– Меня можете не стесняться, – послышался голос из-за двери, и телохранитель внес в номер большие запакованные коробки.
– Что это? – удивился Самсон, спешно заворачиваясь в простыню.
– Не можете же вы ходить по городу в концертной одежде, – ответил охранник и вышел на балкон.
В коробках лежали костюм, плащ-реглан и обувь. Самсон был потрясен, когда разглядел сумму на чеке. Он и представить себе не мог, что одежда может так дорого стоить.
Пока Самсон приводил себя в порядок, телохранитель курил на балконе.
– Поехали домой, – сказал он, вернувшись в номер.
– А можно мне немного пожить здесь? – жалобно спросил Самсон, вспомнив ненавистную коммуналку. – Ну, хотя бы еще три дня.
– Домой, – сказал телохранитель. – Но не в коммуналку. Вас уже два часа ждет пролетка.
– Но, залетные! – щелкнул бичом бородатый кучер, как только седоки устроились на скамье. – Шевелись, волчья сыть!..
Лошади рванули с места и сразу перешли на рысь. По булыжникам мостовой ритмично и громко застучали кованые копыта.
Всю дорогу Самсона сверлил один и тот же вопрос: «Куда они меня везут?» И хотя верх пролетки был поднят, а реглан был на теплой подкладке, Самсон из-за этих мыслей нещадно мерз.
Выехали за город.
Пролетка свернула с шоссе и покатила по сельской дороге. Проехав еще метров пятьсот по аллее, образованной двумя рядами тополей, седоки подкатили к желтому двухэтажному дому с балконом над входом. Балкон поддерживали два атланта. У дверей стоял Калигула в парадной форме. Эполеты с вензелем «Ф» (первая буква фамилии губернатора), орден на мундире и надраенные хромовые сапоги сверкали на солнце.
– Имение графов Вениковых, – сказал майор, распахнув перед Самсоном дверь. – Памятник архитектуры восемнадцатого века. Охраняется государством.
– Странная фамилия для графа, – заметил Самсон.
– Основатель рода, деревенский обалдуй Кузьма, изобрел машину для плетения веников для парной, – объяснил Калигула. – В восемнадцатом веке это было нечто вроде современных нанотехнологий. Россия испокон века славилась своими изобретателями. А их величества, супруги Петр и Екатерина Первые, были любителями попариться вдвоем, да с пивцом и водочкой. Отсюда и фамилия, и графское достоинство изобретателя. Петр всегда поощрял инициативных мужиков.
Внутри барский дом был обставлен музейной мебелью. Тяжелые бархатные шторы обрамляли окна. Гобелены, диваны, кресла с высокими спинками, секретеры и комоды, инкрустированные золотом, портреты каких-то придворных в тяжелых рамах – все это пахло пылью, занесенной из российского галантного века. Казалось, вот-вот зазвучит клавесин, и по мозаичному паркету заскользят в менуэте пары в напудренных париках.
У подножия лестницы, овалом спускающейся со второго этажа, стояли две небольшие мраморные статуи Венеры и Аполлона.
«Неплохо жили наши изобретатели, – подумал Самсон. – Не то что нынешние».
– Располагайтесь, – сказал Калигула. – Теперь это ваш дом.
– Мой? – изумился Самсон.
– Ваш, – подтвердил улыбчивый майор. – Подарок департамента по культуре выдающемуся поэту и музыканту. Не всегда же вы будете влачить холостяцкую жизнь. А женщин, чтобы крепче любили, нужно селить в хоромах. – И подождав, пока Самсон немного придет в себя, продолжил: – Мое имя Иван Калигула. Откомандирован к вам в качестве офицера по особым поручениям. Осмотрите дом сами или вас проводить?
– Нет-нет, спасибо, я сам.
Ну зачем, зачем майор сказал о женщинах?!..
Самсон бродил по верхним комнатам и представлял себе Ее. Вот Она сидит на софе в длинном темно-зеленом платье с глубоким декольте, царственно откинув голову и прикрывая веером полуобнаженную грудь. А вот Она просто идет по анфиладе комнат, и видно, как слегка колышется ее юбка на бедрах. О господи!..
Оказывается, дома на шестом этаже Самсону было спокойней: таких эротических мыслей при виде нежной Киры Арнольдовны и крутобедрой Нюры не возникало. Хотя… Если бы этих дам изъять из интерьера коммуналки и приодеть и поместить в такой дворец, кто знает, как бы реагировал на них Самсон. Вполне вероятно, что он тогда не обращал бы внимания на Диану, озабоченный воспитанием девочки от Киры Арнольдовны и мальчугана от Нюры.
Самсон внезапно вспомнил о своем аквариуме и быстро спустился вниз.
– Мне нужно съездить домой за рыбками.
– Лошадей уже распрягли. Я сейчас распоряжусь, чтобы запрягли обратно. – Калигула выбежал из комнаты, звеня шпорами.
