При этом до сих пор отдает долг за купленную нами два года назад квартиру, кредит за машины, полностью содержит своих родителей, помогает тебе и Але, ну и я не говорю уже о Егоре с Машей, которые пока не могут пойти сами зарабатывать какие-то деньги.
И ты знаешь, что так было всегда. Никогда папа (хотя, может быть, в 2002 году так и было) не оставлял вас без денег.
Маргарита! Диван, который разваливается, кто купил? Правильно, твой папа. А ты помнишь когда?..
Ведь вопрос не в том, чтобы купить диван. Вопрос в отношении к папе.
Почему он всегда плохой? Ты знаешь, кем начинал работать папа в Москве? Называлось для всех «менеджер торговой сети». А на самом-то деле ГРУЗЧИКОМ!!!
Это, конечно, мои эмоции… Попробуй взглянуть на все с другой стороны. Если выразить мою мысль примитивно, чем ты к папе лучше, тем у тебя всего будет больше. И вопрос не в материальном, а в моральном! НИКОГДА твоя мама не сказала папе, что он что-то сделал так в отношении вас. НИКОГДА не подсказала вам, что папу надо поддержать и в трудную, и в хорошую минуту.
Ты пойми: твое отношение к папе воспитано мамой. А она почему-то всегда считает, что папа ей должен.
Скажи, а как мама зарабатывает на твой диван? Или ты? Я могу согласиться с тем, что твоя главная работа – это учеба. А мама? Как насчет карьеры? Зарабатывания денег на пяти работах, только чтобы доказать козлу, который ее с двумя детьми бросил, что он ничтожество?
Не ждать очередной подачки от бывшего мужа, который уже давным-давно женат на другой женщине, а пойти и заработать? Как? Да есть миллион способов заработать. Надо только не бояться работы… И никогда ни от кого ничего не ждать…
Я пишу тебе так резко, потому что могу все это сказать твоей маме в лицо. Только слушать она никого не будет, как и меняться. Так ты-то смотри и делай выводы.
Ты же умная девчонка! Анализируй, задавай себе вопросы, ищи ответы… Вспомни хоть один раз из своего детства, когда ты слышала, чтобы мама сказала тебе и Альке: «Вот, девочки, какой у нас папа замечательный…» Как вспомнишь – напиши сразу, пожалуйста.
Ты понимаешь, что папа всегда в вашей семье был плохой?
И это отношение к отцу вбито в твою голову. Как и записка про то, что папа тебе по жизни должен, намертво приколочена к твоему мозгу… Папа должен. Почему? Потому, что мама «рассчитывает на его деньги». Это ее слова!
Мы сейчас можем все переругаться, обидеться, но у тебя ВПЕРЕДИ ВСЯ ЖИЗНЬ! И ты должна прожить ее СЧАСТЛИВО!
А так никогда не будет, если все человеческие отношения заключаются только в подсчетах, кто кому сколько когда дал или до сих пор должен.
Масенька! Девочка моя! Если бы папа тебя не любил, разве бы он с тобой так общался? Разве бы он тебя не воспитывал? Воспитывают только тех, кого любят…
Я снова пробегаю глазами по твоему письму…
Скажи, ну почему ВСЁ, абсолютно ВСЁ упирается в деньги?
На самом деле, конечно, вы оба хороши… В конце концов, ему лет больше, чем тебе, и опыта жизненного побольше.
Давай я попробую без эмоций. Хотя сложно…
Честно говоря, я, оправдывая поступки Марины Алексеевны все эти годы, сломалась прошлым летом, когда шли разборки из-за твоих поездок на юг и в Москву…
Ну почему, почему все время скандалы, крики и обвинения? Неужели папа никогда и ничего не сделал хорошо? Так просто не бывает!!!
8 апреля 2008 в 12:30
Маргарита – Екатерине
Я ж писала, что папа никогда не интересовался моей жизнью и многого обо мне не знает, точнее, не захотел узнать, хотя я ему рассказывала. А этот разговор и все высказанное – мнение только мое. И все деньги мама тратит только на меня – это так, краткий ответ на письмо. Желания разговаривать с папой у меня сейчас нет, а у него его, по-моему, никогда нет, как я в этом еще раз убедилась. Он никогда не знал о моих интересах, он, наверное, до сих пор думает, что мое любимое занятие – домашняя работа над учебой…
8 апреля 2008 в 21:38
Екатерина – Маргарите
К сожалению, все произошло так, как произошло. Папа пересказал мне ваш сегодняшний разговор. Деньги отправим завтра же.
Может, когда-нибудь ты поймешь, что папа тебе не должен по жизни, а просто нужен. Главное, чтобы к тому времени, когда ты все-таки (я очень на это надеюсь) это поймешь, было у кого попросить прощения. Будь счастлива.
