Судириус плохо разбирался в суках и мало отличал их друг от друга. Но злые языки говорили, что Жанет получила главный приз не за обаяние своей персоны, немалую толику сыграл факт, что ее спонсором был богатый Сенбернар. Говорили даже, что Сенбернар тратит на Жанет втайне от семьи немалые средства и добивается для своей дворняжки родословной.
Публика волновалась и не хотела расходиться. Кобели лезли за кулисы, желая поближе познакомиться с конкурсантками. И только брандспойт пожарной Выдры помог освободить зал.
Носорог принял Судириуса, как и обещал. Директор обильно потел, тер себя полотенцем и вздыхал о временах, когда демократия еще не так вошла в силу… Судириус поделился с Носорогом своей задумкой и затруднениями в связи с исполнением замысла. Носорог задумался. Он не был из породы случайных руководителей, переброшенных сверху. Носорог никогда не служил директором бани или бассейна. В кулисных заботах прошла вся его жизнь. В молодости пробовал играть, но вес и полное отсутствие артистизма, в котором, к чести его будет сказано, разобрался без посторонней помощи, не дали ему артистической карьеры. Но уйти из театра совсем Носорог не пожелал. Носорог часто размышлял о своей привязанности: заработки в театре невелики, коллектив артистов – самый отвратительный из возможных коллективов, так что же удерживает? Объяснить это явление разумом невозможно. Для людей, которые прочтут наш роман в переводе на человеческий язык, можно сделать следующее сравнение: спросите цыгана, нравится ли ему таскаться с места на место, спать, где придется, и так далее. Цыган вам не ответит. Он просто не может жить иначе и не быть цыганом. Так и наш Носорог.
Судириус с волнением ждал, чем кончатся размышления директора. Носорог снял очки.
– Идея ваша, Судириус, блистательна! Но помогать вам, в данный момент, я не расположен.
Судириус пискнул от обиды. Просидеть с кобелями несколько часов, стать свидетелем выбора не интересующей его суки года и получить отказ. Да еще после того, как идея его признана блестящей…
Носорог легко прочел мысли своего маленького посетителя.
– Вы меня не так поняли, дорогой Судириус. Я с удовольствием буду финансировать ваше представление после того, как посмотрю его. Словам, за много лет работы здесь, я верить не могу. Не обижайтесь на меня за это.
– Жаль, – ответил Судириус. – Я много хорошего слышал о вас от писателя Меховского.
– Вы знакомы? – Носорог заулыбался. – Я люблю играть с Меховским в преферанс, но никогда не поставлю его пьесу.
– Отчего же? – удивился Судириус. – Меховский такой талантливый…
– Вы еще слишком молоды, уважаемый поэт, и потому не видите разницы между известностью и талантом… Но хватит об этом. Я советую вам обратиться именно к Меховскому. Не уверен, поможет ли он лично, но придумает что-либо наверняка.
В это время ничего не подозревающий Бобер лежа в постели слушал новости. На соседней подушке покоилась головка Кошки Легкого Поведения. Кошка дремала, накрывшись своим манто из мышиных шкурок. Жилище Меховского выглядело солидной, респектабельной норой делового зверя. Ничего лишнего. Дорогая, темного дерева мебель не лезла в глаза. Многотомная библиотека, на стенах ковры. Над кроватью – свадебное фото, где литератор снят с молодой еще бобрихой.
Единственным экстравагантным моментом в жилище писателя можно считать ванную посередине комнаты. Но если учесть, что Меховский, хотя и писатель, все равно бобер, – удивляться нечему.
Меховский слушал приемник под мурлыканье Кошки. Писатель морщился. Манера мурлыкать в кровати казалась ему вульгарной. Кроме того, Меховский был необычайно чистоплотен, а Кошка пачкала подушку тушью для подведения глаз. Это тоже литератору было неприятно. Звериные новости между тем сообщали: Общество охраны животных от животных провело собрание. Повестка дня: гласность в лесу. Пришло время, и животные хотят знать: кто кого, когда и где съел. Хищники голосовали против, но общественность объединилась и победа за ней. Теперь каждое утро в специальном выпуске мы будем информировать слушателей, кем позавтракал тот или иной хищник. Затем шли зарубежные новости. Диктор сообщил, что в Саванне бегемоты создали кооператив по высиживанию яиц. Страусам больше не придется сидеть неделями на яйцах. Бегемоты взяли это утомительное дело на себя. Желающие могут за умеренную плату сдать свои яйца для высиживания в кооператив. Еще Меховский узнал, что продолжается запись в Красную книгу. В связи с тем, что в живой очереди несколько видов уничтожили сами себя, не успев записаться, запись теперь производится по открыткам.