Глядя ему вслед, Самсон вдруг подумал о том, что очень просто и легко освоился со свалившимися на него благами. Значит, так и должно быть.
Не каждому удается равнодушно отнестись к упавшей на голову славе. Но почти все уверены, что звездная болезнь их не заденет. И именно поэтому, вспоминая пророчество Маэстро, Самсон все больше и больше утверждался в мысли, что маг ошибся. «Пустой треп, – рассуждал он. – Психика у меня в норме, вот даже свалившиеся на меня перемены переношу достойно».
Кира Арнольдовна с волнением ждала возвращения Самсона домой после концерта. С одной стороны, ей хотелось его увидеть, с другой – не знала, как после отвращения, пережитого на концерте, сможет посмотреть ему в глаза. Стояла до глубокой ночи в своей комнате, приложив ухо к двери, ждала, когда зазвучат его шаги по коридору. Но Самсон домой не явился.
Кира Арнольдовна извелась вся – что-то случилось! О мерзком концерте сразу забылось. «Попал в автомобильную аварию, покалечили хулиганы, выкрали? – перебирала она в уме всевозможные варианты. – Да, именно выкрали! Сейчас это на каждом шагу – крадут детей и знаменитостей, чтобы потом затребовать выкуп!» Этим соображением она тут же поделилась с Юриком.
– Наверняка выкрали! – согласился Юрик. – Киднеппинг сейчас в моде. А наши власти не заботятся о безопасности граждан, в грош не ставят жизнь человека. Объединение «Скифы» уже готовит акцию. Мы выведем на улицу под вишневыми флагами тысячи тысяч и заплюем ОМОН вишневыми косточками. Пусть займутся поисками настоящих преступников!..
После слов Юрика Кира Арнольдовна утвердилась в своем предположении и с утра устроилась в коридоре возле их коммунального телефона – ждала звонка похитителей. Но похитители звонить не спешили, видимо, тянули время, чтобы нагнать страху и затребовать крупную сумму. Ноги Киры Арнольдовны от долгого стояния стали гудеть. Но что значат такие маленькие неприятности по сравнению с бедой, которая обрушилась на Самсона?!.. И Кира Арнольдовна упорно продолжала стоять рядом с телефоном.
– Звонка ждешь? Хахаля наконец завела? – насмешливо спросила Нюра и, не дожидаясь ответа, продефилировала в уборную.
Кире захотелось крикнуть «Сама проститутка!», но не смогла выговорить вслух такое бранное слово. Пришлось удовлетвориться тем, что произнесла его мысленно, и брезгливо отвернулась.
Скрипнул ключ в дверях, и перед Кирой Арнольдовной возник Самсон.
– Вы?.. Вы?.. – прошептала Кира Арнольдовна, не веря своим глазам.
На беду Киры Арнольдовны в этот момент из уборной вышла Нюра.
– А, артист!.. – радостно воскликнула она и ущипнула Самсона за ягодицу. – Молодец! Я вчера на твоем концерте зажигала по полной программе.
Тут обрушилось на бедную Киру все сразу – и ночные тревоги, и увиденный вчера разврат, и стыд, и хамство Нюры.
– Это гадко, низко, отвратительно! – вскричала Кира. – Вы порочный человек, Самсон! Да-да, до мозга костей – порочный!.. – Слезы хлынули из ее глаз, горькие слезы девичьего разочарования.
– Не обращай внимания, – сказала Нюра, когда Кира Арнольдовна умчалась. – У девочки климакс. Когда у тебя следующий концерт?
Самсон неопределенно пожал плечами.
Войдя к себе в комнату, Самсон некоторое время раздумывал, что еще можно отсюда взять в новую жизнь. Но брать, кроме аквариума и плаката с видом на гору Арарат, было нечего.
Самсон открепил от стены плакат, взял аквариум и, чтобы еще раз не встречаться с соседками, на цыпочках покинул коммунальную квартиру навсегда.
– Только не гони, а то аквариум расплескаешь, – велел он кучеру, садясь в пролетку и не замечая, что в его голосе появились барские нотки.
– Что я, рыб никогда не возил, что ли?! – отозвался кучер.
– Сначала к газетному киоску, потом домой, – сказал Самсон, когда пролетка шагом тронулась с места. – Где газетный киоск, знаешь?
– Что я, газет никогда не видал, что ли?! – обиделся кучер.
В киоске Самсон скупил сегодняшнюю прессу. На первых полосах всех газет без исключения был его портрет, а ниже восторженные отклики о вчерашнем концерте. Часто мелькали слова «большой талант» и «гениально».
– Ну, это, пожалуй, слишком, – пробормотал Самсон. – И все-таки… Ну, не могут же все ошибаться. А впрочем, не мне судить. Пусть зритель судит!
И успокоившись, принялся перечитывать статьи о себе.
