Едва слышно стукнула дверь – вернулась Юля. Вероятно, со свидания с Владом, подумала Алиса. Разговаривать с кем-нибудь, даже с подругой, сейчас не хотелось, поэтому Панова сделала вид, будто спит.
Юля немного повозилась в ванной, потом вышла в комнату и остановилась у окна. Она казалась задумчивой и немного грустной. «Все ли у них в порядке?» – забеспокоилась Алиса, но все же не стала выдавать себя. Плохой из нее специалист по любовным делам – и себе не способна помочь, не то что другим.
Юля повернулась к Алисе, и ей, сквозь неплотно прикрытые ресницы, показалось, будто подруга смотрит на нее долгим испытующим взглядом. Впрочем, разглядеть, так ли это, Алиса не смогла. Наверное, просто показалось, потому что заскрипела кровать – Красицкая легла и, судя по тихому спокойному дыханию, тут же заснула.
А от Алисы сон по-прежнему бежал. В голове медлительно чугунными шарами перекатывались мысли. Олег, Криш, Игорь… – все эти люди по-разному, но очень сильно повлияли на ее жизнь. При воспоминании о Крише сердце мучительно кольнуло, словно в него ткнули тупой проржавленной иглой. Алису не оставляла мысль, что она сама отчасти виновна в смерти куратора, что она вела себя непозволительно… И сейчас с Игорем… не повторяется ли старая история?
Подтянув коленки к груди, скорчившись, Алиса лежала на кровати, чувствуя себя беспомощной и потерянной.
Она успокаивала себя тем, что сейчас все совершенно иначе, между ней и Игорем нет личных отношений и какой-либо возможности романа. Они просто работают вместе, он всего лишь дает ей возможности реализоваться и радуется ее успехам. И только. Ничего большего. Ничего из того, что ей иногда вдруг ни с того ни с сего приходит в голову.
В размышлениях прошла большая часть ночи, заснула девушка только под утро, уставшая от собственных метаний, и проснулась с сильной головной болью. Хорошо, что рядом Юля, – снять головную боль для Красицкой пара пустяков.
За завтраком Олег держался как обычно, и только Алиса могла почувствовать легкий налет холода. «Нам нужно поговорить!» – подумала она. Но Игорь, как всегда, слишком быстро увез их команду в реабилитационный центр, а там Алиса позабыла о своих ночных размышлениях. Там было то, что требовало ее полной сосредоточенности и самоотдачи.
Уже ближе к вечеру Алиса, как и делала все эти дни, вошла в палату лежащей в коме девочки. Настя выглядела так же, как всегда. Ее лицо казалось застывшей маской. Пытаясь добраться до сознания девочки, Панова села рядом и, закрыв глаза, погрузилась в медитацию.
В этот раз она не видела образов – все происходило в густом тумане. Алиса слышала голоса – щебечущие детские, видимо, Настиных подруг; строгий голос мамы, выговаривающий за испачканное платье, и мягкий голос, рассказывающий сказку. Алиса узнала эту сказку, а потому улыбнулась.
– В каморке под лестницей жил-был мальчик. Родители его погибли, когда он был совсем маленьким, поэтому воспитывала его мамина сестра. У тети был свой сын, которому позволяли все, что угодно…
– Я знаю эту сказку, – откликался детский голосок. – У этого мальчика был шрам в виде молнии, его звали Гарри и потом он стал великим волшебником!
– Именно так. – Невидимая собеседница, кажется, тоже улыбалась.
– А волшебники на самом деле бывают? – снова спросила девочка.
– Такие, как в книжках? С волшебными палочками? Не встречала…
– Я вырасту и стану настоящей волшебницей!
– Нет! – Голос невидимой собеседницы вдруг позвучал очень резко. – Даже не выдумывай! Никакой волшебницей ты не будешь.
– Но я… – Девочка собиралась заплакать.
– Спи! – скрипнул стул. – Спи, Настенька, и не забивай себе голову ерундой. Она не доводит до добра. Она приносит только несчастья!
Испуганная резкостью тона, девочка все же заплакала, и собеседница, кажется, склонилась над ней, утешая. Голос прозвучал очень близко. Алисе показалось, будто она ощутила чье-то дыхание и мимолетное прикосновение легкой руки.
– Не бойся, сестренка! Я не хотела тебя напугать. Ну что ты плачешь? Посмотри, вон в комнату заглядывает луна. Ты знаешь, она волшебная?
– Правда? – Настя громко всхлипнула, но уже была готова утешиться.
– Правда-правда! Луне очень скучно. Всю ночь она пасет на небе стадо своих звезд и следит, чтобы они не разбежались. Звездочки такие непослушные, им хочется прыгать и резвиться, но нельзя, если они все разбегутся, на земле станет слишком темно. Поэтому луна следит за ними, а когда ей скучно, заглядывает в окна домов, чтобы посмотреть, как живут люди.
