Я преподавал на кафедре зоологии основную дисциплину и одновременно работал в зоопарке, куда и устроил Тристана обслуживать бассейны с морскими млекопитающими. У Тристана золотые руки. Помимо мастеровитости, в нём погиб талант художника: он с детства мастерски вырезал из дерева фигурки людей и животных, работал в стиле чеканки по меди. При этом вырезанный узбек, пьющий из пиалы чай, выглядел настолько типично и так трогательно, что хотелось, чтобы Тристан делал что-нибудь еще и еще, чтобы насладиться его фантазией, воплощенной в жизнь.
Его, мягко выражаясь, страшный вид с длинными космами, выглядывающее из-под волос негладкое, угреватое лицо с раскосыми глазами, казалось свирепым и не сулили, на первый взгляд, ничего хорошего. Но как только люди поближе начинали узнавать его, отношение к нему тотчас же менялось. Обнаруживалась вселенская доброта, простота и сердечность. Причем люди умные не пользовались этими его нежными качествами, однако люди недалекие тут же помыкали им, и от них сквозило ничем необоснованное пренебрежение, с покровительственным похлопыванием по плечу. Я давно замечал: если человек застенчив, необыкновенной доброты, не обладает крепкими локтями для прорыва к пропитательному корыту, и, несмотря на эти сейчас ооочень не популярные черты характера, все же приобрел в силу недюжинного ума ученую степень и даже вес в обществе, ВСЕГДА найдутся персонажи, пренебрежительно похлопывающие его по плечу…
Моя жена с теплотой и сердечностью относилась к Тристану, особенно после смерти его матери, когда он остался совсем один, наедине с кредитами для своего оборотистого сына. Когда я сообщил, что Тристану исполняется шестьдесят лет, и он нас приглашает отметить его юбилей в каптерку под огромным бассейном в зоопарк, она обрадовалась и тут же согласилась. Как и все женщины, она услышала только слово «юбилей», а слово «каптерка» пропустила мимо ушей. Поскольку мы несколько лет проживали за границей в весьма специфическом государстве, она привыкла, что юбилеи всегда празднуются с размахом и очень красиво. Ближе к делу, вместо подарка решили ограничиться деньгами, зная, что этот весьма щекотливый вопрос всегда стоит. Моя жена нацепила белый костюм от Катерины Леман, и мы отправились на праздник.
Около серой дверцы с надписью: «Служебный вход», я надавил на звонок и через несколько минут хромающий Тристан впустил нас в недра подбрюшья огромного бассейна для дельфинов и моржей, находящегося в состоянии ремонта. Пролезая под свешивающимися трубами, фильтрами и многочисленными проводами, не изгваздать белый костюм от Катерины Леман просто невозможно, а я незаметно наблюдал за её стоической реакцией на такие «мелкие» для женщины неудобства. Она сразу разобралась в ситуации и сердечно и эмоционально поздравила нашего горемыку. Если вспомнить, что три месяца назад он сломал ногу и только две недели как начал ходить с палочкой, а еще разболелись зубы и ему удалили сразу три передних, а потом еще три боковых, то вся картина «С ЧЕМ, ДРУЖИЩЕ, ТЫ ПОДОШЕЛ К СВОЕМУ ЮБИЛЕЮ» – налицо.
Его начальник и так называемые коллеги тоже от души поздравили именинника. Молодые ребята, которые годились ему в сыновья, относились к нему очень хорошо, но все же говорили ему «ТЫ», а один из, так сказать, старших по званию, откровенно чувствовал свое превосходство. Тут мою жену и понесло. Она взяла слово. Подробно в деталях описала таланты непризнанного художника и поэта, проникновенно, глядя каждому в глаза, сообщила всем, что он себя не нашел в жизни, сделала акцент на его доброте, а когда один из присутствующих прихлопнул комара, бог весть откуда прилетевшего к праздничному столу, она вдруг залепила:
– Вы господа-товарищи, будьте осторожны, так небрежно лупите комаров! Дело в том, что мать моего мужа и её родная сестра, мама Тристана, дворянско-княжеского происхождения литовско-польского разлива. Фамилия родных сестер Глинские!!! Непосредственным прапрапрадедом является сам Иоанн Грозный, поскольку его матерью была Елена Глинская. А начался род с монгольского темника Мамая, который на Куликовом поле сражался с русским войском Дмитрия Донского. Его внук – Мансур-Кият помог королю Витовту спастись от наступающей на него армии, и в знак благодарности Витовт пожаловал ему село Глины и наградил дворянским званием. Отсюда и фамилия. Имейте это в виду. И если комар попил Тристановой кровушки, то извольте встать и перекреститься, прежде чем пойти на смертоубийство.
