– Ты – из тех мужчин, на которых можно положиться! – удовлетворенно констатировала Августа, садясь за стол и закидывая ногу на ногу.
Полотенце при этом пленительно-маняще распахнулось, обнажив матово-белое бедро, но Августа и бровью не повела.
– Что натолкнуло тебя на такой вывод? – поинтересовался Александр, ставя на стол салфетницу, про которую впопыхах забыл.
– Я свалилась на твою голову, как октябрьский снег, и увидела, что в ванной, кроме геля для душа, есть два вида шампуня, а в холодильнике – куча еды.
– Когда ты успела заглянуть в холодильник? – удивился Александр.
– Я и не заглядывала. – Августа обвела рукой стол. – Догадалась по этому вот великолепию.
– У меня еще и разные напитки есть, – похвастался Александр и уточнил: – Кроме чая.
– Красного вина я бы выпила, – сказала Августа.
Телефон, долго лежавший молча на подоконнике, издал переливчатую трель звонка от неизвестного абонента. «Кого это нелегкая принесла!» – заранее раздражился Александр и тут же устыдился своего раздражения. Не хочешь, чтобы тебя беспокоили – отключи звонок или совсем выключи телефон. Зачем раздражаться?
– Александр Михайлович? Это вы?
Голос был вкрадчивым и тихим, приглушенным, словно говоривший боялся быть услышанным кем-то еще.
– Да, – ответил Александр.
– Здравствуйте, Александр Михайлович. Это Виталий Максимович.
– Здравствуйте, Виталий Максимович! – обрадовался Александр, решив, что отец Евы звонит с хорошей вестью. – Ева нашлась?! Она вам звонила?!
– Никто нам не звонил, – так же тихо отчеканил собеседник. – Но я подумал и решил, что нам надо встретиться и поговорить.
– Зачем? – вырвалось у Александра. – Если Ева не давала о себе знать, то нам и встречаться нет смысла.
«Особенно с учетом того приема, который вы мне оказали», – хотел добавить он, но не стал.
– Затем, что мне есть что вам сказать! – неожиданно по-базарному взвизгнул Виталий Максимович. – Вы что, думаете, что я каменный?! Вы что, думаете, что если у меня не то сын, не то дочь, то и отцовских чувств никаких нет?! Я могу приехать туда, куда вы скажете, сегодня или завтра. На дежурство мне в понедельник выходить.
Августа смотрела в окно, но в позе ее чувствовалась некоторая настороженность. Имя Евы, дважды произнесенное Александром, и сам разговор определенно ее заинтриговали.
– Хорошо, – согласился Александр. – Давайте тогда завтра, скажем, в.
– У меня обратный билет на половину пятого, – не поворачивая головы, проинформировала Августа.
– В семнадцать часов на станции «Площадь Ильича» в центре зала вас устроит? – предложил Александр.
Ехать в Балашиху совершенно не хотелось, да и Виталий Максимович, судя по всему, был расположен общаться без своей супруги.
– Устроит, – ответил Виталий Максимович. – Только вы не опаздывайте, я не люблю, когда опаздывают.
– Я тоже не люблю, – сказал Александр. – До встречи?
– До встречи, – повторил Виталий Максимович, давая понять, что больше ничего по телефону не скажет, и отсоединился.
– Северянин писал: «Есть что-то хитрое в усмешке седой улыбки октября, в его сухой, ехидной спешке, когда он бродит, тьму храбря…» [8]– сказала Августа, продолжая смотреть в окно. – Что-то совсем не в тему.
– Тогда октябрь был другой, – ответил Александр, доставая из шкафчика бутылку вина. – Ты не имеешь ничего против чилийского каберне?
– Ну, это смотря какой год и какой регион. – сварливым тоном искушенного знатока протянула Августа, переводя взгляд на бутылку.
Александру показалось, что она намеренно избегает встречаться с ним взглядом.
– Я хочу рассказать тебе одну историю, – сказал он, ставя бутылку на стол.
– Интересную? – оживилась Августа, цепляя вилкой оливку.
– На мой взгляд – да.
– Рассказывай! – разрешила Августа, но в глаза по-прежнему не смотрела.
Александр достал бокалы, затем не спеша открыл бутылку, налил каждому вина и сел напротив Августы.
– За встречу! – провозгласил он, поднимая бокал, и уже менее торжественным тоном попросил: – Приезжай почаще.
– Я посмотрю на твое поведение! – полушутя-полусерьезно ответила Августа.
Намек был более чем прозрачен.
«Вот почему он не позвонил мне с утра пораньше? – с неприязнью подумал Александр. – И почему не поговорил со мной дома? Жены испугался? Так вышел бы проводить меня. Сказал бы что-то вроде: «Я прослежу, Танюша, чтобы этот тип во дворе не околачивался и к соседям не приставал», – и спокойно бы вышел. Нет, надо вот так, некстати.»
