Дима вышел в коридор.
– Ну как? Хорош парень? Можно свататься?
Катя не верила своим глазам. Всего час, как они с Димой расстались, а ей казалось, что прошла целая вечность. Как бы она хотела сейчас броситься к Диме на шею, как бы хотела расцеловать его. Но нельзя. Условности, этикет, они сковывали её по рукам и ногам. Да кто придумал их? Почему она должна считаться с этими идиотскими правилами? Почему люди, увидев её истинные чувства, обязательно должны плохо подумать про неё? А ведь они именно так и подумают. «Ортодоксы», вспомнила она слова Димы про своих родителей. Однако справиться с чувствами было невозможно. У Кати задрожали ноги. Она не сводила глаз с Димы.
– Что молчишь, Катерина? Можно моему сыну свататься, или у тебя парень есть?
– Можно, – вырвалось у Кати.
Теперь Катин отец потерял дар речи. Только что дочь говорила о своей любви. Час назад она думала, что это у неё на всю жизнь, и вдруг на тебе! Он стоял и не сводил с Кати глаз.
Конечно, Димин отец хотел разыграть гостей, конечно, он рассчитывал на эффект неожиданности, но то, что шутка удастся настолько, он не ожидал, и поэтому сам стоял в замешательстве. Воцарилась тишина. Дети, не моргая, смотрели друг на друга, их отцы так же онемели от всего происходящего, а матери, не понимая, что творится, молчали и не знали, как себя вести.
Эта сцена продолжалась минуты две. Первая из оцепенения вышла Катя. Она обняла отца и прошептала ему:
– Папка, это он. Дима, про которого я тебе говорила.
Всё дальнейшее для Кати и Димы проходило, как в тумане: все куда-то пошли, их куда-то посадили, в их тарелки что-то накладывали, что-то говорили… Они ничего не замечали. Они только смотрели друг на друга и больше ничего не видели.
Вскоре родители обратили внимание на своих детей.
– Молодёжь, – обратился к ним Катин отец. – Мне кажется, вам скучновато здесь. Пойдите, погуляйте, да и мы поговорим посвободнее.
Два раза повторять не пришлось. Через одно мгновение две семьи могли разговаривать о чём угодно, нисколько не стесняясь присутствия собственных детей. Не трудно догадаться, что разговор у них был не об их героическом прошлом. Напротив, тема у них была одна – будущее.
Выйдя из квартиры, Дима и Катя взялись за руки и начали спускаться по лестнице. Казалось бы, вот оно, счастливое мгновение: нет посторонних глаз, нет никаких препятствий, которые могут разделить их, есть только они и больше никого на свете – хватайся за эти мгновения, наслаждайся ими, скажи всё, что хотелось сказать, пока никто не мешает тебе. Но, вопреки логике, молодые люди шли молча.
Кто же помешал им? Кто посмел посягнуть на самые светлые и прекрасные чувства? Кто отнимает эти драгоценные минуты, перед которыми меркнет не только время, но и сама жизнь? Никто. Просто время отступило перед самой могучей и светлой силой, просто все преграды рассыпались перед ней, просто сверхъестественная и всепоглощающая стихия любви взялась за свою работу. Ей не нужны слова, ей никто не способен помешать в этом мире, ей нужны только два сердца. Два, и больше ничего, со всем остальным она справится сама, без чьей либо помощи. Какие уж тут слова? Какая логика? Этой стихии невозможно противостоять, ей можно только подчиниться.
Влюблённые не знали, куда шли. Ноги сами несли их куда-то. Они не только не знали, но и не желали знать. А зачем? Ведь на свете существует только один путь, достойный человека – это путь любви, других путей просто не существует.
Катя с Димой очутились в садике. В самом углу, закрытая со всех сторон сиренью, стояла скамейка. Её не было видно ниоткуда. Об её существовании могли знать только те, кто жил здесь. Вечерами парни и девушки уединялись на ней и предавались своим чувствам, не опасаясь посторонних глаз. И Дима и Катя не раз видели на ней влюблённые пары, и всякий раз проходили мимо неё тихо, стараясь не вспугнуть нежного чувства. Втайне они завидовали этим парочкам. Как бы им самим хотелось посидеть на этой скамейке, но, увы, на ней сидел кто угодно, только не они.
Сегодня был их день. Сегодня ноги сами привели их сюда. Сегодня не с кем-нибудь, а с ними должно произойти то великое, необъяснимое таинство, которое даётся каждому человеку, которого ждут с замиранием сердца, и которое не забывают до конца своих дней.
Влюблённые опустились на скамейку и слились в поцелуе. Такого чувства Дима никогда не испытывал. Голова его закружилась, и сердце готово было выскочить из груди. Он отпустил Катю, чтобы вдохнуть воздух и услышал от неё только одно слово:
– Ещё!
