– Эй! Спящая красавица, просыпайся! Приехали! – я распахнула глаза и увидела склонившееся надо мной лицо Артемьева. Он улыбался насмешливо и немного грустно.
– Я все слышала! Просто с закрытыми глазами! – почти не соврала я.
– Без сомнения, – согласился он.
– Спасибо за приятную поездку! – я с облегчением выскочила из машины и немного замешкалась. Ждать Артемьева, или не нужно? – И рассказ был интересный…
Виновато добавила я.
– Я заметил, – иронически улыбнулся он, удобно устраиваясь на водительском сидении. Судя по всему, выходить из машины Артемьев не собирался.
– А Вы не собираетесь в…
– А ты сразу не догадалась? – засмеялся человек-загадка. – Я просто исполняю обещание, данное Татьяне Дмитриевне. Пока. Вечером заеду.
Затем, не дожидаясь моих возражений, он захлопнул дверцу и вскоре его автомобиль исчез за углом. А говорят, что это у женщин настроение меняется каждые пять минут!
* * *
С учетом пожеланий заказчика здание выходило похожим на неуклюжую театральную декорацию. Те функциональные детали, которые элегантно вписывались в экстерьер парусного судна, выглядели нелепо и аляповато в дизайне загородной виллы. Я отложила эскиз и устало закрыла глаза. Столько времени насмарку. Что же делать? Не учитывать его желание нельзя. Но подписать ЭТО своим именем у меня никогда не поднимется рука.
– Деймос и Фобос! Страх и Ужас! – услышала я Володькин шепот. Весь день он молча наблюдал за моими мучениями и хитро перемигивался с Верой. Считал, что я развлекаюсь? – Ты, серьезно, хочешь ЭТО проектировать?
– Ты слоган над дверью нашего офиса читал? «Заказчик всегда прав», помнишь?
– Антон никогда не утвердит этот проект.
– Это его проблемы.
Такой исход дела был для меня наиболее удачным. В этом случае ответственность падет не на мою голову. Правда, драгоценное время будет потеряно.
Вдруг в мою голову пришла блестящая мысль.
– Слушай, может, ты продолжишь делать рабочие чертежи для нашего предыдущего проекта, а я займусь этим…э заказом.
– А ты успеешь?
– Два диплома написать успела? – я напомнила Володьке наше студенческое время, когда по моей вине он попал в больницу, и мне пришлось свой и его диплом дописывать самостоятельно.
– Заметано. Я работаю, ты стараешься ублажить клиента, – хихикнул Володя, в восторге от своего остроумия. Верочка хмыкнула.
– Еще один намек, и ублажать клиента будешь ты.
– Нет-нет. Я не согласен, – дверь отворилась, и в нашу комнату вошел Артемьев. Интересно, он слышит сквозь стены?
– Я предпочитаю женщин.
Я открыла рот, чтобы ответить, но он быстро подошел к столу, взял в руки мой эскиз и одобрительно сообщил:
– Что-то в этом роде.
– Вам нравится? – потрясенно спросила я, позабыв о своем возмущении.
– Больше, чем вчерашние твои фантазии. Работай в том же направлении.
Он ободряюще улыбнулся мне.
– А ваш шеф еще не пришел?
Шеф в этот день на работе так и не появился. Артемьев передал Верочке какую-то папку и исчез за дверью так же внезапно, как и появился. А мы с Володей снова углубились в работу.
– Эй! Работяги! Рабочий день уже закончился!
Голос Верочки прервал наш творческий процесс. Володька виновато посмотрел на меня, задерживаться на работе ему категорически запрещалось.
– Иди! – махнула я рукой. – Я еще посижу.
И через пять минут мои сотрудники оставили меня наедине с моими мыслями. Артемьевский проект вызывал оскомину и нагонял тоску. Долго смотреть на него было вредно для моего душевного равновесия. Нужно хотя бы несколько минут отвлечься. Поэтому я немного расслабилась и вынула газету, которую подобрала с пола в Яшкиной комнате. Просмотрела заметку о пропаже Маши Солдатовой и решила проверить на досуге, нашли ли девочку? И что девочке известно о смерти своей учительницы?
Я храбро набрала номер телефона, указанный в объявлении.
– Алло! – раздался в трубке мужской голос. – Зачем Вам Маша?
– Я родственница Клеопатры Ильиничны, ее учительницы английского языка. Клеопатра Ильинична просила Машу выполнить одно поручение. Мне хотелось бы поговорить с ней об этом.
– Хорошо. Приезжайте, – голос мужчины звучал равнодушно. И назвал адрес.
– Когда?
– Как только Вы сможете приехать. Я Вас встречу.
Мы оговорили время и место встречи, и я торопливо выскочила на улицу. Что-то тревожило меня в этом спокойном безразличном голосе. Что-то знакомое. «Ничего» – успокоила я себя. – «На улице светло. И место вполне людное».
