Поминки по Финнегану. Глава 1. Падение Финнегана. Авторский перевод - Джеймс Джойс

(конфузий держи их!) они ни были и шли; душёвые душманы были и гуигнгномовые содромы были и миловидные нервожки были и палеву фаянсы⁶. Мужжи оттаяли, клерки зашебушептлись, блондин поискал брюнетки: другого человать ты можешь, милочная Керри пигги⁷?: и дункледамы^7* противовстретились с друзлыми чертелями: детвора под аркой⁸, ты придублик? И они оскорбросились друг на друга: и сами они пали. И все еще в ночноящее время и ночным-ночно все дерзкие флорки полей робким фавным любовникам только и говорят: посорви скорей меня чем я увяду к тебе! Выерви меня пока я рдеюсь! Ну возмайно они и губуд, вот брак брак, чрезвидно краснеть, обручестное слово! Ибо поговорка эта стара как холм. Кымой кинта одно китновение в холможке (разве не клявдой я вам тут увираю?), чтоб иметь плавники и ласты что мерцуют всем телом. Тим Тиммикан тимпнул ея, тамкочный Там. Нищеанство! Нищанство! Блохошка!

Хоп!

Во имя Ивама этот карл на хопье в выелочных ремешутках однопутчик что за тупидор быть он? Безуродлива его кабаная хрякоткая борова, свинюпасеньная, изморщен его громозкоступ. У него завитой ступняк, эти короткие голени, и, вот сматери что надгрудное, его мышцемлекающее самое что есть мышиныщное. Это утоляющий перекус из имярековой сковомозки. Мне кажись челмачом. Он находится почтимесячно напочтике при здесь, и есть тот Кончебль Суксын⁹, будь то можжеянварник или пивраль или марак или сопри эль или буерные забухи питьеоза¹⁰ и мерзниоза¹¹. Что за пидозрительно сранный сор чувалика. Это очевидный трусдельник. Данейте же ступоперим его кострёх укреплений и эти краали разресосанных высококостных мозгов. (Пещухер!) Он наможет задложить в первую ягодичредь морегвоздный путь к Геркозлесовым столбам. Куда квас дела, сводня, дорогой мой угас бодун¹²? Звени нас, кучегрюбый малый. Ты лодырь донск¹³? Н. Ты толкатьевый скавежец^13*? Нн. Испашкайте англиз? Ннн. Ты фонийный саксо? Нннн. Ясно все и так. Да это ж какой-то Ют. Давайте махнем шляпы и рокируемся парочкой крепких глаголов бук с дубом в полном безпизрядке сыв гле́банных бухреками.

Ют. — Йютам!

Матт. — Бульбочрад¹⁴!

Ют. — Ты Юлхой?

Матт. — Тугой раз.

Ют. — Но ты же не юлхонемой?

Матт. — Ноо. Только зияка.

Ют. — Хуа? Чток сбормочилось с тобой?

Матт. — Я тут стал зумлекой.

Ют. — Какая прпрпрпреужаслышная вещь, я не бонимать! Как так, Матт?

Матт. — В боепое¹⁵, сурд.

Ют. — Чей поебой? Где?

Матт. — В Трактирах Дунгтарфа¹⁶ где Радо всем ебыть.

Ют. — Ты эта сторона твой голость почти несъешная мне. Стань болей видиумендуемым, я б на твоем месте.

Матт. — Кол? Кол еб? Колебительность? Урп, Боохоору¹⁷! Боору Узурп! Я тряпчусь от рости моим моум когда я припопопри!

Ют. — Глазну синюшечку¹⁸. Бизонс есть бизонс. Дай мне заред всю твою кобалдетельность осенить твою козладонь чаю вами. Здесть лесебрянные клёнги, монета золодубовая. Гиении зашуркают теб в самый раз.

Матт. — Луишу, луишу¹⁹! Ольхуда мне ясенить, невыразумный сирый плущ Седрика Шелколюры²⁰! Что тычешь малостью проса им²¹ вам за один брызглинский отмель. Старый молодняковый рычун! Его пашотили^21* на том же дентяичном месте. Здесь гдели ливреи, Мономарк. Там гдела миссер²² Лоннки, писаюшая из моды Мальчикенщика.

