Ну а Семен, с явными следами побоев на лице и чувствуя себя если и не героем, то уж точно – человеком, выполнившим наконец свой гражданский долг и спасшим свою честь, тоже побрел на очередной урок, не без удовольствия ловя на себе в коридоре – да-да – уже уважительные взгляды соучеников. Тем не менее к законной гордости собой у начитанного Семена примешивался горький вывод, что настоящего авторитета можно добиться не умом или талантом, особенно в школе, а простой безыскусной способностью дать в морду другому человеку. «Что за кретин, – думал Семен, – придумал фразу «Знание – сила». Неправда это! Сама сила – и есть сила, решающий аргумент в любом споре». И дальше, продолжая сидеть на уроке и будучи не в состоянии вникнуть на этот раз в предмет, он подумал, что и в его конкретном случае сила возобладает над разумом и его беспощадно будут бить эти двое, пока не устанут или пока он чего-нибудь не придумает. К концу урока Семен не придумал ничего, выход по-прежнему виделся только в одном: надо присоединиться к какой-нибудь группе, чтобы его смогли защитить. Но что у него есть? Чем он обладает для того, чтобы его приняли хотя бы в самую завалящую кодлу? «Думай, Сема, думай, – твердил он себе, – иначе ты закончишь эту школу несчастным инвалидом».
Кася надрывалась на двух работах, собирая средства для будущей европейской жизни. Откладывала деньги по чуть-чуть, но не жалела их на то, чтобы держать себя в форме. И еще – пришлось брать отгулы, чтобы регулярно посещать занятия по аэробике: задолго до фитнес-центров было такое популярное направление, изобретенное известной американской киноактрисой Джейн Фондой. В Советском Союзе аэробика быстро набирала силу и становилась повсеместным увлечением. Естественно, то, что было изобретено в Голливуде или, допустим, в Париже, миновать Сызрань никак не могло. Поэтому здесь, при желании, можно было и духи достать, и на аэробику записаться. Впереди маячила высокая цель: уехать в Ригу. Это желание крепло еще больше, так как отовсюду – по мелочи, но все же – приходили подтверждения, намеки на то, что решение правильное, выполнимое и единственно возможное. Например, духи. В Сызрани можно было достать и «Шанель», и «Клима», но за дикие деньги у бессовестных спекулянтов. А вот продукция Рижской парфюмерной фабрики «Дзинтарс» была куда дешевле и доступнее. Время от времени все эти кремы, лосьоны и духи продавались в их городе и пользовались большим успехом не только у сызранских дам, но и у мужчин. Например, директор кафе «Василек» Ашот душился исключительно одеколоном «Рижанин», чем заслужил скрытое, но глубокое уважение своей официантки Каси.
В секции аэробики было два инструктора – он и она. Девушка проводила занятия спортивно, педантично, но скучно. А вот с мужчиной было куда веселее. Впрочем, инструктора можно было причислить к мужскому племени с большой натяжкой. Он был настолько голубеньким, что все занимающиеся девушки считали его подругой и хихикали над тем, как он проводит занятия. Три стены в зале, где проходила тренировка, были с зеркалами. У одной из них – то лицом, то спиной к девушкам – стоял инструктор, который просил называть себя Павликом, и показывал упражнения. Все должны были повторять его движения. Чаще всего он располагался спиной к дамам и девушкам, шлифующим свою внешность, а лицом – к зеркалу. Потому что просто не мог отвести от себя взгляда, когда показывал упражнения, ну никак не мог на себя наглядеться. Звучала музыка, движения были ритмичны и более всего походили на танец. Инструктор упоенно танцевал, глядя на себя. Надо отметить, хорошо танцевал, наверняка в прошлом получив хореографическую подготовку в каком-нибудь балетном училище. Но что было совсем забавно, так это то, что его женственная пластика, изгибы, пируэты и наклоны носили настолько эротический характер, что, по всему, чрезвычайно возбуждали самого инструктора. Он любовался собой в зеркале и заводил сам себя. Все это, при наличии полутора десятков молодых женщин и девушек, из которых по крайней мере половина были привлекательны, создавало довольно странную композицию, объясняющую, почему впоследствии многие женщины испытывали недостаток в мужском внимании, а целая сеть секс-шопов опутала всю страну. Девальвация мужчин стала очевидной, а половая принадлежность инструктора по аэробике Павлика и других, ему подобных, стала не только популярной, но даже заманчивой для многих мужчин и юношей, желающих постичь неизвестное, нетрадиционное, познать что-то новенькое и в недавнем прошлом – запретненькое.