Много еще интересного мог бы узнать писатель бобер Меховский, если бы мелодичный музыкальный звонок его двери не предупредил о наличии посетителя… За считанные секунды неверный муж перебрал возможных визитеров. Жена лечится на Болотных водах. А вдруг вернулась без предупреждения. В анекдотах такие ситуации Меховский встречал часто, но в жизни бывает не до смеха. Любое семейное животное легко поймет чувства, овладевшие писателем в этот момент. Меховский растолкал Кошку Легкого Поведения. Она перестала мурлыкать, удивленно вытаращив зеленые глаза с сильно поврежденным со сна гримом. Сообщив о возможности возвращения супруги, Меховский запихнул Кошку и ее манто в шкаф, затем оглядел все пристальным взглядом; испачканную тушью подушку, тоже кинул в шкаф, запер дверцу и, сделав сонное, скучающее выражение морды, направился открывать дверь. По дороге литератор подумал: надо было сразу вытурить эту шлюху. Черт его дернул оставить ее ночевать…
Каким же радостным было изумление Меховского, когда вместо горячо любимой супруги он обнаружил в дверях молодого поэта Судириуса. Мыш не привык, чтобы его так желанно принимали важные персоны, потому был смущен. А Меховский, чтобы успокоиться, даже предложил сварить кофе из желудей, один из самых дефицитных напитков в зверогороде. Судириус, так и не сумев опомниться от такого радушия, лепетал:
– Я, наверное, не вовремя… Извините. Мне просто не к кому было обратиться… Помните, нас знакомили на вечере Грызуна.
Меховский отлично помнил Судириуса. Он даже не без интереса прочел поэму молодого поэта, позавидовав ее непосредственности и чистоте. Чего сам писатель в своих трудах давно не мог себе позволить… Меховский сказал об этом Судириусу, еще больше вызвав его смущение.
– Ты, братец, не бездарь… – продолжал литератор, колдуя над кофейником, – Правда, слишком много личного, чересчур искренне как-то… Но есть по-настоящему хорошие строки: «Меня твой хвост волнует тонкий…» – Неплохо. Только, мышонок, надо жить в ногу со временем.
– Я хотел показать чистую любовь, – заикаясь объяснил Судириус.
– Одна любовь, братец, уже не достаточна для современного суетливого зверя. Добавь острый конфликт, с канвой элементарного сюжета, где героиню насилует злобный хищник, напусти космического тумана для умников, и забудьте про эротику. Тут надо почувствовать грань, чтобы не обвинили в порнографии. Но тема спариванья должна незрима присутствовать на каждой странице.
Аромат желудевого напитка делал советы мастера еще более значительными. Судириус стал сомневаться, сможет ли он писать, как советует Меховский.
– Брат мой, все это ерунда. Любой профессионал знает, – разлив кофе по чашкам, Меховский с удовольствием сделал глоток и продолжил: – Сегодня писатель обязан стать немного коммерсантом. Мы производим товар, и этот товар должен найти спрос. Главное в нашем деле, задеть сердечную струнку среднестатистической скотины. Тогда тиражи вам обеспечены…
– Но я не намерен работать для стада. Поэзия удел тонко чующих животных. – Потупился Судириус.
Бобер поморщился: – И на элитарной писанине можно неплохо пожировать. Писать многозначительную чепуху не сложно, да и морочить голову животным из высшего общества большого таланта не требует. Побольше эпатажа, опять же откровенный секс, перемешанный с нецензурной бранью, и немного абсурда. Стоит научиться нахально противоречить элементарным истинам и ты гений. Но в этом случае необходимы солидные деньги на раскрутку.
Приятная беседа на профессиональные темы, божественный кофейный напиток увели Судириуса от главной темы визита к маститому писателю. Поэт собрался и, пересилив гордость и отвращение к собственной персоне, попросил у Меховского взаймы. На что литератор спокойно ответил:
– Занять у меня невозможно. Дома денег никогда нет. Они на зверкнижке.
– Простите меня, пожалуйста… Если бы не крайность, – опять залепетал Судириус и хотел было откланяться, но писатель удержал его.
– Зачем вы так сразу уходите? Мы с вами грызуны и должны помогать друг другу. Принесите-ка мне телефон из кабинета.
Судириус приволок телефон на длинном шнуре, состоящий из одной трубки с кнопками. Такие телефоны тоже встречались далеко не у каждого животного. Судириус видел такой телефон впервые. Меховский взял телефон, нажал на несколько кнопок:
