Но… Покинув своё место в кресле, её уважаемый босс нервно ходил взад и вперёд по кабинету обалдевшего Влада. Он уже рассказал ему про то, как встретил Алису, как работал с ней, как она научила его любви и пониманию, в какую историю втянула, и, конечно, о том, ради чего всё это было сделано. В итоге получалось, что именно Алисе была отведена роль спасения человечества, ведь благодаря ей он, бесчувственный кулинар кухни эмоций, понял, что самое сильное, самое важное, самое глубокое и незаменимое чувство – это любовь! А сделал всё это сам Абсолют, который говорил с ним в больнице.
Глаза у Влада постепенно округлялись.
Когда Марго отловила своего босса на мониторе, он уже поведал ему о семи смертных грехах и теперь, остановившись посреди кабинета, вещал:
– И вот на этой нерадужной ноте позвольте сказать: средство есть! Оно старо как мир, но весьма действенно! Вернёмся снова к смертным грехам. На самом деле все семь показывают всего лишь на один, но самый главный и самый страшный – грех НЕЛЮБВИ. Он прошит в каждом из них, так как грех является преступлением против себя, против ближнего, против Бога и в наказание преступлением против бессмертной души, значит, породить этот грех может только нелюбовь. Кстати, если воспринять её как некую энерго-информационно-гормонально-интеллектуальную систему, то она вполне способна подкорректировать генокод, который кто-то когда-то подпортил. Находясь в поле любви – назовём это именно так, – человеческий организм способен поправить настройки, заложенные в нём неправильно. Алиса научила меня: любовь, как камертон, заставляет все системы отколлиброваться и работать совершенно иначе. И нам уже не нужны литры кофе и килограммы шоколада. Эмоциональный генератор работает внутри нас. Он вырабатывает такую энергию, которая, проходя сквозь органы, элементарно вылечивает их изнутри. Гормональная, эндокринная, иммунная системы выздоравливают. Обменные процессы приходят в норму, и мы можем нормально питаться, а груды сладкого заменяет внутреннее счастье! А дальше запускается следующий уровень процессов восстановления – энергетический! Мы черпаем силы в объекте своей любви, будь то человек, восхитительный пейзаж, произведение искусства или… Стоп! А не кроется ли здесь ошибка? Мы ведь не определили, кого всё-таки можно любить, а кого нет. Ответ один: объектом любви может быть только живое, а вернее, одушевлённое существо равного с вами порядка. То есть вы, конечно, можете до одури любить своего кота, но он вряд ли ответит вам взаимностью. И вовсе не потому, что он – хвостатый эгоист. Он просто не может! Так же как говорить – не приспособлен речевой аппарат! А тут энерго-информационно-гормонально-интеллектуальная система. Другая! Фривольная трактовка, но наглядная: нас когда миллионы лет назад на два пола поделили, уж поверьте, вашу половинку не от кота отрезали, так что стыковка будет не очень удобной. Поэтому и система не сработает. Я не призываю не любить животных? Ни в коем случае! Любить! Любых! Какие нравятся! Заботиться о них, отвечать за них и даже думать за них! Но знать: для восстановления вашего генокода они принесут только часть необходимой энергии! Только в той области, где системы сходятся (всё-таки мы же все из плоти и крови). С растениями и прочими объектами работает та же схема. Она доказывает, что поддержка основной линии – дело хорошее, но запуск процесса происходит только через «правильную» любовь! А дальше смотрите на звёзды, на море, ешьте, пейте, жуйте «Орбит», катайтесь на слонах! Всё что угодно! Только помните о правилах! Раз запустив систему, вы будете обязаны её поддерживать! А самое важное – есть ещё один ключик от счастья! Это мозг или интеллект. Без него ничего не получится, ведь если любовь – это генератор здоровой жизни, то интеллект – это ремонтный набор к этому генератору! Так что всегда держите его под рукой на всякий случай.
Маргарита Терентьевна схватилась за голову. А Влад, уже немного пришедший в себя от этой лавины довольно бессвязной информации, спокойно произнёс:
– Ну что ж, перспектива довольно весёлая! У нас есть средство спасения, некая панацея. А что теперь?
Воодушевлённый тем, что объект его слушает, Игорь продолжил с ещё большим вдохновением:
– Именно так – самое сложное! Мы возвращаемся в исходную точку! Потому что самое сложное – это начать любить! Да ещё и любить правильно! Может, всё же стоит пойти к ней? Сказать что-то хорошее? Пригласить на свидание? Вдруг что-то получится?