Что скажет мне эта девочка? Какое письмо просила ее отправить Клеопатра Ильинична?
Не поднимая головы, я выскочила на улицу и почти сразу уткнулась носом в чью-то грудь. Рост у меня небольшой, поэтому, если я не иду с высоко и гордо поднятой головой, большинство мужчин для меня начинаются с галстуков, а не лиц.
– Извините, – не поднимая головы, я попыталась обойти препятствие, но это мне не удалось.
– Снова Вы?
– Я думал, ты меня никогда не заметишь, – передо мной непреодолимым препятствием стоял Артемьев. – Я за тобой. Поехали.
– Куда? – прошептала я, сдавленным от злости голосом.
– Домой. Ты помнишь мое обещание? – он поправил прядь волос на моей голове и открыл дверцу стоящей рядом машины.
Я непокорно встряхнула головой и выпрямилась.
Хватит. Больше я терпеть не буду!
– Послушайте, я не нуждаюсь ни в чьей опеке. Если вы хотите обсудить какие-то детали проекта, завтра утром я к Вашим услугам. А на нынешний вечер у меня свои планы.
– В чем проблема? Давай осуществлять их вместе.
Я побледнела от злости.
– Ты великолепна, когда краснеешь, но бледность тоже тебе к лицу, – нахально заметил Артемьев.
– Я иду на свидание.
«Получи фашист гранату!» – мстительно подумала я, наблюдая, как мой навязчивый кавалер мрачнеет.
– Какое разочарование! Что ж, в таком случае, до завтра.
– До свидания, – и, не оглядываясь, заторопилась прочь.
Ему, как всегда, удалось вывести меня из равновесия. Почти всю дорогу к дому Маши Солдатовой, я пыталась понять, почему красивый, динамичный и эрудированный Артемьев так меня раздражает. Наверное, у меня неправильный стереотип мужской привлекательности, а может, просто больное самолюбие. Хотя почему, собственно, больное? Просто не люблю, когда мне что-то навязывают.
– Привет, – остановил меня знакомый голос.
Ну, вот. Снова препятствие.
Я отвлеклась от своих самоедских мыслей и подняла голову. Передо мной стоял… Яшка. Нынешним утром он волшебным образом изменился. Короткая аккуратная стрижка, никаких намеков на сутулость. Да и лицо стало мужественнее. Однако более всего изменились глаза. Они больше не были сонными, а глядели по-мужски прямо и твердо. Пока я переваривала Яшкино волшебное превращения из мальчика в мужа, он продолжил проявлять инициативу.
– Ты хотела поговорить с Машей?
– А ты откуда знаешь?
– Это я говорил с тобой по телефону. Не узнала?
– Я тебя и сейчас не узнаю! И почему ты сбежал? Побоялся разоблачения?
– Какого разоблачения?
– Я знаю, что это ты напал на Татьяну Дмитриевну.
– Кто тебе это сказал?
– Она.
– Подожди. Я ничего не понимаю. Откуда она меня знает?
– Видела тебя, когда приходила к Клеопатре Ильиничне.
– А! Ты думаешь, что я, действительно, постоялец Клеопатры Ильиничны?
– Не поняла. Ты хочешь сказать, что не был раньше ее постояльцем?… А зачем… А почему же ты тогда сбежал?
– Я не сбежал. Просто нашел то, что искал.
– Ключ?
– Какой ключ?
– Который ты стащил из моей комнаты.
– Я ничего не брал. Послушай, давай пойдем куда-нибудь в кафе. Я тебе все объясню.
Я кивнула, и мы двинулись по улице в поисках кафе.
– Заодно, не забудь рассказать, как ты очутился в квартире Маши Солдатовой.
– Это проще простого. Я ее брат.
– Но ты же Пуха?
Он засмеялся.
– Глупо получилось. Вначале нашего знакомства я не хотел, чтобы ты знала, кто я. А эта фамилия пришла мне в голову первой. Просто паутина летала по комнате, как пух. На самом деле, моя фамилия Солдатов.
Из разрозненных фрагментов, ставших мне известными, начала складываться общая картина. Наверное, Маша была либо причиной падения Клеопатры Ильиничны, либо свидетелем чего-то ужасного. И Яшка уничтожал какие-то улики.
На улице начало смеркаться. Мы, наконец, набрели на какое-то кафе с выносными столиками под яркими зонтами. На каждом столике стояла неяркая лампа с уютными абажурами. И рассказ Яшки приобрел необходимую таинственность.
– Ты хотел убрать улики против твоей сестры?
– Улики?
– Клеопатра Ильинична умерла из-за нее? Какая-то случайность, а девушка испугалась и сбежала.
– Ты нашла газету.
Я кивнула.
– Я поселился в этом доме, чтобы выяснить это.
– А почему ты не спросил об этом у самой Маши?
– Ты ничего не поняла. Маша так и не нашлась. Я надеялся найти хотя бы какие-то ее следы.