Дима посадил Катю себе на колени, и они снова слились в поцелуе. Правой рукой Дима прижимал к себе Катю, а левая легла на её коленку. Его рука ощутила под собой нежную, как бархат, кожу. Кровь, как огромная волна, тут же ударила в голову и не только в неё.
К скамейке подошла какая-то дама и стала выгуливать свою собаку.
– Пойдём отсюда, – предложила Катя.
Однако встать Дима не мог. Если бы он сделал это, то неминуемо попал бы в неловкое положение. К несчастью, на нём были не грубые джинсы, которые он носил всегда, а мягкие брюки, которые он надел перед приходом гостей.
– Посидим ещё, – попросил он Катю.
Дима надеялся, что кровь скоро отхлынет, но этого не происходило.
– Зачем, пойдём куда-нибудь в другое место. – Катя потянула Диму за руку, и он встал.
Дима готов был провалиться сквозь землю. Но Катя не засмеялась над ним. Она обняла его и прошептала:
– Потерпи немного, дорогой. После свадьбы всё будет можно. Понимаешь, для девушек это очень важно.
На каждый роток не накинешь платок. Да, собственно говоря, никто ничего накидывать и не собирался. Вся группа говорила только на одну тему. «Свадьба» – это слово не звучало, оно наполняло всю аудиторию. Ещё бы. Первая свадьба. Это было событие. Девушки окружили Катю и, перебивая друг друга, давали свои советы.
– Катька, сейчас фату носить не модно, – говорила Наташа.
– При чём тут мода, – возмущалась Марина. – Фата – это признак невинности.
– Вот я и говорю, что это не модно, – не понимала Наташа.
– Тебе этого не понять, – не унималась Марина. – У тебя, конечно, фаты не будет, а Катя просто обязана быть в фате, потому что она настоящая невеста.
– Катя, Катя, а ты платье длинным делать будешь или коротким?
– Катя, а где вы жить будете?
– Катя, перчатки обязательно должны быть выше локтя.
– Самое главное, это на ковёр первой наступить, – слышался чей-то голос.
Катя слушала весь этот словесный балаган, а сама была на седьмом небе от счастья.
Отдельной кучкой собрались ребята. Тема была той же. Они наперебой давали советы.
В том, что такое важное событие, как свадьба, взволновало всех студентов, ничего странного не было. Было странно другое. Впервые группа принимала участие в обсуждении предстоящей свадьбы без своего лидера. Старосты не было ни среди девушек, ни среди парней. Никто не заметил, как Раб вышел из аудитории. Но, если бы кто-нибудь отвлёкся от обсуждаемой темы и посмотрел на дверь, то увидел бы в дверном проёме фигуру старосты, который разговаривал с тремя незнакомыми ребятами. Они явно не были студентами. Такие в институты не ходят. Таких можно скорее встретить на рынках или в пивных. Странно, что староста вообще разговаривал с ними. Что общего может быть у студента с людьми с явно выраженными криминальными наклонностями? А общее всё-таки было. И интеллигенты, и бандиты жили в обществе. И у тех и у других были ведомые и ведущие. И те и другие подчинялись принципам иерархии, доверяя решать свои проблемы своим лидерам.
Тот, с кем разговаривал Раб, явно был лидер. Его внешний вид показывал, что он не шестёрка, а авторитет. Малиновый пиджак, короткая стрижка и обязательный атрибут авторитета – толстая золотая цепь на шее. Он мало говорил, а больше слушал, изредка поглядывая на Раба. Остальные двое вообще на Раба не смотрели, они смотрели на своего шефа и старались всем походить на него. Стоило их начальнику только улыбнуться, как они начинали громко смеяться, стоило ему нахмурить брови, как они начинали строить недовольные гримасы. Шестёрки – так назывались в блатном обществе такие люди.
Разговор, по-видимому, был непростой. Авторитета явно что-то не устраивало. Раб настойчиво его в чём-то убеждал. Наконец они договорились. Раб несколько раз показал им на Диму и Катю. Авторитет внимательно посмотрел на них. Шестёрки сразу начали сверлить их глазами, стараясь запомнить. Раб с авторитетом хлопнули друг друга по рукам и разошлись. Староста вернулся к своим студентам, чтобы возглавить тот процесс, который начался без него. Он подошёл к группе ребят и встал рядом с Димой.
– … кольца надо обязательно жениху покупать, – советовал Диме Олег.
– Да, да, – поддержал его другой голос. – Это традиция. Тут на родителей надеяться нельзя.
– Да где же мне столько денег взять?