– Вы что-то совсем заговорились. – Влад резко встал с места.
– А что? Это же ради её человечества!
– Ну, хватит, вы достаточно наговорили. Меня это не интересует. Мне пора и вам тоже.
– Вот! – Марго взъерошила волосы, до этого являвшие собой идеальную бабетту. – Я так и знала. Всё кончено! Бедная Алисочка, кажется, ей крупно не повезло.
Игорь Александрович, которого так резко оборвали, встал и, как школьник, пятясь, направился к двери. Виду него был более чем жалкий.
Когда он ушёл, Влад закрыл за ним дверь, но на встречу не поторопился. Написал несколько сообщений, поговорил по телефону, долго писал кому-то письмо. А потом сидел и просто смотрел в монитор.
Марго задержалась за столом, хотела ещё понаблюдать, но ненароком задремала. Утром она была вознаграждена за своё ожидание.
Секретарша так и не поняла, что же её разбудило: яркий белый свет, исходивший от экрана, или голос начальника. Голос звучал как-то странно, будто из подсознания. Босс с ней прощался.
– Я ухожу, дорогая Марго! Не ищите меня, хотя… Вы всё знаете и понимаете, так оставайтесь за меня. Мне всё это больше не нужно! Прощайте!
Слова растаяли в пустом пространстве их офиса. Марго тряхнула головой и открыла глаза. На экране она сквозь слёзы прочитала признание.
– Падает снег. Персидским ковром ложатся невесомые снежинки. Они приглушают шаги, и по земле неслышно ступает Новый год. Эта ночь – время слов, надежд, вещих снов, иллюзий и признаний. Это часы, когда мы говорим друг другу самые искренние слова. Скажу их и я…
Я не люблю тебя! Не вздрагивай, это правда! Как я могу любить тебя, если, пока тебя не было рядом, я сходил сума примысли, что ты не появишься никогда. Что мы не встретимся и рядом со мной будет кто-то другой, но не ты. Но ты пришла. И я увидел сильную, умную, самодостаточную женщину. А разве кто-то нужен такой личности? Я решил, что ты никогда не полюбишь меня, а становиться твоей игрушкой я не хотел.
Я хотел нежности, ласки, понимания, а вместо этого видел перед собой вулкан страстей, клокочущий на другом языке. Ты была непредсказуемой, необъяснимой, ранимой, беззащитной и всё время хотела что-то сказать мне. Когда я понял, что с твоих губ вот-вот сорвутся слова любви, сначала я испытал счастье, но потом меня охватил ужас. Безумный страх ответственности перед тобой. И от этого ты вдруг стала частью моей жизни. Ты так искренне, беззаветно и бескорыстно полюбила меня, что лишь одна мысль о том, что я могу потерять это чудо, вновь лишила меня покоя, ведь ты могла исчезнуть, разлюбить, полюбить другого.
Я понял, что не вынесу этого кошмара. Вы, женщины, никогда не поймёте, почему – достойные, прекрасные, талантливые, неординарные – вы остаётесь одинокими. Мы просто боимся вас любить, потому что боимся вас потерять! Ты плачешь? Ну что ты, перестань! Я чем-то обидел тебя? Прости! Разве я сказал бы всё это, если бы… не любил тебя?!
Марго рыдала, так тронули её эти странные слова. Но кто их написал? Откуда они здесь взялись? На диаграмме значилось время – вчерашнее число, ровно те часы, когда её босс вернулся от Влада, а тот остался один. Так, так! Марго почувствовала себя Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном в одном флаконе. Ей даже захотелось покурить трубку. Но как она ни соображала, вычислить автора она не могла. А приглядевшись внимательно, заметила ещё одну странность – в адресе получателя стояла Алисина почта. Зачем? Как сможет она прочитать это письмо?
Но потом необъяснимое желание взяло верх над всеми доводами разума – Марго нажала «отправить».
Солнечный лучик скользнул за занавеску осторожно прокрался по подоконнику, спрыгнул на пол. Он робко осветил просторную комнату кровать в глубине, разбросанную по полу одежду Предметы женского и мужского туалета явно свидетельствовались о том, что накануне вечером здесь спешно раздевались мужчина и женщина, оставляя вещи прямо на своём пути. Наверное, ханжа сказал бы тут: «Какая распущенность, неужели женщина может позволить себе так бесстыдно показывать свою страсть!» А тот, кто, не стесняясь, поёт гимны любви, ответил бы ему: «Как прекрасно, что вчера в этой комнате миром правили страсть и любовь!»
