… он никогда не обращал внимания на страдания других, он их просто не замечал и оставался к ним совершенно равнодушным…»
Александр Александрович Богданов о Ленине:
«…не смущается, когда обличают сказанную им неправду… Но, кроме беспринципности в выборе средств, у него есть более глубокая черта расхождения с новой культурой. Это его авторитаризм. Я говорю не просто о грубой властности характера – недостатке, который может быть уравновешен и исправлен влиянием товарищеской среды. Я имею в виду самый способ мышления».
Б.В. Никитин начальник контрразведки Петроградского военного округа с марта по июль 1917 г.Частично по его мемуарам был снят киносериал «Гибель империи»:
«Мне предстоит лишь занести на карту только те звенья пути Ленина, которые, попадая под прожектор контрреволюции, вызывали её пристальное внимание. Восстановим, прежде всего, старую, «регистрационную карточку» Ленина, будем пользоваться для этого только документами его старых сотрудников.
Перед нами проходят страстные прения, угрозы разоблачения, подробности бесконечной тяжбы о деньгах и партийном имуществе, систематически путём обмана захватываемых Лениным и его большевицким новоявленным центром.
Приведём некоторые из них в редакции Мартова – видного меньшевика. На первых шагах своего образования Большевицкий центр отнял у Центрального комитета громадную сумму денег. Из года в год отношения Ленина к общей партийной кассе пышно развиваются всё в том же направлении. Примерам нет числа. Облечённый на пленарном собрании ЦК в 1910 г. в Париже, Ленин за возврат денег требует отступного. Разоблачаемый на каждой конференции, он вынужден давать всевозможные обещания, вроде – вернуть часть денег в три года, оставить деньги держателям, обращать доходы от издания центрального печатного органа в партийную кассу и т. д.
Перейдём к заявлениям большевиков, занимавших крайние левые позиции самой секции большевиков, кто стоял в резкой оппозиции меньшевикам и Мартову. Я имею в виду длинное воззвание группы «Вперёд», выпущенное в Париже в феврале 1910 г.
Перед нами обвинительный акт Ленину, составленный ортодоксальными большевиками. Существо обвинения и форма видны в следующих выражениях воззвания: «За последние два года не дано было организациям ни одного денежного отчёта, истрачены были сотни тысяч».
20 июня 1914 года, на заседании конференции, созванной Интернациональным социалистическим бюро в Брюсселе, Плеханов открыто заявил, что «главная причина непримиримости Ленина заключается в том, что он не желает выпустить из своих рук партийных денег, часть которых им была захвачена воровским способом». Деньгами большевицкого центра ведали только Ленин лично и его жена Крупская. Даже секретарь редакции Зиновьев не допускался к кассе.
Члены ЦК получали жалованье от Ленина. Неугодные его лишались. Такая неприятность едва не произошла с самим Каменевым, когда он не в меру увлекся неугодными философскими веяниями, но вовремя спохватился, а для сохранения своего плотного места вынужден был раскаяться в печати.
В 1905 году перед съездом в Женеве, Зиновьев подтвердил, что польские делегаты поддержат Ленина, так как им заплатят «намного больше». Мартов пишет: «Только опираясь на эти средства, Ленин мог удержать диктатуру, оказывая давление на партию силою денег. Сила денег! Сила убеждений!
Контрразведка делала свои выводы ещё на первых ступенях своей длинной лестницы, по которой спускался Ленин: деньги, деньги, добытые, по словам Плеханова, «воровским способом» деньги поставили его в исключительное по своему значению исходное положение. Они оплачивали его печатные издания и штат партийных работников, они делали его хозяином организации за границей и в России.
Деньги привели к такому положению, при котором, по выражению Мартова, «в оппозиции Ленину большевики не смели идти дальше бунта на коленях».
Перейдем ко второй странице карточки Ленина, на которой соберем несколько моментов его жизни, взятых в разных обстановках. Они рисуют его психический комплекс, относящийся к области симпатических переживаний, в частности тот элемент, из которого развивается личный страх.
Выехав из России в 1900 году с разрешения властей, Ленин предпочёл поселиться вне территории политических преследований. В его биографии мы не найдём подвига, который украшал прошлое каждого идейного революционера. Он свои советы посылает из-за границы.
