Филип Жисе
Океан: Черные крылья печали
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
* * *
"Angel[1]" в исполнении Адриано Челентано[2] тихим шелестом утреннего ветерка проник в их окутанные теплым и нежным одеялом сна сознания, превращая сон в иллюзию, в легкое марево, стелющееся над горячей, изнывающей от недостатка воды землей.
Леопольдо зевнул, что-то промычал, открыл глаза и потянулся рукой к мобильнику на стуле, подпиравшем изголовье широкой двухместной кровати, взял его в руку и отключил будильник. Легкий стон донесся из-за спины. Леопольдо вернул мобильник на стул, развернулся и обнял Ангелику за талию. Девушка потянулась, пискнула и открыла глаза. Улыбка заиграла на ее красивом лице, когда взгляд больших карих глаз замер на Леопольдо.
– Buongiorno[3], милый.
– Buongiorno, мой ангел, – Леопольдо провел ладонью по обнаженной спине Ангелики, приподнялся на локте и поцеловал девушку. – Пора вставать.
– Давай еще немного поваляемся, – Ангелика стянула с Леопольдо одеяло и закуталась в него, закрыла глаза, подложила ладони под подушку и заулыбалась. – Вставать совсем не хочется.
Леопольдо улыбнулся, навис над Ангеликой, как гора над долиной, и провел пальцами по тонкой и нежной коже ее щеки, намотал на палец черный локон ее волос.
– Ну, если ты хочешь опоздать на работу, – Леопольдо обнял девушку, чмокнул в лоб, затем поднялся с кровати. – Даю тебе еще пятнадцать минут, а я в ванную.
– Хорошо, – Ангелика открыла глаза и окинула обнаженного Леопольдо критическим взглядом. – Мне кажется, или ты действительно поправился?
Леопольдо посмотрел на себя сверху-вниз, хлопнул по небольшому животику и улыбнулся.
– Ты насчет этого?
– Ага. А помнишь, каким худышкой ты был, когда мы только начали встречаться?
– Да я и сейчас не очень уж и отличаюсь от того меня.
– Мне со стороны лучше видно, – улыбнулась Ангелика, пробежала взглядом по худощавым ногам Леопольдо, скользнула выше, на миг остановилась на спящем пенисе, перебежала на пивной животик и замерла на волосатой груди. Да, она не ошиблась, ноги – это единственное, что осталось прежним у Леопольдо. Даже пенис, казалось, стал меньше. С чего бы это? Может, из-за того, что вырос живот? Взгляд Ангелики снова устремился к пенису Леопольдо.
– Ты что там обнаружила? – Леопольдо хмыкнул, когда увидел, на что обращен взгляд Ангелики.
– Он у тебя стал меньше.
– Что? – растерянное выражение появилось на лице Леопольдо, голова опустилась, взгляд уцепился за собственное достоинство.
Ангелика прыснула, когда увидела, как растерянность на лице Леопольдо сменилась страхом.
– Что? Правда? – пробормотал Леопольдо, не отрывая взгляд от пениса.
– Мне так кажется, – широкая улыбка играла на лице Ангелики.
– Ах, тебе так кажется, – Леопольдо ухмыльнулся и приблизился к кровати. – Сейчас проверим.
Глаза Ангелики распахнулись, ротик приоткрылся.
– Ты что задумал?
– Увидишь, – Леопольдо вцепился рукой в одеяло и потянул его с тела Ангелики. Девушка взвизгнула и попыталась ухватиться за убегающее одеяло, но не успела; одеяло, влекомое рукой Леопольдо, скатом-мантой взмыло вверх и приземлилось на полу недалеко от кровати. Леопольдо схватил двумя руками Ангелику за лодыжки и подтянул ближе к себе, затем раздвинул девушке ноги и лег сверху.
– А как же работа? – хитрый огонек вспыхнул в глазах Ангелики.
– Когда вопрос касается чести мужского достоинства, работа подождет, – Леопольдо ухмыльнулся, коснулся губами соска Ангелики, накрыл рукой грудь, губы поцеловали шею.
Ангелика хихикнула.
– Ты чего хихикаешь? – Леопольдо оторвался от шеи Ангелики, взгляд голубых глаз устремился к глазам девушки.
– "Когда вопрос касается чести мужского достоинства". Никогда не думала, что у мужского пениса есть честь, – сказала Ангелика и рассмеялась.
– Ах, ты ж, – Леопольдо впился губами в губы Ангелики, ладонь сдавила ее грудь, отпустила и заскользила по телу девушки.