С тех пор я с Маргаритой не общалась. Если, конечно, не считать ежемесячных походов на почту или в сберкассу, чтобы отправить ей алименты. Ни разу мы не получили от этой молодой барышни сообщения о том, дошли ли деньги. Так и отправляли их в пустоту до момента окончания учебы Маргариты в университете. Правда, пустота начинала звучать, как только случались с нашей стороны задержки с выплатами…
…В конце мая было решено отметить завершение учебного года Машей и Егором поездкой в аквапарк. Я согласовала планы нашей всегда занятой и активной семьи, и мы назначили дату маленького семейного торжества.
В намеченный день с утра мы собирались встретить родственников Андрея, которые были проездом в Москве, а потом ехать развлекаться. С Алей договорились встретиться в центре города. Я думала: «Чем девчонке вставать ни свет ни заря в выходной день, чтобы доехать с нами в машине до вокзала, пусть она лучше поспит подольше в выходной и приедет к месту встречи на метро».
Мы как-то долго ехали в тот раз: то ли пробки, то ли выехали позже положенного.
Дни тогда были у меня непростые. Мы совсем недавно узнали, что ждем Ивана, и я боялась всего и вся: в памяти еще жили воспоминания о совсем недавней утрате – потере беременности, и я боялась даже дышать. Мы уже сообщили чудесную новость о скором прибавлении в нашей семье Егору и Маше, и я ждала подходящего случая, чтобы поговорить об этом с Алей.
Тогда же тяжело заболела моя бабушка. Речь шла об очень серьезной ситуации, и я потратила много душевных сил на то, чтобы поддержать моего папу и его сестру – пусть совсем взрослых, но детей, у которых умирала мама.
Одним словом, я была не в своем обычном боевом и жизнерадостном расположении духа.
Аля звонила отцу несколько раз. Сначала по поводу того, где и во сколько, потом «я на месте», потом «ну где вы?», а потом «зачем надо было говорить, что я должна быть во столько-то, если сами опаздываете?!».
Отец спокойно отвечал на все ее звонки и вопросы, но в конце концов отрезал: «Я тебе сказал, где ты должна быть и во сколько? Стой и жди, пока мы не приедем. И не дергай меня: я за рулем».
Я даже не стала пенять мужу на его тон. У меня не было сил. Да и потом, сколько можно стоять между ними? Она не понимает элементарных вещей, что ли? Попробовала бы я своему папе так названивать…
То, что происходило дальше, я помню как вчера. Когда мы пришли к назначенному месту, Алевтина рыдала. Рыдала в буквальном смысле этого слова. Стояла посреди улицы и навзрыд плакала, не обращая внимания ни на прохожих, которые оглядывались на нее, ни на нас, подошедших. Маша и Егор сразу схватили Алю за руки, начали гладить по плечам, как-то пытаться обнимать ее. Старшая сестра отталкивала их и огрызалась.
Я подошла к Алевтине:
– Что случилось? Кто тебя обидел?
– Ты слышала, как папа со мной разговаривал? Я что ему – рабыня?! – вдруг на всю улицу закричала она в ответ.
Я даже отшатнулась. Набрала воздуха, помолчала и, взяв себя в руки, как можно спокойнее ответила:
– Аль, папа все правильно тебе сказал: пришла – стой и жди. Чего названивать, тем более он за рулем?..
От этих моих слов рыдания усилились. Я к Андрею:
– Иди к ней, объяснись, сейчас родня соберется. Стыд-то какой…
– Кать, я не пойду, это бесполезно.
– ?!
– Это истерика. Обычная истерика ее мамы… Успокаивать бесполезно. Смотри, что будет дальше.
– Неудобно же, на нас все смотрят!
– А ей этого и надо…
Я ничего не понимала.
Подошли родственники. Конечно, все сразу – к Але. А Алевтина содрогается от рыданий, объяснить ничего не может и в руки себя взять – тоже. Идем в кафе, чтобы пообщаться. Аля трясется. Сидим в кафе. Продолжает плакать. Провожаем родственников. Дрожит и всхлипывает. Проводили. Сели в машину.
Совершенно непонятно, куда ехать: веселиться в аквапарке нам расхотелось.
Маша и Егор, которые видели все, что происходило с самого начала, слышали ответы папы на звонки старшей сестры, сидели тихо, как воробушки. Они смотрели то на старшую сестру, то на папу, то на меня, и я видела, что они не знают, как себя вести.
Егор пытался взять Алю за руку – сестра выдергивала свою руку и шипела: «Не трогай меня…»
А Маша теребила меня и просила дать Але «какую-то таблетку для настроения».