Все присутствующие обалдели и онемели, и тут один из молодых ребят, улыбчивый и солнечный громко сказал: «А я так и думал, уж очень Тристан Нариманович галантен и благороден, и добр! Это ничего, что мы сидим в его присутствии?».
Тут все засмеялись так, что выступили слезы и праздник продолжился на другом, более сердечном витке отношений.
Прожить пять лет в королевстве под названием Саудовская Аравия, напитаться до одури испепеляющим солнцем, восхищаться первые три месяца пустынным песчаным или каменистым пейзажем, а потом наесться им до отвращения и при этом забыть зелёные берёзовые рощи, понятное дело, невозможно. Тем не менее, когда самолет приземлялся в Шереметьево, зелёные клочки полей и пятна рощиц взволновали моё сердце гораздо сильнее, чем воспоминания, а шестнадцатилетний сын дёргал меня за рукав и твердил:
– Смотри, смотри, мам, какая зелёная красота…
Машина мчалась по Дмитровскому шоссе на дачу. После песчаных барханов жёлтого, красноватого и бежевого цветов с редкими, как правило, зимними зеленоватыми пятнами уцелевших акаций и одиноко стоящих гафов или мескитов, после уступов Центрального плато и причудливых выщербленных ветрами скалистых колоннад возвышающиеся до небес по обе стороны шоссе дубы, берёзы и ели, как бальзам родимых мест, врачевали ностальгию по Родине. Каждый кустик, ковёр зелёной травы, трепещущий на ветру молодой кленовый лист, удивительно синее небо с яркими белыми облаками, родные номера автомобилей, – всё шептало нам: мы дома. Дома! Домааа!!!
На пустынной трассе нас обогнал «батон» или буханка, или пилюля, или таблетка, а именно УАЗ-452. Грузовой полноприводный УАЗ, предназначенный для перевозки грузов по любым видам дорожных покрытий и бездорожью, как неожиданный снаряд законспирированного противника, вынырнул неизвестно откуда и просвистел на обгоне как пуля из винтовки.
– Маневренный, неприхотливый, простой в обслуживании, просто прелесть, а не машина, – съязвил муж.
– Кабина – цельнометаллическая, двухместная, с двумя боковыми одностворчатыми дверями и двустворчатой дверью сзади, – добавил сын.
– Вы что, роетесь в интернете? – удивилась я.
Всё это счастье пронеслось мимо нас достаточно быстро, но, обойдя на повороте, не спеша поплелось впереди. Буханка была окрашена в темно-синий, почти черный, цвет, на бортике и на задней двери красной эмалью на фоне распростёртых крыльев было написано: «Ритуальные услуги Ангел – В», телефон…
Поскольку всем известны технические и ходовые характеристики этого шедевра отечественного производства, то и понятно, что применяется он во многих сферах благодаря своей универсальности и неприхотливости, двигатель, правда, находится в кабине, поэтому шум внутри автомобиля, ясное дело, имеется.
– А что шумно в кабине, то покойникам всё равно, – отреагировал мой муж.
– Они что, сами себя хоронят? – резонно заметил мой сын.
– Хорош на эту тему, – взбеленилась я. Не люблю в пути беседовать о вечности.
Буханка неожиданно свернула в сторону Талдома, и ангельские крылышки уже не маячили перед нашим взором.
Каким благотворным может быть физический труд на свежем воздухе, особенно когда вы работаете в своём саду, где каждая травинка и каждый кустик тебе знакомый и родной! Наш сад не показался нам заброшенным, так как за эти годы родители посещали дачу и даже проживали здесь иногда. Но все же какая-то бедная скромность в цветущих ландшафтах средней полосы присутствует. За рубежом мы видели помпезные сады принцев и богатые виллы миллионеров, где к каждому растению подведен живительный фонтанчик воды, чтобы жар и испепеляющее солнце пустынь не сожгло всё дотла.
– Надо бы подкормить наши растения. Навозу бы подсыпать малине и смородине! И яблоньки бы подкормить, – вслух рассуждал муж.
– Эх, розам бы помочь навозной жижей! – думала я в унисон.
Бесконечные дела да хлопоты по нашей любимой даче поглотили нас полностью.
К вечеру следующего дня у ворот остановилась ритуальная буханка. Из кабины вышли трое восточной национальности, похожие на узбеков, таджиков, а один – на киргиза.
– Купите навоз! – звонко воскликнул один из них и принялся расхваливать качество навоза.
По его словам, такого великолепного конского навоза мы не встречали никогда и нигде. Всего сто пятьдесят рублей мешок.
