Возвращаясь к красотам греческого побережья и глядя, как чуточку наклонились на восток от ветра с запада огромные араукарии, я наблюдаю за парочкой сильно стареньких немцев, на вид под девяносто. Расположившись на качающемся диванчике, они легкомысленно болтали сухонькими ножками. Я понимаю, что человек – это тоже часть природного пейзажа, и они вписались в него, как необычная линия горизонта на пересеченной местности.
– В этом году здесь просто дом престарелых, – язвительно прошипела крепенькая мамаша с двадцатипятилетней, похожей на неё, дочкой.
– А вы здесь не впервые?
– Нет. Мы уже здесь третий раз.
– А предыдущие ваши разы украшались присутствием молодых Гераклов и красавцев Атлетов?
– Ну не совсем так, но в этом году старья особенно много, и все немцы.
Можно только порадоваться, что человек, доживший до почтенного возраста и даже прикрепившись к инвалидной коляске, может себе позволить совершать путешествия, наблюдать красоты других стран и не утратить интерес к осмысливанию исторического прошлого такой легендарной страны, как Греция.
Ближе к обеду, напитавшись плаванием, природой и нагулявши аппетит, я направилась неспешной походкой в ресторан. В гостиничном коридоре меня обогнала парочка престарелых немцев, лихо спрыгнувших с качелей и тоже, видимо, голодных. Красные, сгоревшие на южном солнце физиономии с ярко багровыми крючковатыми носами (всегда видно, что супруги и живут очень давно, так как похожи друг на друга), дают резкий диссонанс с седым реденьким пушком на голове, нежно приминаемым ветром с моря. Такой расторопности от девяностолетних особей я и не ожидала. А когда волею опять же случая я оказалась в ресторане за столиком рядом с ними, такого юношеского аппетита и треска за ушами мне давно не приходилось наблюдать и слышать. Как выяснилось позже, супружеская пара Кауфманов, Мэри и Карл, живут вместе уже 52 года; ему 88 лет, а ей 85. Вечером на танцевальной площадке, вцепившись друг в друга крючковатыми артритными руками, они выделывали, как умели, некоторые танцевальные па, очень далекие от той темы, которую предлагала мелодия, но это ведь не важно…
Апофеозом южного вечера явилась сушеная 92-летняя старушка с призрачными остатками курчавых волос на голове, согбенная и улыбающаяся во весь свой фарфоровый рот, несущая в каждой руке по коктейлю к столику, где в инвалидной коляске сидел её друг, уже осушивший два бокала «Мохито» и один «Кампари». Его глаза, сверкающие и игривые, смотрели навстречу своей несравненной красотке; громко на весь бар он произнес: «Meine Liebe!!! Meiry!». Тут я подумала, что это – моя мечта. Прожить так немало лет, не разочароваться, не зудеть и не злобствовать, не утратить нежность, ласку, трепетное отношение к человеку, который рядом с тобой. Несмотря на обездвиженность и годы, и болезни…, и еще выпить парочку коктейлей… И, неоднократно, попросить ДОБАВКИ…
Несправедливость обстоятельств
Хлопотное это дело – растить детей, но… какое же это счастье, когда они живы, здоровы и уже спят в полдесятого вечера в соседней комнате!
Когда путёвка в детский оздоровительный летний лагерь уже была куплена, медицинская сестра, сопровождающая группу детей, сурово заметила, что в Петиных документах нет медицинской справки на яйца-глист. Потом она добавила, что впереди еще неделя и за это время анализ должен быть сдан, а результат получен и представлен.
Лиза, мама Пети, с ног сбилась, собирая десятилетнего ребенка в лагерь. Подготовить мальчишку для отдыха – это ерунда. Но параллельно этому требуется успеть поруководить на ответственной работе, где кандидат биологических наук Елизавета Сергеевна Ласкина возглавляла огромный отдел в немецкой фармацевтической компании «Джоргион Фишнер». Еще никак нельзя забыть отгладить мужу рубашки и брюки, приготовить обед, завтрак и ужин, вымыть посуду, прокурировать учебу старшего сына в Москве – в институте Кредита и Финансов, навестить в десяти минутах ходьбы свою престарелую маму, закупить продукты на неделю и в семью, и для бабушки, выгулять таксу по имени Эльза и еще один миллион мелких делишек… При этом Петенька никак не совпадал с мамой для такого важного и ответственного дела, как сбор какашек для анализа: то он срочно уже покакал у бабушки, то заигрался на улице и посетил кустики во дворе небольшого городка Воскресенск, где они проживали всю свою счастливую жизнь, то мама только что пришла с работы, а уже поздно – всё смылось в унитаз ровно пять минут назад, так как терпеть не было никакой возможности.
