Давай никому не скажем

В дверь тихо постучали, и в кабинет робко заглянула англичанка.

— А вот, кстати, и она. Проходите, мы вас уже ждем, — пригласила директриса, кивнув на свободный стул рядом с отцом.

Взглянув на меня то ли испуганно, то ли удивленно, она закрыла за собой дверь и скромно присела на край табуретки.

Еще с утра я на нее злился — раздула из мухи слона, теперь из-за ее чрезмерного любопытства и обидчивости мне придется огребать от отца. Но только стоило сейчас ее снова увидеть, такую хрупкую, такую уязвимую, как вся злость куда-то мигом улетучилась.

Батя откашлялся, прочистив горло, и снова растянул губы в вымученной улыбке:

— Полиночка, я прошу прощения за нашего оболтуса. Если Ян вас чем-то обидел, и за это вам пришлось влепить ему оплеуху, то это было абсолютно верное решение.

— Роман Алексеевич, это не Полина, это Яна Альбертовна — преподаватель английского, — сдержано поправила директриса.

— Преподаватель? Она? — отец скривился, удивленно переводя взгляд с Кураги на англичанку. — Не подумайте плохого, просто вы, эм... так молоды... я бы даже сказал — юны...

— Ничего страшного, — вежливо ответила англичанка, бросив на меня беглый взгляд.

Было видно, что находится она не в своей тарелке. По слишком напряженной, как струна, спине, пальцам, теребящим подол юбки, испуганным глазам.

Какого черта тогда было стучать, чтобы потом вот так зашуганным зверьком сидеть?

— Мы с Яном еще проведем воспитательную беседу, это само собой, но еще я настоятельно прошу вас, мы с Яной Альбертовной просим, чтобы вы, как отец, мудрый человек с богатым жизненным опытом, повлияли на сына. Донесли до него, что такое настоящие мужские ценности и уважение к женщине, женщине старше по возрасту и статусу... — монотонно зачитала мораль Курага, меряя медленными шагами кабинет, заложив руки за спину.

Отец рассеянно слушал отповедь, с интересом поглядывая на англичанку, которая, как и я, понятия не имела, что вообще здесь делает.

Взглянув исподлобья на отца, затем снова искоса в мою сторону, решилась-таки перебить:

— Эмма Валентиновна, я могу идти? Пара скоро...

— Да, идите, — махнула рукой Курага. — И ты иди, — не глядя, кивнула на меня.

Отец было тоже засобирался, но директриса вовремя подоспела:

— А вы останетесь еще на пару слов, Роман Алексеевич.

С кислой миной отец снова опустился на жалобно скрипнувший табурет.

Англичанка резко подскочила со стула и, попрощавшись с батей, направилась к выходу. Подойдя к двери, нервно задергала заевшую ручку.

— Вы так замок сломаете, и придется нам тут жить. Вчетвером, — положил ладонь поверх ее руки и, мягко надавив, опустил рычаг до упора. Раздался тихий щелчок.

Подняв на меня растерянный взгляд, она быстро убрала свою руку и, открыв дверь, как ужаленная убежала.