Алина хотела ее задержать:
– Может, еще посидите? Я вам кофе принесу. Или может что-нибудь покрепче?
– Нет, я пойду. Мне после вчерашнего коньяка в себя не прийти. Сердце все время ноет. Я пойду.
– Мы к вам завтра зайдем, – пообещала ей на прощание Алина.
Я проводила Кудрявцеву взглядом. Женщина шла тяжело, едва передвигая ноги.
– Как бы она вслед за мужем в мир иной не отправилась, – покачала я головой.
– Кудрявцев – мэр. Бабенко – главный редактор городской газеты, тоже не последний человек в городе. Хрящев – комсомольский лидер. Наверное, и Коровин, что-то из собой представлял, если с ним мэр здоровался. Да, – протянула Алина, – собралась компания. Двадцать лет назад они были королями. Вершили судьбы жителей миллионного города. Сегодня два из них находятся в реанимации. Два других лежат в морге.
– Интересно, а кем был Иванов? – спросила я, как будто Алина могла знать ответ.
– Он был знаком с Хрящевым, Бабенко, Кудрявцевым. Тоже, наверное, занимал какой-нибудь высокий пост. Надо было у Раисы Антоновны о нем спросить. Как ты думаешь уже поздно ее догонять?
– Думаю, да. Возможно, она даже не знает, что он в больнице. Если Кудрявцева не выходила из номера, кто ей мог сообщить об Иванове? Никто! Кроме нас она ни с кем не общается. Не надо обременять ее голову еще одним трагическим известием, по крайней мере, сегодня, – пожалела я Раису Антоновну.
Алина со мной согласилась. Засиживаться в ресторане мы не стали, допили чай и вышли на свежий воздух. Наши детки давно поужинали и убежали. В свете последних событий не хотелось их оставлять без внимания. Когда детвора на глазах, мамам как-то спокойнее на душе.
Этим вечером были отменены все развлечения и вечеринки. Мне показалось, что и отдыхающих на освещенных аллеях отеля значительно поубавилось. Путь к нашим бунгало лежал мимо практически пустующего бара. За двумя столиками сидели люди, у стойки находилось всего-то человек шесть, среди которых были и Аня с Саней.
– А вот и наши голубки, – Алина первая заметила наших детей. – А рядом с ними кто? Что у них выпытывает этот омерзительный тип?
Я напряглась, присматриваясь к типу. У страха глаза велики – теперь в каждом мы видели преступника.
– Ярцев. Это он черепом блестит, – ответила я Алине.
Мужчина сидел к нам спиной, но я его узнала по редкой пряди волос, которой он упорно пытался замаскировать лысую на темени голову.
– Добрый вечер, – поздоровалась я, подойдя к нему из-за спины.
Он смешно вздрогнул и тотчас потянулся рукой к голове, чтобы пригладить волосенки.
– Какой уж там «добрый». Вы слышали, что здесь случилось? Мне ваши детки рассказали. Скутер взорвался! А на нем был Хрящев. Да вы должны его помнить, мы все летели в одном самолете.
– Да, трагедия на трагедии? – поддакнула Алина. – А утром еще одного с разбитой головой нашли, тоже из наших. Может, слышали? Иванов его фамилия.
– Тот, который в ванной поскользнулся? Слышал, – вздохнул Ярцев. – Скорей бы отсюда уехать. Не нравиться мне все это. Не отдых, а чертовщина какая-то. – Прищурив глаза, он стал присматриваться к Алининому лицу. – Вы где работаете? Лицо мне ваше знакомо.
Алина несколько замешкалась с ответом. Сказать, что она работник туристической фирмы, значит, потом нельзя будет никак иначе представиться.
– Да как вам сказать… Кхе-хе, – она стала кашлять, уходя от ответа. – А мне ваше лицо тоже знакомо. Вы… вы… – Алина намерено делала паузы, предоставляя Ярцеву возможность высказаться.
– Василий Ильич Ярцев. Во времена тотального дефицита работал в сфере торговли, – с показной скромностью признался он.
– Да? А я начинала юристом в обществе по защите прав потребителей. Постойте, вы, кажется, были директором базы. Какой же базы? – пробормотала она и тут же вспомнила: – Рыба! Икра! Балыки!
Василий Ильич довольно улыбнулся.
– Да, это я. Но потом необходимость в дефиците отпала. Сначала вовсе не было никакого дефицита, в том плане, что и на базе было пусто. Жутчайшие времена. А потом пришли другие люди, настали другие времена. Мои услуги никому не стали нужны, – с обидой сказал он. – Сейчас все действуют напрямую. Норвежскую семгу и каспийских осетров привозят живьем, как когда-то карпов в железной бочке.
– Да, проблема с деликатесами давно снята. А где вы сейчас работаете? – поинтересовалась я.
