Ратникова разливала первое из супницы в красивые тарелки с голубым ободком… Столовый сервиз… Ольга Ивановна отчетливо помнила, какой прекрасный столовый сервиз, вернее два сервиза было у ее родителей, один повседневный, второй для гостей. Но сама она никогда столового сервиза не имела, как, впрочем, не имели их в Новой Бухтарме подавляющее большинство людей. Даже не от того, что не хватало денег, таких сервизов никогда не было в свободной продаже, да и вообще многие и не знали что это такое. У Ратниковых имелся и чайный сервиз, который был извлечен из стенки и в нем по видимому собирались подавать чай… И вновь Ольга Ивановна вспомнила Харбин, свой дом и прекрасный на двенадцать персон тончайшего китайского фарфора чайный сервиз из своего детства… Ратниковы же разложили свой чайный сервиз на двух креслах. Кресла видимо были из того же мебельного гарнитура, что и кровать. Во всей комнате инородным предметом смотрелся только цветной ленинградского производства телевизор «Радуга».
Ольге Ивановне приходилось бывать во многих квартирах в поселке и в благоустроенных, в пятиэтажках, и в щито-сборных домах. Самой зажиточной квартирой, куда она была вхожа, являлась квартира Марии Николаевны. Но даже там она не наблюдала столько дорогих и главное со вкусом подобранных обиходных вещей и мебели. Чувствовалось, что это «гнездо» обустраивалось с любовью, как и должно быть в крепкой счастливой семье, такое она когда-то видела в доме своих родителей. Ольга Ивановна не могла в очередной раз не позавидовать по белому, чисто по-женски хозяйке этого дома. Увидев, как хлопочет подполковничиха, накрывая на стол, ей на память опять пришли стихи Васильева. Казалось, по любому поводу у него можно было найти соответствующие строки:
Гостей улыбкой встретив как надо,
Всех оделила глаз прохладой
И заварив фамильный чай
Чинно она рассадила блюда
И приказала им смирно сидеть
Когда сели за стол, сам Ратников вежливо осведомился, не желает ли гостья, так сказать, для аппетита выпить немного сухого грузинского вина «Цинандали». Ольга Ивановна очень любила именно это вино. Еще в шестидесятые годы его нередко продавали в Усть-Каменогорске. Оно не пользовалось особой популярностью, народ в основном предпочитал пить более высокоградусные винные изделия. Но она, опять же, всегда помнила, что отец с матерью всегда перед едой пили понемногу какое-то сухое вино. Какое, она помнить не могла, ведь ей девочке его не наливали, да и было это так давно, совсем в другой жизни. Ольга Ивановна, конечно, от вина отказалась, хоть и очень хотела хотя бы пригубить. Но первое, наваристую куриную лапшу съела с удовольствием, проголодалась, да и здешний воздух сам собой способствовал возникновению аппетита.
Разговор за столом некоторое время не клеился. Правда, перед самым обедом Анна предложила гостье те самые духи «Белый лен», которые обещала еще во время своего последнего приезда в школу. Ольга Ивановна отказывалась брать их бесплатно, но Анна в свою очередь отказалась назвать цену. В связи с этим в начале обеда возникла неловкая пауза, и лишь когда доели второе, жареную картошку с гарниром из зеленого горошка, и Анна собиралась подавать чай, Ратников заговорил о том, о чем собирался с самого начала:
– Ольга Ивановна, помните наш разговор тогда в учительской, когда я сказал, что наслышан, что у вас в поселке много знакомых, связанных с вами? А вы сказали, что связаны не то что родственными узами, а как бы по сословному, если так можно выразиться… Берите пожалуйста конфеты. Вам чай как, с молоком? У нас хорошее молоко два раза в неделю к Землянскому на ферму машину посылаем, совсем не такое как у вас от Танабаева. Землянский не разрешает своим разбавлять, да и коровы у него на хороших травах пасутся летом, у него стада выше гоняют под самые белки на альпийские луга, там трава даже в середине и в конце лета сочная, и зимой они на хорошем клевере кормятся.
– Спасибо, не откажусь… А насчет моих знакомых… какие здесь после стольких лет советской власти могут быть сословные узы. Просто живы еще отдельные местные жители, что помнят моих деда, бабку, учились у моей матери, служили вместе с отцом. Ведь мои предки были здесь весьма заметными людьми. Вот потому я нежданно-негаданно и оказалась как бы центром притяжения всех местных старожилов. А через стариков уже и их родственники со мной как-то связаны оказались, тем более что я большинство поселковой молодежи учила в школе. И не только в поселке появились у меня знакомые в последнее время. Например, главный агроном у того же Землянского тоже через своих предков со мной связан, думаю и еще найдутся, – Ольга Ивановна кивком поблагодарила Анну, пододвинувшая ей розетку с клубничным вареньем.
