Кто помнит и чтит его песенность!
Я думал, что «аллея юнг» —
Деревья возрастом в полвека,
В честь тех, кто вечно будет юн,
Став настоящим человеком!
А там остановилась жизнь
В землянках, ямах без наката,
Они так и не дождались.
Когда вернутся в них ребята.
Кто на торпедных катерах,
Кто караван беречь в конвое,
Рванули юнги умирать,
Чтобы успеть попасть в герои.
Под реквием прощальный рынд
Вспорхнули бантики, как птицы.
Ушли мальчишки в лабиринт,
И им уже не возвратиться.
А тем, кто выжил в том бою,
Лишь помолчать хватает силы…
Землянки на «аллее юнг» —
Их незарытые могилы!
Глас выпивающего в пустыне
Не из-за тяги к алкоголю
Я напиваюсь допьяна,
А просто вдруг почую волю,
Когда попробую вина.
В себе я преодолеваю
Всю робость, скованность свою,
Душой компании бываю
И песни громче всех пою.
Мне вдоволь хочется наржаться,
Ступив на молодости луг,
А мне кричат: – Опять нажрался?
И за грудки меня берут.
Ну что поделаешь с собою,
Мой организм – заклятый враг,
Ведь от великого – к смешному
Я сделал шаг, не помню как.
И я, как Гамлет, вопрошаю
Пространство быта: – Пить? Не пить?
Не пить – тебя не уважают,
А если пить – то сколько пить?
Где та проклятая граница,
Чтоб разделить в себе навек,
Вот столько выпил – ты напился,
Вот столько выпил – Человек!
Стихотворение о спящей электричке, увиденной мимоходом из окон ночного скорого поезда
Посвящается лошади Маяковского, упавшей на Кузнецком мосту
Спит электричка у вокзала,
Как утомлённый старый змей.
Кто знал бы, как она устала,
От суеты из двери в дверь.
Спит электричка, и ей снится
Стальное кружево дорог,
Снежок на жалюзях-ресницах,
Нахально-бойкий ветерок.
Ах, если б ей чуток взбодриться,
Глотнуть ампер сто пятьдесят,
В Мытищах заново родиться
Лет шестьдесят тому назад…
Настанет утро, снимут шоры
С её угрюмых окон-глаз,
Вонзится в спину бугель-шпоры
Гоня неведомо куда,
И вновь помчится, превозмогая
Склероз омических потерь,
С противным лязгом раздвигая
Автоматическую дверь.
Увы, как схожи судеб блоги:
Одно начало и венец,
Одни мечты, одни тревоги
И, наконец, один конец!
Нам не суметь вокзальной площадью
Сбежать из жизни в дымку грёз.
Быть может, вы немножко лошади,
А я чуть-чуть электровоз!
Песенка, сочинённая под скрип уключин на речке Вуоксе
Где-то каждому дан очаг,
Есть своё ремесло,
Почему же вдруг по ночам
Стало сниться весло?
Ты сжимаешь его в руке,
Как клинок мушкетёр,
Снится, снова ты на реке,
Снится, снова костёр.
А когда в изгибе бедра
Видишь лодки обвод,
Понимаешь, пришла пора
Собираться в поход,
Мчать, как старый конь боевой,
Звук заслышав трубы,
Лететь бабочкой на огонь,
Не уйдя от судьбы.
На штормовки сменив бостон,
Приодевшись в рюкзак,
Для туристского братства он,
Как мундир или флаг,
И в обед снова переев,
Ночью вновь недоспав,
Под уключин гребёшь напев,
Сам себя приковав.
Если крепче любых оков
Тебя держит вода,
Не заменит магнитофон
Соловья никогда,
И не нужно особых клятв
Породненным в пути,
Ты и так расшибиться рад,
Чтобы друга спасти.
Надежда умирает последней
Сам виноват, надежды больше нет,
Найдя её в дорожной обезличке,
До станции «Любовь» купив-таки билет,
Я опоздал к отходу электрички.
Всё кончено, куда теперь спешить,
Ведь я же сам себе создал препоны.
Состав ушёл, успев кусок души,
Билет мой превратить в клочок картона.
Я сберегу его, пусть, душу пепеля,
На донышке её перо любви таится,
До той поры пока, ведь круглая Земля,
По своему перу найдёт меня Жар-птица.
Я подожду, мне ждать – не привыкать,
Вернись ко мне, я азимут оставил,
Когда в твоих глазах, двух карих озерках,
Градинки-льдинки от моей любви растают!
Весенним днём, осенней непогодой
Впотьмах ложится, с солнышком встаёт
Внебрачный сын торговли и природы —
Цветочный ряд у Знаменских Ворот.
Пускай вокруг дырявят небо краны,
Пусть город метастазами растёт,
Ласкает глаз завидным постоянством
Цветочный ряд у Знаменских ворот.
Когда весь мир покажется унылым,
Когда пустых обид невпроворот,
Помирит и с женой, и с любимым
Цветочный ряд у Знаменских ворот.
А если вдруг забросит на чужбину
Судьбы-индейки странный поворот,
Мы не забудем городок старинный,
Цветочный ряд у Знаменских ворот.
