И все равно он всегда чувствовал себя виноватым, что не уследил за младшеньким. Мать по-прежнему жила своей жизнью, активно посещая все партийные собрания и митинги. Горстка ее соратников то и дело затевали пикеты и кучковались на площади возле трибун, надрывая закаленные партийные глотки. Они играли, забыв, что уже давно не всевластны, вызывая только жалостливые взгляды у прохожих. Нынешняя власть их не слышала, простой трудовой народ, на поддержку которых они рассчитывали, досадливо отмахивался и спешил прочь – зарабатывать деньги. Поделиться с матерью тем, что ее младший сын стал бандитом, Михаил не мог. Без толку. Она бы просто ему не поверила.
Женился Михаил поздно, скорее для того, чтобы не отстать от уже женатого и родившего дочь Игоря. Сколько лет он был в браке, он не помнил. А, может, и не лет, а месяцев? Развод был логичен и неизбежен. Жена просто ушла к другому, поставив его в известность о дате официального акта.
А потом младший брат предложил ему устроить его на станкозавод. Да не кем-то там, а заместителем директора. Михаил, дослужившись в своем НИИ до начальника лаборатории, обрадовался. И тут Игорь обрисовал ему оборотную сторону своего предложения. Кинув загадочно, что он в этом деле и сам пешка, а люди заинтересованные сидят ох, как, высоко, Игорь озвучил ежемесячную сумму, которую он будет получать сверх зарплаты. Это был пропуск к «иным». А нужно всего-то…
Сейчас он может сказать, что его сгубила жадность. Вот так банально. Охранник, узнав об увеличении вывозимых с территории завода объемов, потребовал накинуть рубликов. А он не дал. Месяц, другой, а потом – вызов к Зотову. И «пошел вон!» или в тюрьму. Он «пошел вон». «Козел ты, братец! Ну, сказал бы мне, что это чмо прибавки потребовало, я бы из своих дал! Ты хоть понимаешь, каких людей ты подвел, и что за это мне сделают?! Ты тоже в стороне не останешься, готовь бабки!» – Игорь со злости так двинул кулаком по стеклянной столешнице, что расколол ее ровно по середине.
Он не знал, сколько с них запросили. Он не знал, что на тот день имел Игорь и чего лишился. У него самого ничего не было: копить не для кого, а жизнь одна. Он все тратил, не заботясь о будущем: уж похоронить его братец найдет на что. В последнее время денег уходило много больше: женщина, роскошная телом и острая умом (немыслимое сочетание, вот как повезло!), требовала затрат несколько выше, чем он мог дать. Она давно ушла от мужа, твердо вела свой бизнес и, похоже, любила его вполне искренне. Он, может быть впервые в жизни, задумался о том, что не все они, женщины…. И тут этот облом с должностью. Нет, она ни в чем его не упрекала, но разговоры о том, где бы и как бы ему «срубить денежек на старость» происходили все чаще. Уже не в дорогом ресторане, а в его квартире на кухне.
За год после увольнения он успокоился. Игорь сказал, что дело уладил. Михаил работал на него, ни во что такое не вмешиваясь, и как бы даже сторонился самого Игоря. Он ведал техническим отделом, сидел в отдельном от головного офиса здании вместе с подчиненными и получал фиксированный оклад.
А теперь вот взорвали машину Зотова, и его выставляют козлом отпущения.
– Игорь, мне нужно уехать. Ты понимаешь, что подозревают меня? Я не могу идти в прокуратуру, они меня уже не отпустят. Теперь, когда я знаю…
– А что, мне не нужно было тебе говорить? Я, дорогой, расплатился за твои ошибки тогда, год назад, помнишь? Теперь твоя очередь. Черт! Если бы все прошло удачно, мы были бы сейчас в шоколаде! Какой леший понес его в «Сюрприз»?!
– Ты не о том сейчас. Мне деньги нужны, чтобы уехать. Ты дашь?
– Нет у меня ничего. Дом могу продать, но это долго. Да и чего ты боишься? Улик против тебя никаких. Что они тебе предъявят? То, что Зотов тебя уволил? И что? Это случилось год назад!
– Тогда зачем меня вызывают?
– Допросят и отпустят. Тебя там не было.
– Но там был ты!
– Да, был. Кстати, там была и моя жена, как же я мог забыть. Что она там делала? – Игорь нахмурился.