Хотелось начать рассказ тоном былинного сказочника, в некотором царстве, мол, в некотором государстве, но Александр одернул себя и начал рассказывать нормально. С того самого момента, как столкнулся в Бангкоке с Евой.
– Это такая специфическая кабала, «мягкая», почти незаметная, очень хорошо продуманная. Что-то вроде морковки, висящей перед носом у ослика, морковки, которую ему никогда не съесть. Элемент запугивания, конечно же, присутствует, как же без него. Все понимают, что нарушителей установленного порядка ждут неприятности. Но на одном лишь страхе империю панельных услуг не построить.
– Я в ужасе от твоих фундаментальных познаний в этом вопросе! – улыбнулась Августа. – Откуда ты только набрался?
Вроде как пошутила, но с каким-то ледком в голосе. Или Александру просто так показалось?
– Вся моя информация – из одного источника, – серьезно, без ответной улыбки, сказал Александр. – От Евы. Ну а выводы я сам сделал. Впрочем, если тебе неинтересно.
– Нет-нет! – тряхнула головой Августа. – Мне очень интересно. Прости, что перебила.
– Так вот, одного страха мало, – повторил Александр. – Если переусердствовать с запугиванием, то от безысходности люди пойдут на крайности. Могут сбежать, могут обратиться в полицию, могут покончить с собой, в конце концов. Опять же, угнетенно-депрессивное состояние не способствует бизнесу. Унылые, невеселые проститутки не привлекают клиентов. Чтобы дело шло хорошо и спокойно, у работников должна быть надежда на то, что все это временно, все это ненадолго, на два-три года, до тех пор, пока не удастся погасить долг А там – полная свобода и настоящая жизнь. Ева подумала, что так будет лучше, чем много лет копить деньги на операции.
По лицу Августы было заметно, что она хочет что-то сказать.
– Давай оставим в стороне все прочие соображения, – попросил Александр. – Когда у человека есть великая цель, он готов на многое пойти ради ее достижения. Конечно же, далеко не все согласятся до старости заниматься этим делом даже в обмен на решение их проблемы. А вот на три-четыре года отработки соглашаются многие. Но это только говорится: «Три-четыре года». Долг продолжает расти. То старший говорит, что надо дополнительно заплатить полиции, то повышается плата за жилье, услуги врача стоят баснословно дорого, потому что это «свой» врач, и абы к кому обращаться нельзя. Кроме того, существуют нехилые штрафы за различные провинности. Без чьей-то посторонней помощи полностью погасить долг не получится. Суммы там, может, и не очень большие, но и заработки мизерные, ведь большая часть заработанного идет на погашение долга. Да, забыл сказать самое главное – этот бизнес работает по схеме вмененных платежей, то есть каждая женщина или каждый мужчина ежедневно должен отдавать «старшим товарищам» определенную сумму. Приличную, то есть надо хорошенько постараться, чтобы столько заработать. Если отдать не полностью, то «недостача» плюсуется к долгу. А ведь день на день не приходится, бывают удачные дни, бывают не очень. У Евы скопилось сколько-то из тех денег, что оставались ей, но этого не хватало, и я одолжил ей пять тысяч долларов.
Александру не очень-то хотелось говорить Августе, сколько именно он одолжил Еве, потому что подобная конкретика касается только того, кто дал, и того, кто получил. С другой стороны, скажи Александр «я одолжил ей немного» или «я одолжил ей некоторую сумму», Августа могла бы подумать, что он от нее что-то скрывает. А крохотное зернышко сомнения может так прорасти и дать такие плоды, что мало не покажется.
– Пять тысяч? – Августа посмотрела на Александра не то чтобы недоверчиво, а скорее удивленно. – Незнакомому, можно сказать, человеку?
– Не просто так, а под расписку, – улыбнулся Александр.
На расписке настояла Ева. Потащила Александра к нотариусу, заплатила две тысячи бат за заверение ее подписи и вручила документ Александру со словами: «Хочу, чтобы все было по правилам». По правилам, так по правилам. Расписка от человека, у которого всего-то имущества, что сумка да чемодан с личными вещами, – это смешно. Не захочет отдавать, так и судом ничего с него не стребуешь, потому что нечего взять. Разве что присудят погашение долга частями из будущих доходов, но это такая муторная история. Да и сумма, честно говоря, не такая, чтобы был смысл ее «отсуживать» – время дорого, да и услуги адвоката могут стоить, как выражается друг Андрей, «адекватно». Но Александр понимал, что расписка нужна самой Еве как подтверждение того, что жизнь налаживается и теперь все пойдет правильным чередом, законным порядком. Опять же, документ на английском языке с печатью бангкокского нотариуса Адисабанда Чулакадаббы и его размашистой, изобилующей завитушками подписью – это классный сувенир на память о Таиланде.
