Слабые места у мусульман тоже есть. Эти люди хитрят, много обещают, но почти никогда не выполняют свои обязательства. Проверено неоднократно. Опять же, не все такие, но многие. К сожалению, деятельность радикальных исламистских группировок бросает тень на нормальных людей, и отрицательное мнение о мусульманах в целом складывается исключительно по их страшным террористическим вылазкам. Однажды меня задержали в одном из аэропортов Германии за то, что я громче обыкновенного сказала священное «Аллах Акбар». Подумали, что смертница!
Олег выслушал меня очень внимательно.
– Согласен с тобой, Оля, терроризм не имеет национальности. Религия и народ здесь вовсе ни при чем!
– Рада, Олег, что мы поняли друг друга.
– Кстати, – добавил он многозначительно, – ты очень понравилась одному моему приятелю, он хотел бы с тобой встретиться и познакомиться.
– Это случайно не Максик, то есть Максим Валерианович? – спросила я, с ужасом вспомнив его супругу. – Хотя нет, мы же с ним уже знакомы!
– Он не генерал, да его и на вечеринке-то не было, просто я выслал ему наши свадебные фото.
– Ты меня заинтриговал, а кто он? Рядовой? – пошутила я.
– Нет, – улыбнулся Розкин муж, – адмирал!
– Вот как! Вообще-то я не против. Адмиралы мне всегда нравились, но на моем пути еще не попадались никогда!
– Ну что же, – решительно произнес Олег, – пусть это будет лишь наша с тобой тайна, договорились?
– Даже от Розалии? – удивилась я.
– От нее нет, конечно! Вы же близкие подружки, так что Розалия в нашей «банде», а из «банды» по собственному желанию не выходят, – шутливо пригрозил он.
– ОК! Молчу как рыба, товарищ Акулов, – отрапортовала я.
После совместного посещения вечернего намаза мы с Олегом стали ближе, и я поняла, что дружить с ним можно.
Пока мы прохлаждались в мечети, наши половинки облазили весь рынок и, обвесившись покупками, ожидали нас поблизости. У нас, однако, не обошлось без происшествий, потому что какой-то мерзавец уволок «фраерские», стоимостью 500 евро, штиблеты генерала, и Олег теперь растерянно топтался в одних носках (которые, к счастью, были в порядке, в отличие от дырявых носков опозорившегося на весь мир президента Всемирного банка), обиженно высказав мне свое мнение в отношении произошедшего: «Вот тебе и «не укради», так где же здесь лобное место?» Как-то неудобно получилось, но может, это происки каких-нибудь экстремистов, кто знает? Однако генералу повезло, поскольку его заботливая жена купила ему шикарные, как у турецкого султана, расшитые золотом с загнутыми кверху длиннющими носами домашние туфли, и в такой экзотической обуви он почапал через весь город в отель, вызывая веселые улыбки прохожих.
На следующий день решили прокатиться на теплоходе по Босфору. Крепко обнявшись, мы сидели с Фимкой на верхней палубе. Вот так же когда-то в ненадежных объятиях Алексея я упивалась счастьем быть с ним рядом. А ведь я его любила…
Жирные голосистые альбатросы садились на корму, оглашая противным криком окрестности. Люди на палубе разговаривали, играли в нарды и попивали чаёк, разносимый шустрыми официантами. Никто из них внимания на нас не обращал, хотя я заметила, что ни одной обнявшейся пары на теплоходе, кроме нашей, нет. «Наверное, это не принято», – решила я, – и мы срочно расцепились с Фимой, соблюдая обычаи этой страны. Свинцовые волны бились о борт, обдавая нас бисером мелких соленых капель. Сбоку сидел какой-то мужчина-турок и во все глаза таращился на меня.
– У меня всё в порядке? – спросила я Фиму.
Он утвердительно кивнул.
– Всё. А почему спрашиваешь?
– Да вон сидит мужик, уже дырку прожег на мне своим взглядом!
– Понравилась, наверное, – хмыкнул муж.
Он был прав. Этот товарищ уже после того, как мы спустились на берег, еще два часа ходил за нами по пятам. Мы веселились от души.
– Эй, друзья, может, продадите меня, деньги заработаете, а я потом свалю, так что сможете меня еще раз продать, будем делать бизнес по-русски. Только прошу, не продешевите, ведь уникальная женщина – мать пятерых детей, почти трех внуков, почти красавица, почти спортсменка и вдобавок еще бывшая комсомолка! – шутливо внесла я в бизнес-копилку свое рационализаторское предложение, но получила от любимого мужа категорический отказ.
