Все это неизбежно?
Так мужественно встретим неизбежность.
Она теперь взывает громко к нам.
Слыхал я, тысяч пятьдесят собрали
Граф и епископ.
Уорик
Быть того не может.
Ведь все, чего страшимся мы, молва
Удваивает, словно эхо - голос.
Прошу, прилягте снова, государь.
Клянусь душою, сил, что вы послали,
Достаточно, чтоб усмирить восстанье.
Но, чтобы успокоить вас вполне,
Я сообщу вам верное известье:
Глендаур скончался. Эти две недели
Больны вы были, государь, и вредно
Вам бодрствовать в столь неурочный час.
Король Генрих
Я вашему последую совету.
Скорей бы смуту одолеть, а там
Направим путь, друзья, к святым местам.
Уходят.
СЦЕНА 2
Глостершир. Двор перед домом судьи Шеллоу. Входят с разных сторон Шеллоу и Сайленс, Плесень, Тень Бородавка, Мозгляк и
Бычок; в отдалении - слуги.
Шеллоу
Пожалуйте, пожалуйте, пожалуйте, сэр. Дайте мне вашу руку, сэр, дайте вашу руку. Честное слово, вы ранняя пташка. А как вы поживаете, мой добрый кузен Сайленс?
Сайленс
С добрым утром, добрый кузен Шеллоу.
Шеллоу
А как поживает моя кузина, ваша дражайшая половина? И ваша прелестная дочь, моя крестница Элен?
Сайленс
Все такая же дикарка, кузен Шеллоу.
Шеллоу
А вот из моего кузена Вильяма, с позволения сказать, вышел, кажется, отличный студент? Он все еще в Оксфорде, не правда ли?
Сайленс
Да, сэр, и на моем иждивении.
Шеллоу
Пора бы уж ему в адвокатскую школу. Я в свое время учился в Климентовом колледже, и там до сих пор, наверно, вспоминают о сорванце Шеллоу.
Сайленс
Тогда вас называли "весельчаком Шеллоу", кузен.
Шеллоу
Боже милостивый, как только меня не называли! И каких только штук я не вытворял, да еще как ловко-то! Там учился вместе со мной маленький Джон Дойт из Стаффордшира, и черный Джордж Барнс, и Франсис Пикбон, и Уилл Скуил из Котсолда. Таких четырех головорезов не сыскать было во всех колледжах. Смею вас уверить, уж мы-то знали, где раки зимуют, и к нашим услугам были всегда самые лучшие женщины. Был там еще Джек Фальстаф, ныне сэр Джон; в то время он был еще мальчишкой и служил пажом у Томаса Маубрея, герцога Норфолка.
Сайленс
Тот самый сэр Джон, кузен, что приехал к нам вербовать солдат?
Шеллоу
Тот самый сэр Джон, тот самый. Помню, как он на моих глазах проломил голову Скогану у ворот школы, когда был еще вот этаким малышом. В тот самый день я еще дрался с Самсоном Стокфишем - фруктовщиком на задворках Греевского колледжа. Ах господи Иисусе, веселое было времечко! И подумать только, сколько моих старых приятелей уже умерло!
Сайленс
Все там будем, кузен.
Шеллоу
Разумеется, разумеется, совершенно верно, совершенно верно. Смерть, как сказал псалмопевец, есть удел каждого: все мы умрем. А в какой цене пара добрых волов на Стемфордской ярмарке?
Сайленс
Право, кузен, не знаю; я там не был.
Шеллоу
Да, от смерти не уйдешь. А что, жив еще старик Дебл, ваш земляк?
Сайленс
Умер, сэр.
Шеллоу
Ах, господи Иисусе, умер! Он отлично стрелял из лука. И вдруг умер... Да, отменный был стрелок. Джон Гант очень его любил и, бывало, ставил на него большие заклады. Умер!.. Он попадал в цель с двухсот сорока шагов, а легкую стрелу пускал с двухсот семидесяти; поглядеть на него - душа радовалась. А почем теперь овцы?
Сайленс
Смотря по товару. Два десятка добрых овец идут за десять футов.
Шеллоу
Так старик Дебл умер?
Сайленс
Вот идут, кажется, двое из отряда сэра Джона Фальстафа.
Входит Бардольф с одним из солдат.
Бардольф
С добрым утром, почтенные джентльмены. Будьте добры сказать, кто из вас судья Шеллоу.
