Аид, царствовавший под землей, а тот не более дьявол, чем его олимпийский брат-громовержец. Зло Аида можно сравнить со злом мага Сарумана из первых двух частей фильма Питера Джексона «Властелин Колец» (2001, 2002), снятого по одноименной книге Джона Толкина, или со злом гордого отца Ферапонта из «Братьев Карамазовых» Федора Достоевского. В нашем восприятии эта ситуация вражды Олимпа с царством мертвых есть не более чем серьезная ссора обычных братьев, которые нуждаются в примирении. Можно было бы просто вызвать доктора Стравинского, который бы сел напротив Аида и, коснувшись его колена, стал бы ему говорить что-то вроде этого: «Почему же вы так не любите Зевса? Он же ваш брат». И все – непримиримой борьбе был бы положен конец. В таком именно смысле Иешуа Га-Ноцри не ошибся, когда говорил Пилату, что «злых людей нет на свете». Возможно, он это имел в виду. Аид, как Марк Крысобой, – это просто несчастливый человек, которому просто досталась во власть самая жуткая и безрадостная часть вселенной, в то время как Зевс и Посейдон стали наслаждаться в своих обителях. Злым человека можно назвать только в том значении, в каком мы называем злыми некоторых собак, охраняющих дом от посторонних людей и незваных гостей, но, в сущности, злых собак же тоже нет на свете.
А вот еще один пример, который мы не можем не привести, – из очень темного места в Книге Бытия, а именно – из первых четырех стихов в 6-й главе: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди». Как пишет Александр Лопухин в своем комментарии, «это – одно из труднейших для толкования мест из Библии», «главная трудность его заключается в определении того, кого здесь должно разуметь под «сынами Божиими» [63]. Мы не будем толковать это место, так как это не наша задача (или это сыновья знатных вельмож, или это в самом деле ангелы, и тогда вся история сношений человечества с дьяволом – это сплошное театральное выступление со стороны последнего, или это потомки Сифа – третьего из сыновей Адама, или это пришельцы из космоса, или это неандертальцы, или это какие-то еще человекоподобные существа, или еще кто-то). Мы просто дадим ему комментарий одному из его толкований, согласно которому данные сыны Божии – это небесные ангелы. Тут сразу понятно, что надо сказать насчет такого мнения. Если это действительно так, если действительно было время, когда к дочерям людей ходили знакомиться незнакомцы с небес, то в таком случае выходит, что ангелы – это не более чем люди, которых именуют ангелами и которых возможно прельстить земной красотой человеческих дочерей. Выходит, что ангелы имеют нужду жениться, а это значит, в свою очередь, что 1) их бестелесность условна, 2) являются половыми существами, которые однополы по причине того, что из них не вывели женщин – потенциальных чертовок и дьяволиц, и 3) могут любить. В итоге они отличаются от людей лишь тем, что их не видно, то есть недоступны нашим чувствам, и что у них, возможно, имеются крылья (крылья – это иконографический образ, который символизирует быстроту и молниеносность ангелов в исполнении воли Божией, и вообще все иконографические изображения ангелов и демонов символические, то есть не соответствуют реальным первообразам). Кроме того, благодаря наличию любви в человеке существует возможность влюбляться, а что это такое, знают почти все. Влюбленность – это такое чувство, когда человек испытывает к предмету своего обожания очень сильное влечение и в определенной степени идеализирует его, причем в большинстве случаев человек, будучи в кого-нибудь влюблен, думает, что на самом деле любит предмет своего влечения, а такое ошибочное отождествление любви и влюбленности может быть только в том случае, когда вторая обязана своим происхождением и существованием первой. И вообще вовсе не трудно заметить, что блудники теряют вместе со способностью любить в том числе и способность влюбляться, откуда следует их неразрывная, самая прямая связь. А если это так, то в таком случае, совершенно очевидно, выходит, что ангелы, по вышеупомянутому толкованию темного места из Книги Бытия, тоже способны влюбляться. Но, спрашивается, способен ли кто-либо из них влюбиться в какого-нибудь мужчину? Тут скажут, что нет, поскольку это было бы содомизмом, правильное название которого не просто озвучить, но даже написать противно. А ведь тогда получается, что ангелы имеют пол, раз для них противоестественно вступать в браки с мужчинами! Разве влюбленность не доказывает, что духи – это бесполые существа и что человек начинает свое бытие, свое существование с любви и пола – что человек представляет собою либо какого-то мужчину, либо какую-нибудь женщину? Кстати, у такого толкования есть огромный плюс, поскольку нет, как говорится, худа без добра. Это толкование очень хорошо и наглядно иллюстрирует суть человеческого бытия, сущность самого человека. Действительно, только человека невозможно поместить в какие-либо рамки, которые он не смог бы переступить, хотя бы мыслью или простым желанием. То, что эти небесные юноши, по такому толкованию, сошли к земным девицам, произошло по причине того, что эти юноши являлись не кем иными, как именно людьми. Вот эта самая возможность согрешить, переступить недозволенное, соблазниться и есть то, что отличает нас всех от бесплотных духов. Именно такие небесные юноши не могут осатанеть, не может произойти их демонизация как таковая. Такое толкование, по которому эти сыны Божии – ангелы, таким образом, неизбежно приводит к тому, что в наших глазах граница между ангелами и демонами начинает начисто и бесследно размываться, потому что человек не может быть демоном.
По нашему толкованию вообще выходит, что, когда мы спрашиваем, что такое пол, мы спрашиваем, что такое человек. Когда мы говорим, что Воланд – бесполый дух, то мы этим хотим сказать, что в нем человеческое, мужское, половое начало призрачно: раз он не человек, то он вместе с тем и не мужчина. Воланд не есть тот, кто может потенциально иметь дьяволицу. Вовсе не случайно Гелла как представитель женского пола в его свите является единственным настоящим человеком. Ею автор как бы говорит, что нет
