но об этой связи и данном единстве мы можем говорить только языком так называемой апофатики, то есть языком отрицания. Все четыре демона «Мастера и Маргариты» – это
не родственники,
не братья,
не друзья,
не приятели,
не единомышленники и
не товарищи, а
духи,
которых объединяет не кровь, а дух. Мы видим, что в своей свите Воланд главный: Азазелло, Коровьев и Бегемот всегда обращаются к Воланду на «вы», а тот к ним, напротив, всегда обращается на «ты», но это главенство не лежит ни в какой мере бременем на плечах демонов романа Михаила Булгакова. Подчинение Азазелло, Коровьева и Бегемота Воланду выглядит совершенно свободным и добровольным. Исполняя волю Воланда,
они исполняют целиком, всецело свою волю. Когда Воланд дает демону какое-то распоряжение, тот уже заранее знает, что ему будет велено исполнить, то есть их всех вчетвером действительно можно назвать одной силой, «что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Это их
общее настоящее
имя. Не одного только Воланда так зовут. Всех троих подчиненных князю тьмы демонов можно назвать, выражаясь богословским языком, другими ипостасями Воланда. Именно поэтому о всех деяниях и проделках, осуществляемых Азазелло, Коровьевым и Бегемотом, можно говорить как о действиях, произведенных самим Воландом, о чем красноречиво свидетельствует весь роман, когда следствие возложило всю вину и ответственность на одно лицо, которое пришло в Москву под крайне редким именем Воланд (хотя искали при этом и его подчиненных). Даже в данном исследовании под именем Воланд в одних случаях подразумевается
конкретное лицо, в других –
вся его свита, что надо понимать по контексту сказанного и что полностью позволительно. Послал телеграмму дяде Берлиоза в Киев Бегемот, но сделал это и Воланд. Побит в уборной Варенуха был Бегемотом и Азазелло, но причастен к этому был и Воланд. Сожгли Грибоедов и торгсин Коровьев и Бегемот, но совершено это было и Воландом. Просто во всех, включая эти, случаях Воланд действовал не лично сам, а через своих помощников. Тут уместно вспомнить разговор с буфетчиком в 18-й главе:
«– Вчера вы изволили фокусы делать…
– Я? – воскликнул в изумлении маг, – помилосердствуйте. Мне это даже как-то не к лицу!
– Виноват, – сказал опешивший буфетчик, – давать сеанс черной магии…
– Ах, ну да, ну да! Дорогой мой! Я открою вам тайну: я вовсе не артист, а просто мне хотелось повидать москвичей в массе, а удобнее всего это было сделать в театре. Ну вот моя свита, – он кивнул в сторону кота, – и устроила этот сеанс, я же лишь сидел и смотрел на москвичей».
Нельзя совершенно также сказать, что Воланда и его слуг связывают профессиональные интересы или какая-то общая идея. Воланд прибыл в Москву, чтобы разобрать рукописи Герберта Аврилакского, утроить сеанс черной магии в театре Варьете и провести свой ежегодный бал в 50-й квартире. Означает ли это, что без этих целей все четыре беса разошлись бы по разным сторонам? Конечно, нет! Но опять-таки их невозможность разойтись или разъединиться нельзя объяснить некой личной привязанностью друг ко другу, которой у них нет, так как это их очеловечило бы. В свите Воланда не может быть ни ревности, ни ссоры, ни большей расположенности к одному бесу, чем к другому, так как этой расположенности вообще нет и не может быть.
На не человеческое происхождение Воланда больше всего намекает нахождение в его свите одного человека – женщины Геллы. Она-то и может кого-то полюбить или к кому-то привязаться – проявить свою человечность, из-за которой, иногда к сожалению, а иногда к счастью, происходят погрешности в профессиональной сфере – в деле, какому служит человек. Именно поэтому Воланду надежнее дать важное поручение кому-либо из бесов, а не Гелле, так как та может быть чем-то соблазнена или чем-либо искуситься и испортить назначенное дело. Любовь и подобные этому явлению чувства как проявления человечности не могут стать помехой на пути и для Азазелло, и для Бегемота, и для Коровьева.
Командой же тайной службы Афрания, напротив, движут одни профессиональные интересы и, возможно, какое-то желание угодить правителю. Ведь, если бы Понтий Пилат распустил эту команду, все слуги Афрания разошлись бы по своим сторонам и делам, и только возможная былая привязанность могла бы сохранить их верное единство, которое поддерживалось до роспуска благодаря одному долгу службы. Всех агентов команды Афрания, включая его самого и прислужницу Низу, можно охарактеризовать как людей, которые стараются всеми силами и всем желанием по долгу службы не проявлять, насколько это возможно, свою человечность. У всех тайных агентов Пилата общая задача – похоронить в себе человека и оставить от него одно только имя. С этой задачей, например, безупречно справилась Низа, которая, судя по тексту, была любовницей Иуды. Она смогла хладнокровно сыграть любящую и ласковую женщину, выманить предателя за город, и при этом не поддаться его словам об искреннем желании свидеться. Афраний мог только верить в успех Низы, но не мог этого знать. Полная уверенность тут могла бы быть, если бы на месте Низы был реальный дух, не знающий по своему происхождению любви и подобной ей человечности. Прекрасно справились со своей работой и те двое убийц, что хладнокровно зарезали Иуду в Гефсиманском саду. Тот их умолял сохранить ему жизнь, но на эту просьбу им как профессиональным убийцам даже не пришлось подавлять в себе простую жалость, возникающую у любого человека, которому поручили кого-то убить впервые в своей жизни.
В 26-й главе есть очень интересный момент, когда перед въезжавшим в город Афранием вскочили караульные солдаты, игравшие в кости: «Всадник подъезжал к южным воротам Ершалаима. Под аркою ворот танцевало и прыгало беспокойное пламя факелов. Караульные солдаты из второй кентурии молниеносного легиона сидели на каменных скамьях, играя в кости. Увидев въезжающего военного, солдаты вскочили с мест, военный махнул им рукой и въехал в город». В данных строках как раз описан случай явно проявленной солдатами своей человечности. То, что они захотели поиграть, означает, что перед нами были настоящие люди. В этой игре их уже объединяла отнюдь не караульная или солдатская служба, а обыкновенная человечность, которая называется любовью и более искренно связывает людей. Быть солдатом и быть на карауле – это профессиональный интерес, который может возникать по разным совершенно причинам, основными и наиболее частыми из которых можно назвать чувство чести или долга и желание занимать видную должность, которая дает пропитание. Но каковы бы ни были причины, по которым данные люди стали воинами, игра в кости в данном случае велась не по причине профессиональных интересов,