– Так-так, очень интересно. Главного агронома я тоже знаю. А вот помните я тогда начал вас просить свести меня с начальником отдела снабжения цемзавода? Ведь он тоже каким-то боком… – Ратников не знал, как кончить начатое предложение, и как подвести гостью к просьбе познакомить его с этим начальником снабжения, через которого он собирался получить позарез нужный ему гравий для ремонта предстоящим летом дивизионной дороги.
– Не знаю, хватит ли моих возможностей, чтобы помочь вам в этом. Но действительно я знакома и с женой, и с матерью интересующего вас человека. Его мать как раз и является бывшей ученицей моей матери, ну а жена, если вы не в курсе, является председателем нашего Поссовета и она моя подруга. Не знаю, что у нас с вами выйдет, но я попробую посодействовать вашей встрече, а большего, извините, обещать не могу, – Ольга Ивановна взялась за чашку.
– А больше и не нужно, там уж я сам, мне главное знакомство с ним завести, – явно воспрял духом Ратников.
Беседа, что называется, набрала обороты, становилась все более доверительной. Как-то случайно затронули современную эстраду, и тут выяснилось, что Ольга Ивановна и Ратниковы совершенно одинаково относятся к Людмиле Зыкиной, что супруги так же намного выше ее ставят Лидию Русланову. В этой связи Ольга Ивановна заметила:
– Их можно равнять только по силе голоса, во всем остальном Русланова неизмеримо выше. Схожий пример имеется во французской эстраде: голос у Матье сильнее, чем был у Пиаф, но Пиаф великая певица, а Матье в лучшем случае удостоится считаться выдающейся…
Конечно, не могла не коснуться самой громкой казахстанской новости, вчерашних событий в Алма-Ате. Ратников не придал значения словам гостьи, что она подруга председательницы поссовета, и в этой связи может знать кое-какие подробности. Он рассказал, что знал, стараясь не драматизировать события, и был крайне удивлен осведомленности Ольги Ивановны.
– … Нет, Федор Петрович, это совсем не пустяки. Не кажется вам, что там власти допустили серьезную ошибку? Хоть я и сама казахов не больно жалую, это у меня, наверное, наследственное, ведь сибирские казаки всегда к киргиз-кайсацам враждебны были. Тем не менее, как я вам уже говорила, они далеко не худший народ в современном Советском Сюзе, и такого к себе отношения не заслужили. Ведь там же этих студентов дубинками и холодной водой разгоняли. Вы представляете, что значит сейчас, зимой быть облитым холодной водой. Хоть там и не такие морозы как здесь, но все равно минусовая температура, – в свою очередь откровенно делилась тем, что знала и своими выводами Ольга Ивановна.
– Что вы говорите… неужто водой? – удивился Ратников.
– Кого водой? – спросила пришедшая из кухни Анна.
– Да вот у Ольги Ивановны есть достоверные сведения, что ту вчерашнюю демонстрацию в Алма-Ате бронсбойтами разгоняли. А вот по нашей линии таких подробностей не сообщали, – покачал головой Ратников.
– Да, причем среди студентов было много девушек, – сообщила Ольга Ивановна, принимая от хозяйки блюдечко с куском торта домашней выпечки.
– Не знаю, а мне кажется, поделом. Чего им еще надо, в университет, в институты поступили, так учитесь, нечего по улицам с плакатами шляться. Совсем эти калбиты обнаглели. Ну, разве когда-нибудь они так хорошо существовали как при советской власти? Раньше ведь в юртах жили, а теперь в квартирах с удобствами, и все равно недовольны. Вот у нас в Ярославле, ничуть не лучше их живут. Мне вообще кажется, власть давно уже только этим и занимается, чтобы у нас отнять, а им добавить и таким образом уравнивает, – Анна, в основном занятая на кухне, теперь как бы наверстывала упущенное, стремительно и энергично вступив в разговор.
Ольга Ивановна не спеша пила мелкими глотками чай и понемногу, стараясь не просыпать крошки на блюдце, откусывала торт… Так ее научили есть в гостях мать и на уроках этикета еще в гимназии и она через десятилетия советского совсем не этикетного существования смогла пронести эту науку и даже с удовлетворением отмечала, что как-то сам по себе от нее ее перенял и сын… Она кротко улыбнулась и несогласно покачала головой:
