– Скажи нам, сэи, кто теперь будет управлять нами? Мы не хотели бы беспокоить господ высокородных, до них далеко, а до императора еще дальше… Если старейшина умирает, а наследников не осталось – какое им дело до его преемника? Лишь бы платил, что положено!
– Не ты… – выплюнула слова Сэиланн. – Не ты будешь платить.
– Почему?
– У тебя… колени дрожат.
На лице Килима отразился ужас.
Это ты, подумала она. Возможно, не совсем ты… Но мне так кажется, что именно ты это все и придумал.
Да. Смелый человек. Кто бы отважился выйти наперерез шайке разбойников и попробовал заманить в плен колдунью? Награда была бы велика, вы поделили бы ее с этим деревянным истуканом, а там, может быть, и к господам…
Она представила себя сидящей в клетке, которую везут в столицу, и нахмурилась.
– Он.
Ее палец указал на Кейму, который как раз подходил к площади.
По крайней мере, у него ноги не дрожали. Он, по правде говоря, просто взял и упал на колени, оттолкнув своих людей, чтобы проверить, все ли с ней в порядке.
– Кейма!
– Да, сэи!
– Ты когда-нибудь навещал этих людей, как всех прочих? Или ты сюда не наведывался?
– Нет, сэи…
– Здесь живут такие… хм… не в меру… смелые люди. Особенно этот. Ты понимаешь, чего он от нас хотел?
Кейма медленно обернулся и достал нож.
– Нет, не совсем этого – улыбнулась Сэиланн. – Ему было все равно, кто из нас двоих умрет. А все деньги за поимку бедной меня, вся слава – все было бы его. Может быть, и назначили бы его господа главным, собирал бы налоги, ему бы кланялись в землю… А вот стоят два его друга… Ты понял?
Друзья попятились.
Кейма вытер нож о штаны:
– Ишь ты… Какую здоровую пакость – и все из-за такой мелочи! Даже и не город ему понадобился… Что будем делать, сэи?
– Я придумала ему достойное наказание. Пусть этот дурак выполняет твои приказы. Останься здесь. Управляй этими людьми. Помогай им, соблюдай… подходящий закон.
– Нет! – Кейма в ужасе помотал головой. – Сэи, мое место рядом с тобой! Я и так буду хранить твой закон!
Ага, подумала Сэиланн. Это называется закон?
– Справедливость есть закон… – шепотом сказала она. Слова были вкусные.
– Да, сэи! – рявкнул ближний побратим. – Покажи ему, что такое справедливость!
Килим, кажется, готов был валяться в пыли, чтобы его не отдавали этому паучьему отродью и грабителю. Еще бы, Кейма и не скрывал, кто он такой. Хотя, если его помыть, он сошел бы за высокородного. Рост подходящий, ходит прямо, выражается изысканно… Разница иногда невелика.
– Если сэи позволит, я предложу эту честь другому человеку… – сказал Кейма. Он и на самом деле был бледен – не хуже Килима.
– И кому же?
– У меня есть человек, родившийся в этих краях… Это Сейрел, ты же его знаешь, сэи! Он был изгнан из соседнего городка, правда?
Парень закивал.
Она так и не разобралась, кто из побратимов – его слуга, а кто – доверенное лицо. Кейма был для своих вояк маленьким императором. Но если Килиму достанется такое юное начальство, это будет неплохим наказанием. Что бы ему такое поручить? Мести улицы? Чистить отхожие места?
– Хорошо – медленно сказала сэи. – На эту кучу дров хватит и Сейрела. Или, может быть, мне все-таки сжечь их дома?
Лоб Килима покрылся испариной.
– Некоторые очень легко встают на сторону сильного – заметила Сэйланн, поднимаясь на ноги. – Я не оставлю тебя. А вот этого – я оставлю. Вон какой хитрый! Следите за ним получше… И за его друзьями, а? Пусть научатся мести полы в доме Сейрела и ловить ящериц. Меньше будет времени на хитрости. А чтобы не болтал языком…
Килим попытался что-то сказать, но у него не вышло.
– Бедняга – фыркнула она. – Крал чужие слова… Пока своих не найдешь, говорить не будешь. Нечего тебе говорить.
– Да, богиня! – воскликнул Кейма, помогая ей подняться. – Да!
Ему ничего и никогда не нужно было объяснять два раза.
Окруженная кольцом побратимов Сэиланн побрела в сторону лучшего в городе большого дома, из которого поспешили убраться жители, не дожидаясь, когда придет ужасная юная богиня и сведет их с ума.