Но – что бы там ни было, какой бы инструктор ни инструктировал, все же занятия эти пользу приносили. Несомненную. Катя Федосеева, которую многие, да и мы в том числе, по привычке продолжали называть Касей, сформировалась в стройную спортивную девушку с великолепной фигурой, пропорциональными формами и миловидным лицом, которое лишь слегка портили слишком тонкие губы. Кася сама по себе обеспечивала доход заведению, то есть кафе «Василек», и многие мужчины и юноши Сызрани только из-за нее и приходили. Да и директор все чаще обволакивал Касю запахом одеколона «Рижанин», разрывая дистанцию и временами подходя совсем близко и как бы дружески (или отечески) обнимая ее за талию. Посетители «Василька» и директор клеились со всей очевидностью, но Кася пока держалась. Неприступно – как скала!
Она уже давно решила, что невинность свою по дешевке не продаст и случайную связь допустит только с миллионером. Но быть миллионером (пусть даже в рублевом эквиваленте) в СССР было если не невозможно, то во всяком случае неприлично. Поэтому они в кафе-ресторан «Василек» не заглядывали. Однако известно, что удача чаще всего приходит к людям подготовленным, достойным, и поэтому Кася неустанно продолжала совершенствоваться. В намеченную программу входило обязательное обучение танцу, поэтому она усидчиво искала, где можно в ее городе научиться танцевать, недорого, а еще лучше – бесплатно. Ничего удобнее и бесплатнее, чем вечеринки в клубе знакомств «Кому за 30», не нашлось, но, скрыв как-нибудь свой юный возраст, развивать пластику и ритмику можно было и там. «Ничего, потерпим, – думала Кася, – зато в Риге, возможно, очень даже пригодится».
Вечера, на которые она ходила, назывались «В омут танца с головой», и в названии крылось обещание страсти. От приставаний в кафе Касю защищал директор Ашот, который сам имел на нее виды, разумеется, после достижения ею совершеннолетия, а вот на улицах, да еще после танцев, от похотливых мужиков ее спасала придуманная маскировка. Даже в жару она надевала мужской плащ не по размеру и широкополую шляпу. Перед каждым выходом она грубыми мазками ярко-красной помадой чудовищно, аляповато красила губы, а потом румянила щеки. С глазами она вытворяла нечто такое, что поразило бы даже самую дешевую проститутку Амстердама. Старые галоши на босых ногах дополняли картину. Все это вместе – и плащ, и шляпа, и дикий макияж, и косматый черный парик должны были, по замыслу Каси, отпугнуть навязчивых мужчин. Вот точно так же некоторые совершенно безобидные ящерицы пытаются напугать своей боевой раскраской всех, кто намеревается их съесть. Кася, пожалуй, тоже пугала, – общей придурковатостью внешнего облика и внушением подозрения, что перед вами городская сумасшедшая, от которой можно ожидать черт знает чего, и даже припадка агрессии. Но если и находился кто-то, кто не верил в Касины хитрости, или еще кто-то из бухих недоумков, кому было вообще все равно, кого подцепить, пусть даже и эту грязную психопатку, и они, эти редкие любители, все-таки подходили и кадрились, то немедленно получали такой отпор, что было страшно не только им, но даже случайным свидетелям.
Посещение Касей танцплощадки изменения облика не требовало. Она только скидывала с себя плащ и шляпу и меняла галоши на пенсионные старые сандалеты. В галошах ведь, согласитесь, не натанцуешься. Макияж отпетой шлюхи не позволял угадать подлинный ее возраст, и потому в клубе «Кому за 30» никто и не спрашивал, сколько ей лет. Партнер за 30 находился всегда, потому что уже на третье посещение у нее создалась репутация почти профессиональной танцовщицы. Кася быстро стала звездой в этом клубе одиноких людей, и мужчины даже занимали очередь, чтобы потанцевать с ней. Выражаясь по-старинному, Касю постоянно ангажировали то на вальс, то на танго, то на фокстрот. Энергия Каси рвалась наружу, и ей было жаль, что, например, рок-н-ролл в их клубе не практиковался, все хотели чего-то поспокойнее. На индейскую раскраску ее физиономии, растрепанный черный парик и дурацкие сандалеты мужчины очень скоро перестали обращать внимание. А штатный учитель танцев – единственный, кто был в курсе, кто знал, что девушка по-настоящему хочет научиться танцевать, – только посмеивался, глядя на ее выкрутасы. Впоследствии такое стали называть коротким, но емким словом – «прикол», и это, в ту пору почти хулиганское, качество Кася сохраняла в себе долго, почти до старости.
