Из последних сил Кася сползла с лежанки и застелила себе постель, с удовольствием завернувшись в одеяло. Стало значительно мягче и теплее. Может быть от этого, а может из-за выпитого порошка и дымящихся трав в камине, которые распространяли по ее камере терпкий приторный запах, глаза у девушки начали слипаться. Однако, угрожающе урчащий желудок не дал Касе провалиться в сон раньше, чем она поест плохо прожаренное мясо в прикуску со свежим огурцом и куском черного хлеба. Потом она заставила себя доползти до угла с отхожим местом и только после этого, уже почти ничего не соображая, упала на топчан, завернувшись в теплый кокон из старого лоскутного одеяла и провалилась, наконец, в тяжелый глубокий сон, больше похожий на кому.
Глава 9
Щелчок замка в двери– и Кася, как всегда, проснулась. Не открывая глаз несколько раз глубоко вздохнула, привычно побеждая тошноту и головокружение. А вот в первый раз справиться с недомоганием не получилось– тогда ее обильно вывернуло на пол, что вызвало тень брезгливости на обычно бесстрастном лице Мастера. Позже он принес ей ведро воды и тряпку и она, борясь с головокружением, стоя коленями на холодном полу отмывала каменные плиты от последствий случившейся неприятности. Его абсолютно не тронула ее дезориентация в пространстве и сильное головокружение. От воспоминания о холодном, жестоком взгляде, с которым мужчина наблюдал за ее мучениями, девушка поморщилась.
Тихие шаги Мастера за спиной, на которые Кася, как всегда, не повернулась. Она молча лежала и смотрела на каменную кладку стены. Мужчина поставил на пол поднос, забрал прикрытое крышкой отхожее ведро, заменив его таким же пустым и вышел. Кася села на топчане, морщась от накатывающей тошноты и раздражающей расплывчатости окружающих предметов. На подносе стояла миска с комковатой кашей и стакан кефира. «Значит утро»– подумала Кася. Окон в ее темнице небыло, как и часов. Поэтому, для себя, чтобы хоть как-то ориентироваться во времени и, казалось, бесконечной череде одинаковых дней, она делила сутки по получаемому рациону. Утро-каша; день– орехи, хлеб, сырые овощи; вечер– мясо…А может наоборот? Иногда она не помнила, ела ли что-то днем или проспала очередной прием пищи. Мастер никогда не заставлял ее есть и молча уносил нетронутую еду, если она о ней забывала или, как в первые дни, специально игнорировала, пытаясь бастовать. Вот чего он не позволял ей пропускать, так это прием белого порошка дважды в день. Кася уже не сомневалась в наркотическом эффекте получаемого препарата– от порошка ей всегда хотелось пить и спать. В голове так и не прояснялось, головокружение и тошнота стали ее постоянными спутниками. Контуры предметов плыли перед глазами, становились то невообразимо огромными, то, наоборот, сжимались до размеров горошины, меняли очертания и цвет сами по себе– иногда это даже завораживало и Кася могла часами наблюдать за меняющейся реальностью неподвижно лежа на топчане и полузакрыв глаза, пока не погружалась в странный, тревожный сон, в котором будто видела себя со стороны, взлетая под самый потолок, вибрируя ставшим прозрачным невесомым телом, которое переливалось в свете факелов и мерцало таинственными красками. Эти сны приносили ощущение счастья и полета, рождали в душе ощущение некого счастья и умиротворения… Но были и другие сны.
Иногда ее тело просто становилось тяжелым и неподвижным после приема препаратов, но сознание так и не уплывало в страну сновидений– она словно погружалась в странное полузабытье, продолжая видеть и ощущать себя и происходящее вокруг сквозь липкий туман наркотического транса. Тогда ей снился Мастер. Он тихо проходил в комнату, садился на угол ее лежанки и долго смотрел на нее, жадно ощупывая взглядом ее неподвижное тело. Иногда гладил ее руки и что-то шептал, а Кася лежала совершенно недвижимая, не имея возможности даже пошевелить ресницами, будто парализованная. В эти моменты он не казался безразличным– его глаза горели совершенно сумасшедшим огнем, кисти рук тряслись, выдавая переполнявшие его эмоции. А когда он, выплескивая сдерживаемые желания, больно сжимал пальцами ее тело и, иногда, сильно впивался зубами в мягкие ткани ее плеч или бедер, губы его мелко подрагивали и дыхание вырывалась изо рта лихорадочными обжигающими потоками. Девушка сходила с ума от ужаса и боли, силилась закричать и тут на нее сразу наплывала темнота и беспамятство. После этих снов она просыпалась разбитой и еще больше напуганной. Если бы не пропитанный наркотиками воздух и притупленный порошками мозг, она, наверняка, уже впала бы в истерику. Сейчас же ее эмоции казались ей несущественными, далекими, будто принадлежащими кому-то другому. Попытки осмыслить хоть что-то быстро утомляли и девушка впадала в глубокую апатию, оканчивающееся очередным тревожным сном, в который она погружалась.