В субботу утром Лиза сурово посмотрела на Петра и категорично и четко произнесла: «Я сегодня дома, поэтому пока не сходишь на горшок, из дома – ни ногой!!!». Петя приуныл, но тут позвонила бабушка и попросила купить свежего хлеба. Лиза отправила Петю за хлебом для бабушки и строго-настрого ему наказала: как только приспичит в туалет, всё бросать и немедленно бежать домой. Петя дал честное-пречестное слово и отправился сначала в булочную, потом к бабушке, а потом в свободный полёт. По дороге в булочную Петя встретил одноклассника Борю, который тоже шел за хлебом, а вместе куда-то идти, это не то, что в одиночку, это гораздо веселее и увлекательнее. Обменялись последними известиями по самой модной игре-ходилке «Буксорикс» и обсудили, до какого уровня добрался каждый, только честно, без вранья. Выяснилось, что Артем, их одноклассник, все же обогнал всех и до сих пор никто побить его рекорд не смог. Около бабушкиного подъезда они расстались, договорившись, что встретятся во дворе через «скоко-то минут». Поход за хлебом занял гораздо больше времени, чем запланировала мама, поэтому, как только Петя вошел в дверь, бабушка тотчас же позвонила маме и сказала: «Не волнуйся, он только что пришел, сейчас я его обедом накормлю…». Петя вымыл руки, надувая пузыри из тягучего жидкого мыла.
Мыло, как известно, – это одно из самых лучших ингредиентов для надувания пузырей. Остальные мыла почти совсем для этого не подходят. Как только Пётр съел первую ложку борща, ему тут же захотелось какать. Помня своё обещание, он вскочил со стула и сказал бабушке, что ему СРОЧНО нужно домой. Больше ничего не объясняя, он сунул ноги в кроссовки и бросился бежать. До родного дома всего 10 минут ходьбы, поэтому Петя преодолел это мизерное расстояние за три минуты и только около подъезда обнаружил, что ключи он забыл дома. Вспоминая цифры домофона, он, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, давил на кнопочки, но они не откликались музыкальными звуками, Петя понял, что домофон опять сломался. Зажимая рвущуюся наружу какашку, Петя громко позвал маму, но в открытое окно на третьем этаже никто не выглянул, так как мама с наушниками в ушах слушала музыку Моцарта и убирала квартиру. Поскакав еще некоторое время и пометавшись по детской площадке то на север, то на юг, Петя подавил усилием воли позыв к дефекации. Тут во дворе появились Боря и Данилка, и они отправились на соседний пустырь рыскать по строительной свалке в поисках «сокровищ».
Теплый, даже можно сказать жаркий, июнь только начинал свое путешествие по Среднерусской возвышенности. Солнечные лучи согревали землю вперемежку с обильными дождями, и буйная трава местами достигала полутора метров. Среди таких пампасов могли не только бегать бизоны, «где над баобабами закаты, словно кровь», но и могли полностью закамуфлироваться трое десятилетних ковбоев, навесив на головы кустики из мастерски сплетенных веточек. Каждый знает, что когда ты счастлив или занят любимым делом, например, играешь с друзьями в преферанс, или простите, гоняешь врагов по прериям, то времени совсем не замечаешь, а оно, как известно, течет без остановки…
Спустя пару часов маме позвонила бабушка и спросила: «Как дела?».
– Какие дела? – удивилась мама. – Петя поел? Пусть идет домой!
– Как, домой? – схватилась за сердце бабушка. – Он уже два часа как ушел домой…
– Как – два часа? Он хлеб принес тебе? Ты его собиралась покормить. Так?
– Собиралась, но он вскочил и срочно побежал домой два часа назад!
Когда были обследованы все соседние дворы, подворотни, детские площадки, школьные коридоры, и мама принялась обзванивать друзей, знакомых, а в перспективе и больницы, на пороге появился Петя…
Петя прятался за бабушкин подол и её узкую старческую спину, когда мама скакала вокруг бабушки, пытаясь поймать Петра и отхлестать его тапком со словами: «Ах ты, мерзавец, ах ты, негодяй, у бабушки больное сердце, а ты где-то шляешься, неизвестно где! Мы лежим тут без сознания и горько рыдаем… Мы уже начали больницы обзванивать! Ты же должен понимать, как мы волнуемся и переживаем!!!»
Растерянный Петя громко плакал, не понимая, в чем он виноват. Маленький ответственный человек честно нёс какашку домой, но «… никогда нельзя точно знать, как обернутся обстоятельства…»[1]
Когда расстроенная мама крепко обнимала плачущего Петю, вытирала ему слезы, до её возбужденного мозга медленно дошла вся сущность происходящего. Какой честный и ответственный её мальчик, как старательно и последовательно он хотел выполнить мамин наказ, и как вероломны обстоятельства… Слава богу! Он жив и здоров! Он нашелся! Они оба умылись холодной водой, это очень важно, именно холодной, потому что она отрезвляет и гармонизирует смешанные чувства мятущегося человека. Вспомните, как нужно разнять дерущихся? Просто-напросто облить ведром холодной воды! Мама накапала «сердешных» капелек бабушке, и они сели пить чай с прошлогодним вареньем из черники.
