«Вот, исчезла, как обычно это делают все женщины», – сокрушался профессор, следуя по просторному фойе к выходу из конгресс-центра.
Он шагнул в распахнувшиеся стеклянные двери и тут же был схвачен за рукав.
– Вы? – только и смог произнести Михаил.
Было глупо спрашивать и так понятные истины – девушка пришла на его выступление, она пришла к нему, она не ушла, значит, она именно к нему, она его ждала, и, следовательно, у неё есть к нему дело. В этот момент здравый еврейский ум прокричал: «Моли Бога, чтобы это было дело, а не бессмысленный флирт, облачённый в полунаучные идеи и совершенно ненаучные предложения».
Спустя минут пятнадцать, понадобившиеся, чтобы найти не забитое до отказа людьми кафе, они сидели напротив друг друга. Он, вцепившись в подлокотники кресла обеими руками, она, спокойно попивая капучино и рассказывая между глотками самую необычную, самую сногсшибательную, самую загадочную историю из всех, какие профессору Лернеру доводилось слышать в своей жизни.
– То есть вы вот просто так утверждаете, что существует некая раса эмоциональных паразитов, которые колонизировали нашу планету, собирают тут урожай эмоций, а для этого создают всевозможные ситуации, в которых люди эти эмоции проявляют с наибольшей силой и окрашенностью?
– Да, если коротко, то дело обстоит именно так.
– Но почему я? Почему вы пришли именно ко мне?
– Это легко объяснить. Вы – светило науки в этом направлении, вы подвергаетесь нападкам со стороны коллег и научной братии постоянно, вы имеете право на прорыв, вы можете сказать такое, что выходит за рамки людского понимания, и вам ничего не будет.
– Тут вы, конечно, ошибаетесь… – внёс свои коррективы профессор, но, в сущности, ему было лестно.
– Не важно, вас так и так могут разнести в пух и прах с вашими взглядами, так что особо вы не пострадаете. А это дело того стоит.
– Получается, вы хотите, чтобы в своём докладе я упомянул…
– Не упомянули, а сделали доклад именно по этой теме. Материалы я вам дам, доказательств у меня хватает.
Алиса кивнула головой на свою сумку.
– Да, да, доказательства…
Профессор был крайне заинтригован происходящим. Ведь если хорошенько подумать, это была палка о двух концах. С одной стророны, мировая сенсация, известность, все возможные и невозможные гранты, а с другой – чистый риск отправиться прямо в психушку и составить там до конца дней компанию своим прежним многочисленным пациентам. Поверить в рассказ девушки было и легко, и трудно. Хотя противоречий с действительностью Михаил Семёнович и не увидел, но и доказательств его реальности тоже пока не получил. Пожалуй, точно ему нужны доказательства. И, будучи разумным от природы, как всякий еврей, профессор Лернер рассудил так:
– Давайте не будем пороть горячку. До моего доклада на конгрессе ещё пара дней, вы успеете предоставить мне доказательства, я всё просмотрю, подготовлю выступление, вы его оцените, а дальше…
Как ему не хотелось говорить ничего конкретного сейчас, но что-то сработало внутри.
– … в бой, а там уж видно будет.
– Спасибо, что выслушали и не отправили куда подальше сразу. – Алиса поднялась и протянула Михаилу руку для прощания.
– И вам за столь оригинальную мозговую встряску. Поверьте, не ожидал. Сперва я подумал, что это мне придётся вас исследовать, а тут оказалось такое.
– Может, и придётся ещё. Я же не просто так к вам пришла. Идея с выступлением пришла гораздо позже, а когда я читала про вас в интернете, мне совсем другое было нужно от вас.
– Постойте, расскажите! Нет, лучше не сейчас. Давайте поужинаем сегодня вечером, если, конечно, миссия спасения человечества позволяет вам отвлекаться на столь обыденные дела, как потребление пищи.
– Будете язвить – не соглашусь! – рассмеялась Алиса. – Ладно, пусть будет ужин, от спасения человечества тоже нужно иногда отдыхать.
Они расстались. Алиса отправилась в отель, профессор остался в кафе. Лёгкий столбняк у него всё-таки наблюдался. В жизни ведь самое завораживающее – интерес. А эта женщина, пришедшая из ниоткуда и принёсшая совершенно безумные идеи, этот интерес в его жизнь привнесла. Ему стало беспокойно от предстоящих событий, томительно от ожидания очередного рассказа Алисы и действительно страшно от того, что его изощрённый научными знаниями мозг представил в свете последней информации, полученной им от собеседницы.
