Наследник удивлено нахмурился: – В чем созналась?
– Она убила Егине, подсыпав во флакон смертельный яд, тот самый, которым собиралась отравить и меня. У этой безжалостной женщины есть склад, заваленный такими пузыречками, – наследник обреченно ахнул. Безусловно, в какой-то степени он понимал и чувствовал, что виновата в смерти мамы именно Султаным, но не решался даже думать об этом, не то, чтобы заговорить с повелителем: – Это не женщина, отец, а дочь самого шайтана! Ей нет спасения от моего гнева! – Джамиль ринулся к двери, но Кахарман остановил его уверенным движением: – Нет, стой. Эта дрянь вскоре поплатится за свои грехи. Я вынес ей приговор.
– Ты убьешь ее?
Шейх, улыбнувшись, потер седую бороду: – Я не кровожадный тиран, сынок. Я отошлю Афифу на родину, к брату. С ее семьей я был лично знаком. Это уважаемые и достойные люди, для которых честь и чистота рода всегда были на первом месте. Пусть славный Эфенди вынесет ей приговор. Но, разумеется, я с ней развелся. Теперь эта женщина ни Султаным, ни госпожа, ни мать моих детей, она никто для меня. Но Дамьетту она обязана покинуть гордо. Ни одна живая душа не должна узнать о том неблагоприятном инциденте. С гостями я договорился, они будут молчать, опасаясь потерять свои высокие должности. А, что будет с Бахижой?
– Отец, – аккуратно произнес Джамиль: – Она невиновна. Единственным желанием этой девушки является покинуть гарем. Ибо ты ее прилюдно отверг, а у меня своих наложниц отныне не будет. При всем уважении к тебе, к шейханату, к нашим предкам, я отказываюсь от наследства. Пусть Амаль Ханум выйдет замуж за того, кто мил ее сердцу. Я слышал, что Ферихе с ней жестоко обращается. Возьми девушку под свою опеку. А я хочу жениться на Вивиане, на своей любимой, единственной женщине, на своей розе, на сказочной птице, на матери моих будущих детей. Она беременна, – Кахарман, с пониманием улыбнувшись, обнял сына, потом скромно поцеловал будущую невестку: – Будьте счастливы. Но, сынок, я хочу, чтобы никях[70] состоялся еще до прибытия нового наследника, которым станет муж Муяссар. Церемония должна пройти пышно и торжественно. Вы, наверно, захотите поехать в Англию…
– Нет, – резко прервала Вивиана, и, прижавшись к любимому, смело ответила: – Я хочу остаться здесь, в Дамьетте, на родине своего мужа и будущего ребенка. Надеюсь, вы не будете против?
– Что ты, дорогая невестка, конечно оставайтесь. Я буду рад увидеть ваше счастье и своих внуков. У меня есть пустующий дворец, неподалеку отсюда. Если хотите, можете там поселиться.
– Прости, отец, но я хочу с семьей жить в своем загородном доме, там, где впервые встретил эту лиловоглазую красавицу, что свела меня с ума, – раздался радостный смех, и вскоре двое влюбленных, крепко держась за руки, покинули шейханатские покои.
Получив искренние поздравление Имадуддина, принц и его избранница вышли на залитую солнцем поляну, с наслаждением вдыхая аромат своей любви.
Египет, Дамьетта, спустя четыре года.
– Юсрия, накрывай на стол! Скоро приедут гостьи! – радостно приказала Вивиана, со смехом посадив себе на колени зеленоглазую малышку Сафие, свою долгожданную дочь. Девочка, уткнувшись свежим личиком в волосы матери, пролепетала: – А тетя Амелия и Паскуаль тоже придут?
– Конечно, мой яркий цветочек, к этому обеду приглашены все наши родственники. А вот и они, – чмокнув малышку с мягкую щечку, молодая женщина поднялась, и, держа дочь за руку, подошла к калитке. На пороге, мило улыбаясь, стояла бывшая гувернантка и младший брат Вивианы. За все это время он из маленького мальчишки превратился в высокого, стройного юношу, за которым уже бегали девчонки. Но, к всеобщему удивлению, Паскуаль предпочитал проводить долгие часы бесед и уединения с Кендис, что стала для него не просто подругой, но, возможно, и возлюбленной в будущем. Девочка постепенно забывала свою прошедшую жизнь, больше не думала о бесследно-исчезнувшей матери, а всецело отдалась семье Вивианы, частичкой которой стала. Невзирая на трудности беременности, родов, ранних годов жизни Сафие, молодая женщина не забывала про малышку из трущоб, заботилась о ее образовании, воспитании, любила и оберегала. Несмотря на то, что Амелия и Паскуаль жили в другом доме на левой стороне базара, не было и дня, когда юноша не пожаловал бы к своей старшей сестре и ее воспитаннице.