– Она мне улыбается, – прошептала девочка и, помолчав, добавила: – Ты же обещала сказку! Рассказывай дальше про волшебника Гарри Поттера!
– Но ты же уже знаешь эту сказку. Тебе точно будет интересно, Настенька?
– Конечно! Я… – Девочка хотела что-то сказать, но одумалась и не стала. – Рассказывай дальше! – попросила она вместо этого.
– Так вот, жил Гарри Поттер в доме своей тети в каморке под лестницей, и вот однажды…
Туман сгустился, заглушая звуки.
Алиса открыла глаза и посмотрела на девочку. Глядя на застывшее лицо Насти, с трудом верилось, что когда-то она играла с другими детьми, была беззаботной и счастливой и любила сказки, которые рассказывала ей старшая сестра.
Сестра, которая уже давно погибла и больше не расскажет никому сказок…
Сегодня ярко светило солнце. Даже серые стены этого унылого здания выглядели неожиданно не такими безнадежно унылыми. Солнечные лучи просачивались сквозь ветви сосен, ложились косыми бликами на лицо Ирочки, а глаза ее сияли особенно торжественно. Радость и гордость переполняли ее и выплескивались – в блеске ее глаз, в звонком смехе. На короткое время, гуляя в парке, мы позабыли обо всем. Словно дети (какая злая пародия в этом жутком месте!), мы носились между деревьев, смеялись и беспрерывно целовались во всех уголках парка. Нам хотелось, чтобы каждая сосна знала о наших чувствах.
Губы Ирины были мягкими и пахли медом. Я просто с ума сходил.
– Ты волшебница! – сказал я ей, прижимая к себе податливое тело в легком, как дуновение ветерка, белом сарафане. – Ты Нимуэ! Признайся, ты меня околдовала, чтобы погубить!
– А ты Мерлин? – Девушка усмехнулась. – Где же твоя седая борода? Я всегда воображала великого Мерлина с длинной-длинной седой бородой и занудным-занудным. Даже не представляю, как он смог влюбиться в молодую прекрасную деву.
– Если она была так же хороша, как ты… – Я поцеловал ее в солнечную полоску на шее.
– Льстец! – Ирочка засмеялась и, сняв с меня очки, поцеловала в краешек левой щеки. – Но я хочу, чтобы ты стал моим Мерлином. Я заперла бы тебя в отдаленном гроте и не делила бы ни с кем.
– Ты собственница. И ты ревнива, – заметил я, – хотя ни разу не видел, чтобы ты меня ревновала.
– К кому? Может, к одному из охранников? – Ира озорно подмигнула. – Пока ты вел себя почти безупречно. Но, если вдруг вздумаешь хотя бы посмотреть на другую… О, тогда ты узнаешь, какой ревнивой, какой беспощадной я могу быть!
Она изящно выгнулась и провела по моей спине рукой с согнутыми пальцами, имитирующими лапу тигрицы или пантеры. От этого прикосновения по позвоночнику пробежала дрожь.
– Но нет. – Ира вдруг отступила и помотала головой, ее лицо сделалось вдруг печальным и серьезным, хотя игривый солнечный лучик, скользнувший по щеке, высветил где-то в глубине кокетливую шутливость. – Я не буду сажать тебя на цепь. Я слишком тебя люблю и горжусь тобой. Ты гений. Гениев нельзя лишать свободы, они без нее не выживут.
– Так уж прямо и гений? – Я насмешливо поднял бровь.
– Это не повод для шуток! – тут же рассердилась девушка. – Ты лучший. Кто еще смог бы добиться успехов в таком сложном деле, как это с… Владимиром. – Кажется, она не сразу вспомнила имя.
Я покачал головой:
– Это еще не успех. Я пока ничего не узнал.
– Узнаешь! – отрезала она. – Я-то тебя знаю. Ты лучший, и ты добьешься своего. Не представляю как, но обязательно добьешься. А я стану скромным летописцем твоего успеха!
– Ты станешь самым прекрасным летописцем за всю историю! – ответил я, и мы снова поцеловались…
На следующий день я проснулся счастливым. Вчерашняя прогулка заронила в мою душу зернышко счастья, которое укоренялось там и тянулось вверх, заполняя все мое существо. Лежа в постели, прижавшись к боку еще спящей Ирины, я думал, что не хочу с ней расставаться. Пусть все длится и длится именно так. Мы удивительно гармоничная пара. Я старше – значительно, но все же не до неприличия. Ира ищет во мне не только любовника, но и ментора, наставника, продолжая профессионально развиваться под моим руководством. Она одна из тех женщин, которым нужен сильный мужчина, отец. А мне требуется ее отзывчивость, ее нежность и ласка, готовность следовать за мной. Мы можем прожить вместе долгую и очень счастливую жизнь, идя рука об руку.