– Да так, в свободном плавании, – замялся Ярцев. Он заказал еще коньяк, и выпил его залпом. – На сон грядущий, – пробормотал он и стал резко прощаться. – Все, всем спокойной ночи.
Проводив взглядом Ярцева, который пошатывающейся походкой брел между столиков, Алина с досадой сказала:
– Ну куда он? Нам столько надо у него спросить. Мы его спугнули. Хотелось бы знать чем? Спросили, где теперь работает?
– А может, он киллер? – неосторожно подал голос Санька, чем и навлек на себя гнев матери.
Под раздачу попала и Аня.
– А вы что тут делаете? – Алина набросилась на Саньку и Аню. – Взрослый бар не место для детей. Сколько раз говорено, не разговаривайте с посторонними людьми.
– Мы кока-колы захотели, – в один голос ответили наши чада. – А он сам к нам пристал. Как зовут, сколько нам лет? С кем приехали? Да, где наши мамы? Потом лекцию прочитал о том, что детям разрешается гулять только до десяти вечера. Мы хотели сбежать от его нравоучений, но тут появились вы.
– Вот, вам уже посторонние люди говорят, что пора идти спать, а вы тут сидите. Марш по номерам, – не сдержав раздражения, Алина прикрикнула на детей. К вечеру у нее совсем настроение испортилось, которое и с утра было так себе.
Дети беспрекословно слезли с высоких стульев и отправились туда, куда мы им велели, то есть спать.
– Два бокала красного вина, – попросила Алина у бармена. Встретившись с моим удивленным взглядом, она пояснила: – Знаю, коньяк ты не будешь, а вино нам не помешает. Исключительно в лечебных целях – стресс снять. Кстати, я вспомнила, почему мне лицо Ярцева так знакомо. Он действительно работал в торговле, только это давно было. Тогда и волос у него на голове было больше, и выглядел он значительно лучше. Да что там говорить, годы в тюрьме ни для кого не проходят даром.
– Ярцев сидел?
– Сидел. За что не знаю, скорей всего за нарушения в сфере торговли, то бишь за воровство. Откуда знаю? Да мой бывший начальник отоваривался на базе, которой руководил Ярцев, и меня часто посылал к нему за рыбкой и икоркой. Помню, я как-то попросила шефа достать ко дню рождения мамы рыбных деликатесов, но он мне отказал, сказал, что лавочка закрыта, дескать, не у кого теперь просить – посадили Ярцева. За что посадили Ярцева, я не стала спрашивать, на тот момент много торговых работников село за решетку. В последние годы правления Горбачева и воровали много, и сажали, чтобы показать, что страна все-таки борется с преступностью. Но сажали в основном тех, кто не откупался.
– Что же у Ярцева не было денег откупиться? – усомнилась я. – Не поверю.
– Да может, и не за воровство сидел, – пожала плечами Алина. – Это я так, сделала предположение. Пошли спать?
– Пошли, – сказала я, сдерживая зевок.
Алина оказалась права: вино подействовало, словно лекарство: оно притупило тревожное чувство, которое не покидало меня с момента первой смерти. Резко захотелось спать – сказывалась предыдущая бессонная ночь и физическая усталость от дня, проведенного под палящим солнцем.
– А завтра поговорим с Ниной и всеми остальными. И к Ярцеву тоже подойдем.
На этот раз я уснула как убитая, едва прислонив голову к подушке. Мне даже ничего не снилось. Обычно события, которые имели место быть в течение дня, так или иначе, прокручиваются у меня в голове в виде сновидений. На этот раз тени ушедшего дня дали мне передышку.
Проснулась я отдохнувшей и полной сил. Может, я и дольше бы поспала, но Аня случайно задела напольную вазу, в которой стоял букет, сложенный из орхидей. Ваза упала. Меня разбудили Анины вопли:
– Мама, что делать с водой?
– Что делать? Возьми в ванной полотенце и брось в лужу. Потом полотенце положишь в раковину. Придет горничная и заменит его. – После такой подробной инструкции я окончательно проснулась. – Сколько времени?
– Пятнадцать минут девятого, – ответила дочь. – Я не хотела тебя будить, у меня случайно вышло. И зачем они поставили вазу на проходе? И зачем в номере вообще цветы, когда их на улице пруд пруди, – возмущалась она, собирая с пола воду. – И что за манера, посыпать постель лепестками? Попробуй потом их всех собери!
– На завтрак ходила? – перебила я ее бурчания.
– Вот, собиралась, теперь надо с тряпкой по полу лазить. Полотенце выкручивать?
– Можешь так бросить, – разрешила я. – Иди на завтрак, я тебя догоню. Не знаешь, тетя Алина уже проснулась?
– Вроде бы, да. Во всяком случае, Санька уже проснулся, а он меня намного шумнее, – заметила Аня.