Ангелика пискнула, ударила кулачком по плечу Леопольдо, но быстро сменила гнев на милость: одна ладонь легла на затылок, вторая на спину Леопольдо, ноги обхватили его ягодицы. Стон, тихий и робкий, вырвался из груди девушки, пронесся над их телами, поднялся выше, ударился о белый как вата потолок, раненной птицей упал на одежный шкаф, стоявший в дальнем углу комнаты, отряхнулся как собака от пыли и выскочил на улицу через приоткрытое окно.
Леопольдо провел ладонью по лбу девушки, по волосам, черным, как ночное небо, и пышным, как свадебный торт. Сердце зачастило, понеслось как ненормальное, неизвестно куда, неизвестно зачем. Огонь окатил нутро, грозя сжечь, не оставить ничего кроме пепла да обрывков памяти. Леопольдо чувствовал, как его охватывает волна нежности и ласки к этой милой, удивительной девушке, к девушке, заставлявшей его сердце полыхать огнем вот уже почти два года. Удивительно, но за эти два года, что они вместе, его любовь нисколько не ослабла, наоборот, только усилилась. Говорят, быт убивает чувства. Странно, но с ним ничего подобного не случилось. Его любовь к Ангелике изо дня в день только крепла, весна продолжала буять в его сердце, обещая вечное лето в будущем. Почему-то именно сейчас из закутков подсознания выплыли воспоминания об их первой встрече. Яркие, как Полярная звезда на темном небе, отчетливые, как след на снегу, они горели в его мозгу, волновали сознание, привлекали внимание так же верно, как красный свет светофора.
Ангелика была журналистом. Еще до встречи с Леопольдо по роду своей деятельности ей часто приходилось сотрудничать с итальянскими журналами и газетами, писать статьи, обзоры о питании, диетах, здоровом образе жизни. Одним из таких журналов был небольшой журнал маленького итальянского городка Ареццо, который назывался просто, но со вкусом – "Buon appetito![4]". Именно в редакции этого журнала работала и мать Леопольдо. Однажды зайдя на работу к матери Леонардо увидел девушку, красивую, с великолепной спортивной фигурой, приятными и очень нежными, похожими на детские чертами лица. Ямочки на щеках, маленький носик с едва видимым горбиком, чуть заметная россыпь веснушек, маленькие ушки, прятавшиеся за прекрасными локонами густых волос. Он влюбился в нее сразу. Чувствовал: на всю жизнь. И сейчас, глядя на ее влажные губы, ощущая жар ее дыхания, чувствуя телом биение ее сердца, понимал, что в жизни случается выиграть джек-пот.
Леопольдо запустил руку Ангелике в волосы, губами прижался к ее щеке, потянул носом и наполнил легкие сладким ароматом ее тела.
– Я люблю тебя, моя волшебная любовь, – шепнул он ей на ушко.
Ангелика открыла глаза и улыбнулась.
– А я тебя.
Их губы встретились в страстном порыве двух сердец стать одним целым. Настоящее исчезло, растворилось в том клубке яростной энергии, в которую превратились их тела.
Леопольдо вошел в Ангелику, быстро, глубоко. Девушка вскрикнула, ее ноги обвились вокруг бедер Леопольдо, пятки уперлись в ягодицы, контролируя глубину проникновения.
– Все нормально? – встревожился Леопольдо.
– Да, – слабый шепот донесся до его ушей. – Знаешь, все же мне показалось.
– Ты про что?
– Про длину твоего мужского достоинства.
– Даже не сомневался, – хмыкнул Леопольдо, забросил ноги Ангелики себе на плечи и задвигал тазом.
Тишина растаяла как мороженое в тепле. Стоны и всхлипы наполнили квартиру, заметались птицами из стороны в сторону, застучали по белым стенам как дождь по лужам.
Когда все закончилось, они какое-то время лежали, не двигаясь. Ангелика повернулась к Леопольдо спиной и закрыла глаза. Леопольдо же прижался телом к ее телу и рисовал пальцами замысловатые фигуры на влажной спине девушки. О работе никто не думал, будто забыли. Наконец Ангелика взяла со стула мобильник Леопольдо и посмотрела на экран.
– Скоро семь.
– Не так уж и плохо, – Леопольдо провел рукой по ягодицам Ангелики, поцеловал девушку в затылок и поднялся с кровати. – Я ушел в ванную. Ты как хочешь, а мне через час надо выйти из дому.
– Я с тобой.
– Догоняй.
Леопольдо покинул комнату, прошел по коридору и скрылся в ванной комнате, через минуту к нему присоединилась Ангелика.
Было начало девятого, когда они вышли из квартиры в одном из домов на Виа Витторе Карпаччио, спустились на улицу и оказались в объятиях теплого июльского солнца.
– Buongiorno, Леопольдо! Buongiorno, Ангелика! – услышали они, едва подошли к машине, темно-синей "альфа ромео", втиснувшейся между стареньким "рено" и новенькой "ауди".