Ют. — Просто потому что как предверждает Тацитурн, продолживой истории коротатель, он опустывалил козлосною течку мутейсора на чтоб унавозить здесь.

Матт. — Ровно как пудингов камень нав бручейле у риверпула.

Ют. — Говнодь Всемудощий! Что ж это такой за галде́жец?

Матт. — Спящно с быком на торфтыгине. Росарь евреймлян цезарь сокримлищ! Я мог б с ним и похрапеть о пенном горне, с его вулси^22* стороною вшерстрь, за перешеек на котором я сижу. Брайан де о'Линн²³.

Ют. — Кипясло и сыромед на меня когда я могу гэли-эли отлять слоговор от стурка до финника на таком пэтвизге²⁴ как ваши роттердумерки. Наслыхан о и мертвостойно! Добрый едычер! Увидимся в сороклятости.

Матт. — Полностью мечтасен. Постучи одну сек. Сходи на промигалку в окружлении этого палюбостра и ты смозгишь²⁵ увидеть как старр равнинец моих Старков, бесгунновых и наших, где одинны завыть кроншепом чтоб чибиснуться над солончаками, где градет городач по закону истмона²⁶, где по праву лордской ночи, ледучий лед шел из его Поначалия до жильего-то Здеськонечного Моместа. Межлияние двух струюдов, щведкого и суомного²⁷. Смертеринское горе. Сюда, грохомча востустьечно, они во встании: прочь, остыв на отливе, они уступаются. Несчетность живосторий нижепала на эту морь, порхучих как струинки, букворядочная мусоротура из наверху, отмглистая чаровьюга всех их мировертий²⁸. Теперь ж все мы примогилены к кургану, землёд к земледю, демирь от демиря.

Ют. — 'Смраж!

Матт. — Фиатфуйт²⁹! Поздесь лежони. Ввеликие при музких и каждонощное жицце тадже но'странца. Вавилон высокотэльный с дом дом дмышкой! Альпа на уховертке, утопьяна в алкоогне, как равный со сравным на этом звочном глазбище что усть любез лув.

Ют. — 'Змердьё!

Матт. — Мильдунляйзе³⁰! Волною феельской омраночен. Пезнь Унытика. И холм праросмертельниц проглочванил их всех. Эта намля лет является кромечим кирпыльчом и бывая челоземом то же семое повозврачивается. Тот кто рунит может прочиречь это на карачках. О'к'стл, Н'вк'стл, Тр'к'стр, осыпаясь! Продай мне истину на проезд до Скромлина. Ярмарка Незнатноледия. Но говори это скурупунежно, лепщик! Делай как ходчеш!

Ют. — Чмушш?

Матт. — Гигант Форфикулес³¹ с Амни феей.

Ют. — Как?

Матт. — Здесь викинкоролевский³² грааб.

Ют. — Чтошай!

Матт. — Ты окамневековен, не ют ли?

Ют. — Я громобъят³³, тинг согрязий.

Развитие Алфавита и Чисел

(Стопнитесь) если вы разабевегедеены, этой клипониси, что за кури́осы¹ знаков, в этом аллавфеде! Можешь ты предчитать (раз уж Мы и Выф тут разобрачились) его мир? То же суммое получится и из другой любайки. Мени². Расосмесительство на расосмесительстве. Щекот. Они жили ид ржали ад любили уд съюбили. Форсин³. Твое вещéвство отдано Мудянам и Пёрпсам. Мнеонболталец, у вас и снова, нашего старого Дикаренбурга в дни когда Бошка-в-Облаках пешил землю. В невежестве что несет с собой восприятие что вяжет знание что находит имяформу что оттачивает умы что передают контакты что сластят ощущение что мчит желание что прилипает к привязанности что травит смерть что сучит роды что влекут следовательность экзистенциальности. Но порывом из своего пупка достигая заалтарников Задолбарама⁴. Наземная живопейжня эта; странная-странная и продолжает оставаться сотрясной. Топр, кельтник, лемух плуха почемусел которых был брать бороздец земной коры в любой нас, впахад, пузад, как ярбыки на троповороте. Вот молви на фигурки воркуйственные воокружаясь и себясь в седло. Взбирательные и боевучие воинствительные фигурки смотри здесь. Это лиффинькое ядручело за один гореш