Когда на столе уже покоились десятки лакомств, Вивиана поспешила в укромный уголок сада, где вели свои долгие беседы Джамиль, Амбруаз и Шарлеман, наконец женившийся на прекрасной Гузайль.
Увидев англичанку, мужчина поднялся, и, поцеловав ее маленькую ручку, с достоинством произнес: – О, прелестная хозяйка этого чудного дома, мои приветствия. Как вы? Ребеночек не слишком беспокоит свою очаровательную маму? – дочь графа улыбнулась, благоговейно опустив ладони на большой живот, обтянутый атласной тканью. Эта беременность, к счастью, протекала гораздо лучше, и уже зимой молодая пара готовилась взять на руки второе дитя.
– Слава Богу, мсье де Гаррель, все в порядке. Пора к столу. Гости ожидают.
Окинув взглядом присутствующих, Вивиана издала блаженный вздох. Наконец все близкие и родные ей люди были здесь, смеялись, шутили, радовались. Этот мир, построенный на счастье и доверии, никто не посмеет разрушить. Маленькая девчонка Дини, погрязшая в грехе своих родителей, нежеланный ребенок, приносящий только лишние хлопоты, рабыня в доме богатого господина… Кто знал, что она, словно птица феникс, возродиться из пепла и начнет новую жизнь, наполненную приключениями, богатством, смехом, и, конечно же, любовью? Молодая женщина подвела глаза к небу, сладко прошептав: «Спасибо, Великий Боже, за это счастье».
В Средневековье и раннее Возрождение понятие «невинный флирт» означало знаки отличия от дамы, ее заинтригованные глаза, приятные беседы, разумеется, при свидетелях, но ничего более. Такие «игры» с кавалерами могла себе позволить любая благородная дама, но вот только если этакая леди решала остаться наедине с мужчиной, то флирт превращался в скандал. В те времена честь девушки считалась высшим богатством.
Бретонка – в то время, как и сейчас, Уэльс был во власти лондонского правительства. Но люди, живущие на территории Уэльса, чаще считались бретонцами, чем чистокровными англичанами.
Марлот – распашное от шеи платье, без талии.
Английская песня-баллада «Прощание».
Мария Тюдор (сестра Генриха VIII) была первый раз замужем за французского, старого короля Людовика XII. Даже после его смерти и нового замужества, Марию называли королевой Франции, и очень редко, герцогиней Саффолк.
Мастер – в средневековье мальчики, происходившие из благородных семей или служившие уважаемым людям, получали звание «мастер».
Война Алой и Белой розы – вооружённый династический конфликт, который происходил между двумя ветвями династии Плангагенетов – Ланкастерами и Йорками. Война началась в 1455 году, а закончилась – в 1485. Победу одержал Генрих VII Тюдор из дома Ланкастеров.
Битва при Эксгеме – сражение состоялось 15 мая 1464 года.
Джон Невилль – аристократ и военачальник. Первый граф Нортумберленд и маркиз Монтегю. Активный участник Войны Алой и Белой Розы.
Вирджинал – музыкальный, клавишный инструмент. Был распространён в Англии в XVI–XVII веках.
Дик (Дикон) – сокращённо от «Ричард».
Святая Екатерина – покровительница девочек.
Сати – похоронная, ритуальная, индуская процессия, в ходе которой овдовевшую женщину сжигали на костре, вместе с телом покойного мужа.
Дупатта – длинный, индийский шарф.
Цыгане – европейцы всегда считали индийцев варварами, у которых нет ни истории, ни культуры. И эпитет «цыгане» появился именно от отвращения к темнокожим людям.
Могольская империя – государство, существовавшее на территории современной Индии, Пакистана и юго-восточного Афганистана. В империи была преимущественно мусульманская религия, но многие индийцы верили в своих индуских божеств.
Брахманы – высшая каста индуской религии.
Чапати – индийский хлеб из пшеничной муки.
Шервани – мужской, индийский пиджак.
Чуридар – индийские, мужские шаровары.