Она уже никому не молилась и никого не звала, почему то твердо зная, что в этом мире, в своем темном подвале, она не будет услышана, как бы истово не обращалась к Богу. Не зря же бабушка во сне предупредила, что за вратами уже свой рай и ад, а значит, и свои высшие силы. Весьма жестокие, судя по всему. Какой смысл обращаться к ним и искать у них защиты и помощи? Она чужая, им нет дела до ее страданий. Никто не услышит ее. Что уж говорить о близких и друзьях. О них Кася вообще старалась не вспоминать, чтобы зря не терзать себя ненужными надеждами и мечтами о несбыточном. Ей оставалось только молчать, глубоко пряча боль и тоску, замирая от ненависти к своему мучителю и давясь от злобы.
Как же она его ненавидела! До этого момента Кася даже не подозревала, что способна на подобную всепоглощающую злобу! Иногда, вместо того, чтобы погрузиться в очередной тяжелый сон, она часами представляла кровавые сцены мести. За отнятую свободу, за цепь на голой ноге, за нескончаемое наркотическое опьянение и смрадную вонь из отхожего угла…Но пока что ей доступно было только гордое молчание.
Эти несколько дней Мастер никак не реагировал на Касины попытки игнорировать его. Каждый раз, перед тем, как дать девушке очередную порцию порошка, мужчина садился у камина на специально для этого принесенный табурет и вел с ней долгие беседы, которые, первое время, были скорее монологом. Постепенно, девушка стала задавать вопросы и участвовать в разговоре. Тем более, что она пришла к неутешительному выводу, что ее акция протеста ни к чему не приведет и, может быть, более выгодно наладить контакт с ее тюремщиком, чтобы получить побольше информации о происходящем, чем игнорировать его и дальше.
–Принять свою судьбу-это тоже проявление силы и смелости. От того, что мышь дергается в мышеловке она ничего не изменит, разве что приблизит свою смерть– либо свернет себе шею, либо привлечет внимание хозяйского кота. В итоге предначертанное все равно свершится. Вся ее жизнь вела к тому, чтобы закончить свое существование в мышеловке. Не воруй она зерно, хозяин не поставил бы ловушки, не завел бы кота-крысолова… И стоит ли теперь ей дергаться? Она заслужила свою участь. Чтобы разорвать кармический круг она должна усвоить урок и принять наказание. Только тогда ее следующий путь начнется с чистого листа и эта программа будет считаться отработанной ею. А, значит, в следующей жизни она родится уже, например котом…
Голос Мастера тек обволакивающей патокой, топящей мозг девушки в путанных рассуждениях и чужой религии. Из последних сил Кася пыталась не упустить нити разговора и перевести тему на обсуждение своей судьбы, выяснить интересующие ее детали:
–Но я не воровала. Никого не убила. За что я теперь здесь?– глотая слеза спрашивала она.
–Каждый твой шаг вел тебя сюда. Ты могла не пойти в тот лес в тот день, могла не бежать в чащу…Зачем ты вообще, например, пошла в лес одна? Это сам рок вел тебя навстречу твоей судьбе.
–Я искала свою монетку! Какой еще рок?!
–Монетку? Ради одной монетки ты поехала в лес? Ты сама слышишь, как это звучит? Это все происки судьбы, которая привела тебя на твой путь. И ты сделала решающий шаг…
–Это была монетка-талисман, если хотите! И семейная реликвия, кстати…А, не важно!– оборвала Кася сама себя, наткнувшись на непонимающий взгляд Мастера– Я всего этого не заслужила! Я не сделала ничего плохого, за что меня стоило вышвырнуть из моего мира и продать в рабство в чужом!
–Возможно в будущем ты бы сделала что-то такое, за что теперь ты несешь это наказание– невозмутимо предположил мужчина.
–В смысле? Заслужила наказание за вероятность?! Ведь я могла измениться! Как могла не пойти тогда в лес, так могла изменить и свое будущее!
Мастер уже заметно раздражался:
–Что предначертано– то случится. Что заслужено– за то расплатишься. Не бывает случайных встреч и невинных жертв. Судьба приведет достойных к достойному. Заслужившим награду– воздастся, заслужившим кару– не уйти от нее. Это искупление. Хватит болтать. Пора пить порошок– мужчина решительно поднялся.