Ленин не даёт ни одного примера, который бы говорил о настойчивости, связанной с личным риском, о том самоотверженном упорстве, коим богато иллюстрирована вся история русского революционного движения. За 17 лет он один раз, в 1906 году, после манифеста 18 октября, после первых выступлений других, на несколько дней приезжает в Россию. Поездка обставляется чрезвычайными предосторожностями: английский паспорт, вилла в Куоккала (в Финляндии) и запас денег, которые были всегда отложены на собственный непредвиденный случай.
Вот как описывает его Т.И. Алексинская: «Восприняв марксистскую доктрину с её безличным методом, мы всё-таки искали в вожде человека, в котором были бы соединены темперамент Бакунина, удаль Стеньки Разина и мятежность горьковского Буревестника. Такой живой фигуры не было перед нами; но мы хотели олицетворить её в лице Ленина. И когда я увидела его впервые в 1906 году на одном из загородных митингов в Петербурге, я была страшно не удовлетворена. Меня удивила не его наружность… – а то, что когда раздался крик: «Казаки!», он первый бросился бежать. Я смотрела ему вслед. Он перепрыгнул через барьер, котелок упал у него с головы. С падением этого нелепого котелка в моём воображении упал сам Ленин. Почему? Не знаю!.. Его бегство с упавшим котелком как-то не вяжется с Буревестником и Стенькой Разиным. Остальные участники митинга не последовали примеру Ленина. Оставаясь на местах, они, как было принято в подобных случаях, вступили в переговоры с казаками. Бежал один Ленин».
Большевики сами регистрируют основной элемент ленинской психики, который неуклонно побуждал его подговаривать и толкать на смерть других, а самому скрываться в наиболее безопасных местах. В их издании «ко дню пятидесятилетия В.И. Ульянова» мы находим подробности конференции в Циммервальде, состоявшейся 9-12 сентября 1915 года. Ленин призывает к немедленной вооруженной борьбе, большинство не соглашается. В разгаре дебатов немец Ледебур упрекнул Ленина в призыве к гражданской войне, находясь за границей. Ленин ответил: «Когда придет время, он сумеет быть на своём посту и не уклонится от тяжёлой обязанности взять власть при победе». Так, в 1920 году, приспособляя прошлое, большевики объясняли хроническое дезертирство Ленина с театра гражданской войны. В 1917 году, после июльского восстания, он бежит, бежит опять один, если не считать Зиновьева, имя которого в самой партии было синонимом трусости. «Вы помните, – говорит в 1924 году Иоффе Троцкому, – каким выглядел тогда Ленин: бледный, насмерть перепуганный. Он сидел и даже слова не мог произнести. Чем больше я думаю, тем больше прихожу к убеждению, что он был редкий трус. Таков был вождь, который бежит, бросает своих в критическую минуту, но что особенно поразительно, – «слова не мог выговорить» – «для великой цели».
Потом он начинает осторожно возвращаться. Когда? – через три месяца – 7 октября, после того как Троцкий, отбыв тюрьму успел стать 25 сентября во главе Совета солдатских и рабочих депутатов и привести к присяге весь гарнизон.
Как возвращается Ленин? – После 7 октября по ночам, по квартирам у Каменева, у Суханова и у других на Выборгской стороне.
В каком виде? – Загримированный: «седенький, под очками, – не то учитель, не то музыкант, а может быть букинист», – так описывает Ленина, изменившегося под гримом до неузнаваемости, один из его сотрудников того времени. Нужен ли был этот маскарад, когда опасно было находиться в офицерских погонах?
22 октября после митинга в народном доме «компания уже, в сущности, выиграна», – пишет Троцкий. 23 октября на сторону большевиков переходит Петропавловская крепость.
В ночь с 23 на 24 октября в Смольный институт пробирается загримированный Ленин под защиту пушек, ружей и пулемётов. Там ему будет безопаснее, чем где-либо. Только 26 октября он появляется на широкой публике «после победы».
Нам остается лишь установить особенность Ленина, так резко его отличающую от всех революционеров всех революций, – отсутствие жертвенности.
Политического деятеля двигает на риск идеал, сознание необходимости жертвы для общего блага. Мы можем констатировать, что никаких чувств, превалирующих над животным инстинктом самосохранения, у Ленина не оказалось. В трудные минуты он прежде всего бежит один, бежит молча, бросает своих без указаний. Значит, весь его психический комплекс оглавлял личный элемент животного инстинкта самосохранения. Столь ярко развитый и превыше всего поставленный, этот личный элемент представлял начало и конец его психологии.