Конечно, где же он еще найдет такую терпеливую дуру, как я. Супруг отклонил мое предложение, заявив, что женами, особенно любимыми, не торгует! Увы, слова остаются лишь словами, на деле же выходит по-другому…
В нашем пятизвездочном отеле было навалом русских туристов. География соотечественников, прибывших сюда по делам и отдохнуть, впечатляла. Турция традиционно пользуется у всех, без исключения, русских большим вниманием и любовью еще с тех времен, когда Стамбул носил название Константинополь. Публика подобралась разношерстная, но в большинстве своем, конечно, состоятельная. Не видно только челночников, которые обычно селятся в торговых районах, где и совершают на месте свои сделки, и колхозников, которые благодаря капиталистическим веяниям, царящим теперь в стране, как класс, по-моему, уже давным-давно вымерли. Раньше знатных колхозников за ударный труд тоже, бывало, отправляли за границу, но это явление было насколько редкое, настолько и страшное.
Как-то историей одной такой турпоездки по странам соцлагеря наших тогда еще советских колхозников поделилась со мной моя родная тетя.
Тетя Света родилась в Германии, где после войны успешно на протяжении пяти лет служил мой дедушка-офицер, и, будучи женщиной интеллигентной – экономистом среди колхозников-передовиков, представляла, так сказать, культурную прослойку. Видимо, поэтому на нее и сделали ставку органы КГБ. Непосредственно перед поездкой ее вызвали для беседы и назначили старшей в группе в надежде, что она сможет обеспечить должный порядок. Возможно, органы безопасности не в силах были сопровождать все группы, выезжающие за рубеж, или у них закончились агенты, раз моей тете дали столь ответственное задание.
Группа получилась небольшой, но для столь важного и ответственного путешествия плохо подготовленной. Простые сельские жители, вероятно, вообще никогда не выезжали за пределы своего села, а тут вдруг, здрасьте вам – заграница, попали как куры в ощип. Они, наверное, и в приличном-то санатории никогда не бывали, не говоря уже о зарубежье, куда их отправили, как «диверсантов» в тыл врага, очевидно, только с одной конкретной целью – сильно запугать хоть и социалистический, но Запад.
«На задание» под началом интеллигентной тети отправились пара комбайнеров, молоковоз и несколько телятниц. Правда, ни один из них радости от такой поездки совсем не испытывал, но отказаться от подобной премии за отличную работу на благо Отечества из «добрых и щедрых рук» коммунистической партии никто не посмел, опасаясь за свое светлое будущее. И еще они не могли понять, почему судьба за их ударный труд посылает им такие кошмарные испытания?!
Приключения начались с самого начала их пребывания за границей. В Чехословакии в первый же вечер молоковоз, дорвавшись до спиртного, пропил почти все обмененные деньги и, не в силах подняться в номер, валялся в холле на ковре под журнальным столиком, пугая постояльцев своей неестественной неподвижностью и ногами в грубых шерстяных самосвязанных носках. В ГДР наша группа «прославилась» в кафе, где проходили завтраки и обеды для отдыхающих. И это немудрено, потому что никто из тех, кто отправлял наших за «линию фронта», даже не додумался преподать им хоть пару уроков поведения за столом, поэтому наши люди сосиски ели руками, а бананы аккуратно нарезали на кусочки вместе со шкуркой, как сардельки, чем вызвали небывалый ажиотаж среди культурных и чопорных иностранцев. Да, собственно, и за что было осуждать этих несчастных тружеников села, которые бананы видели впервые в жизни, поскольку даже в столицах простой люд отнюдь не баловался этими экзотическими фруктами, не говоря уже о деревнях. Короче, нашу «прославившуюся» группу каждый раз с большим нетерпением ожидали их многочисленные «поклонники», показывая на горемычных туристов пальцами и не скрывая своих насмешек.
В Югославии (почти капиталистической стране!), не обнаружив рядом со сверкающим унитазом ни одного предмета, хоть отдаленно похожего на ведро для использованной бумаги, товарищи колхозники нашли отличный выход из создавшегося положения и начали аккуратно пирамидкой складывать использованную туалетную бумагу рядом с «фаянсовым другом». Им было, конечно, невдомек, что бумагу можно просто опустить в унитаз и смыть, потому как в большинстве наших деревень унитазов не наблюдается, а отхожее место, как правило, на улице.
Предельно устав от такой замысловатой поездки, колхозники затосковали по Родине. Телятница плакала, соскучившись по своим питомцам-телятам, а комбайнер – по своему комбайну. И нужна была им эта заграница? Конечно же, нет! Наконец вся эта кошмарная комедия с невеселым, драматическим оттенком и для тети, и для самих замученных деревенских путешественников закончилась. Они ничего не купили, лишь молоковоз на оставшиеся от первой попойки копейки приобрел для своей «любимой» тещи пластмассовую корзинку. А тетя Света поклялась никогда больше не ввязываться в подобные поездки! Сейчас уже колхозников как таковых нет, а деревенские жители стали уже достаточно продвинутыми, чтобы спокойно совершать подобные путешествия без досадных происшествий.