Если бы кто-нибудь усомнился в том, приходилось ли сэи спать в настоящей кровати до этого дня, его бы закололи не четырнадцатью, а тридцатью копьями.
Новые верные торопились, приносили клятвы, спешно разбирали оружие в воинском доме. Если ты молод и можно уйти из мест, где тебе на роду написано провести всю жизнь, выращивая коробочник – почему бы не уйти?
Почему-то все документы, которые читал Таскат, содержали невероятное количество информации о полезных ископаемых, сколько-то сведений о животном мире, техническом развитии общества, устройстве армии и некоторых смешных правилах, которые нужно было обязательно соблюсти – к примеру, здесь здоровались за руку и ели все вместе за одним столом. Психологи тоже оставили свой след, отметив бросающиеся в глаза большие отличия. А если речь идет о выгоде, два умных человека всегда поймут друг друга – конечно, если говорить только о делах.
Но обычная жизнь в мелочах!.. На какую сторону надевать накидку – ладно, обычную, но что он сначала сотворил с парадным костюмом!.. Ну, хотя бы – как собирать за собой посуду, не рискуя обидеть хозяев… Почему нельзя пытаться войти в дом к низкорожденному… Как отказаться курить жженку или есть ненужное… Хотя, с другой стороны, ему совсем не нужно собирать посуду, на то есть слуги… Ох уж эта обычная жизнь.
Это было странно. Неужели никто до сих пор не изучал, как живут эти люди на самом деле? Я, конечно, не специалист, чтобы влиять на жизнь общества так, как это ему необходимо, а далеко меня эти каменные морды не отпустят, но…
Он уже посылал запрос непосредственному начальству, но получил какие-то обрывки информации. Это было ужасно. Нет, понятно, что ни один хэлианец никогда не попадал сюда, не жил в этих городах, не танцевал на праздниках, не работал в мастерских и не заводил друзей… Но хотя бы земляне, тонкие психологи и любители путешествовать под чужой личиной, устраивая между делом перевороты! Но хотя бы арданцы, любопытные шовинисты, ищущие все новые способы доказать свое превосходство! Но хотя бы – умелые наемники-скаральды!..
Горя желанием составить хоть какое-нибудь описание не без пользы, хоть и сокращенное, и передать его другим, он поспешил связаться через Ро-мени с небольшим, но уважаемым издательством, обещая ему книгу о впечатлениях первопроходца при аар-дехском дворе. Предложение было принято. С тех пор дневник Таската пополнялся наблюдениями, и приводить их в порядок, добавляя новые и новые детали, было истинным удовольствием. Конечно же, он понимал, что его взгляд несколько однобок. Или – одноног.
Нет, ну как же так можно? Кто же так страшно изменил всю фауну этого бедного мира? Те самые сказочные маги?
Сидя на краешке мягкого пуфа в тени декоративной решетки и стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, он развернул экран на одну треть, чтобы перечитать сегодняшние заметки.
Сегодня действительно было о чем подумать, потому что жрецы устроили настоящее представление, на котором обязали быть всех, кто собирался по-прежнему оставаться в тени, не зарабатывая хозяйской ласки. О да, этих различиях он разбирался, не то что в обыденной жизни большого незнакомого государства… «Тень» была разнообразна и разноцветна, но в основном это было отсутствие немилости. Не «милость», а «отсутствие немилости». По крайней мере, это ему хорошо знакомо. Надо идти.
Гости собрались в той части дворцового сада, где по велению какого-то предка нынешнего священного величества была оставлена огромная квадратная площадка, посыпанная песком, на котором слуги день за днем выводили извилистые линии, слагаемые сложнейшего рисунка. Рисунок был всегда одноцветным – песок и песок – но если подняться на небольшой балкон, можно было увидеть, какая получилась картина: Таскат иногда думал, что бы он мог начертить, если бы ему позволили.
Сейчас песок был просто песком. На нем ничего не было написано.
– Что это? – ахнули несколько дам. До того он слышал, как они увлеченно обсуждали превосходную работу какого-то новоявленного рисовальщика. Иногда эти люди творили узоры неслыханной сложности и красоты.
Таскат почуял резкий, кислый запах, похожий на тот, который издает голодная змея, лежавшая в клетке несколько дней, только в сотню раз сильнее.
Человек в простом черном жилете, одетый по моде, подчеркивающей происхождение – чем меньше вычурности, тем древнее род – горестно вздохнул и закрыл лицо рукой. Его товарищ незаметно оглянулся и потянул расстроенного под ближайшие лианы, петлями свисающие с огромной ветки. Дерево было достаточно большим, чтобы укрыться под ним и не привлекать лишнего внимания.