Кстати, настало время сказать несколько слов про самого профессора. Потому что, если вы уже представили себе седеющего или лысеющего дядечку в летах с министерским брюшком и покатыми плечами, немедленно забудьте этот образ. Возмутитель спокойствия научного мира выглядел совершенно иначе. Несмотря на кучу титулов и регалий, которые ему удалось заработать в жесточайшей борьбе, непрестанном труде и нечеловеческом рвении к результату, наш профессор был всего лишь сорока четырёх лет от роду. Сидение в лаборатории и написание статей он разумно сочетал с занятиями в тренажёрном зале, регулярными поездками на различные моря с целью позаниматься любимым хобби – дайвингом, а в остальном он просто следил за собой, за модой, за новостями, за погодой и за актуальными публикациями в соцсетях, при этом не превращаясь в раба ни одного из этих обывательских богов. Как результат – перед нами предстал умный, стильный, галантный мужчина, да ещё и с фигурой, которой позавидовали бы многие. Конечно, большинство из перечисленного было исключительно его собственной заслугой, в люди он, так сказать, выбивался сам. Но тем, наверное, и стоило гордиться этому парню. Он работал, зарабатывая себе на жизнь, довольно неплохую. Он работал, зарабатывая себе репутацию в научном мире, довольно скандальную. Он жил полной, но нормальной жизнью. Не бросаясь в крайности, не ломая стереотипов, разве что в науке, но это другое. Он никого не искал, так как считал, что, если ему суждено встретить любовь, для этого не стоит носиться по миру с выпученными глазами и что-то постоянно искать, а тем более постоянно пробовать. Он, психолог, специалист мирового уровня в области изучения эмоциональных реакций человека, слишком хорошо знал все механизмы возникновения чувств и рассуждал более чем здраво: наступит время, и они сами придут, а значит, так тому и быть. Вот такое резюме. А теперь в его жизнь ворвалась эта незнакомка. Согласитесь, ситуация очень сильно подходила под формулировку: «Сами придут. Вернее, сама».
Итак, Михаилу было о чём задуматься, допивая свой остывший капучино.
Засидевшись в кафе, Михаил Семёнович даже не заметил, как приблизился вечер. А задержали его всего лишь воспоминания. Сначала в памяти пронеслось детство.
Как ни странно, родился он в семье винодела. Картины семейной жизни до его рождения совершенно немыслимым образом запечатлелись в его подсознании, – наверное, тётя Аня постаралась, хотя кто знает. Но сейчас, сидя за столиком в одном из многочисленных парижских кафе, в отражении витрины он видел близкие сердцу пейзажи, родительский дом и «сердце» семьи – виноградники.
Голубоватая дымка почти полностью скрывала макушку невысокой пологой горы, ниже по склону тянулись чёткие полоски посадок, кое-где слегка изгибаясь, будто обходя невидимое издалека препятствие. Подножие, уходившее в глубокую тень, казалось почти чёрным. Когда взгляд скользил по склону, то неожиданно натыкался на светлое пятно – прямо на границе между зеленью и тенью можно было заметить большой двухэтажный дом. Белые оштукатуренные стены, черепичная крыша, справа к стене была пристроена открытая терраса, наполовину покрытая деревянным полом. Тёмно-коричневые брусья упирались в стены, а с другой стороны их подпирали стойки, по которым взбирались толстые виноградные лозы. Они добирались до так называемой крыши навеса и, расправив свои листья, прикрывали от полуденного солнца большой деревянный стол, стоявший уже прямо на траве. Размеры стола красноречиво давали понять, что здесь живёт большая дружная семья, которая любит собираться вместе после трудового дня.
Некоторые черепички на крыше покосились – дом был не очень новый, но свежепокрашенные стены свидетельствовали о том, что хозяин его очень любит, бережёт и заботится.
Виноградник практически со всех сторон окружал дом, начинаясь выше по склону, он сбегал вниз, огибал строение справа и продолжал стремиться к подножию, где, как огромная зелёная река, разливаясь, занимал почти всю долину, раскинувшуюся ниже. Где-то на горизонте виднелась голубая полоска воды, она сливалась с небом и лишь едва угадывалась вдали.
Во дворе под навесом можно было увидеть огромные бочки, металлические обручи, деревянные ящики. Всё это было аккуратно сложено и будто дожидалось своего часа. Неподалеку виднелись крыши двух других хозяйственных построек. Несмотря на разгар дня, во дворе никого не было, да это и понятно – летний день вся семья проводила на винограднике.