– В магазин ходила! – в голосе Михаила звучала досада.
– Может быть, может быть….
– Слушай, Игореша, ты не собственноручно ли?… – Михаил пытливо посмотрел на брата, – Что, ты сам?!
– Не лезь не в свое дело! Это я за тобой дерьмо подчищаю, ты не понял? Ты хорошего куска лишил людей, Зотов им мешает! Мне до сих пор не удалось близко подойти к заму Зотова Кислову. Если бы Зотова не стало, можно было бы его на испуг взять, жить-то все хотят! А теперь придется…
– Ты что, повторить хочешь?
– Да ничего страшного, пуганут немного.
– Кого? Зотова?
– Кислова, дурак! Не идиотничай! Ты понимаешь, что они не отступятся? Уедем мы, не бойся, только дело до конца доведу. Я по Европе не зря прокатился! И еще Аринку найду! И чего ей не хватало, клушке? Куда она могла уехать?
– К подруге своей, ежу понятно.
– Нет, точно. Я проверил. Она говорит, что не видела ее после нашего возвращения. Да Аринка не так глупа, чтобы у Ленки помощи просить. Нет, ей кто – то посторонний помог!
– А охранник в доме что говорит? Он видел, как она уезжала?
– Не видел. Она, скорее всего, через гараж вышла. Днем он не охраняется.
– Она много вещей взяла?
– Почти все.
– Тогда ищи машину, на которой она уехала. Такси обзвони, наконец! Не могла она на себе чемоданы тащить! – Михаилу уже надоел этот разговор.
– Точно.
– Так идти мне в прокуратуру? – вернулся он к интересующему его вопросу.
– Иди. Только дрожать кончай. А то, правда, тобой заинтересуются: и чего он такой нервный? – рассмеялся Игорь.
Матвей набирал на клавиатуре компьютера текст статьи и поначалу не обратил внимания на трель дверного звонка. Дверь в его кабинет была плотно закрыта, системный блок издавал мерное гудение, служа дополнительной шумовой завесой. Матвей кинул последний взгляд на монитор и нажал клавишу сохранения. Он, наконец, добил это дело до конца. Дело, казавшееся простым, но, как ему мыслилось, показательным. Так сказать, чтобы другим не повадно. Директор фирмы, дама во всех отношениях крупномасштабная (еще в девяностых работавшая по бензину под прикрытием своего мужа – высокого милицейского чина), сейчас, став вдовой, добывала себе дензнаки весьма распространенным способом: предлагала помочь оформить кредиты в банке. Небольшие, до трехсот тысяч. Желающих «на халяву, плиз!» было столько, что перед дверями дамочки иной день собиралась очередь, состоящая в основном из нервных граждан. То ли дородная фигура Ольги Феоктистовны вызывала доверие, то ли мелкая приписка внизу таблички с названием фирмы «Центр Поддержки Населения. Совет Работодателей», но народ стремился попасть в заветную дверь. Впрочем, для большинства, даже небольшая очередь была символом чего-то нужного, не всем доступного. Взяв с человека положенный ей гонорар за хлопоты, Ольга Феоктистовна усиленно делала вид, что проталкивает документы бедолаги через кредитный комитет банка. «Отказывали» каждому третьему, предлогов для объяснений таких неудач у Ольги Феоктистовны было заготовлено множество. Она вздыхала, сочувствовала несостоявшемуся заемщику, но…денег назад не возвращала. Попытки некоторых вернуть свои кровные возмущали ее вполне искренне, и она буквально выталкивала дерзнувшего покуситься на уже ее капитал, используя свою физическую массу. Счастливчики же выходили из кабинета с сияющими лицами, что вселяло в стоящих под дверью просителей надежду.
Разоблачить мошенницу Роговцеву не составило труда, статейку написать он мог и за полчаса, но тут вскрылись некие обстоятельства. В филиале Московского банка, которым руководил муж дочери Матвея Дмитрий Топильский, случилось разом несколько невозвратных кредитных историй. На большие суммы. Во всех случаях указывался крупный залог в виде загородной недвижимости или иномарки, но, как оказалось, ни домов, ни авто в природе не существовало. Все документы на них были мастерски подделаны, фотографии подлинностью не обладали, а заемщики оказались и вовсе личностями маргинальными. В лучшем случае их имущество составлял кусок картона у теплой трубы в подвале дома. То, что нельзя доверять собственной службе безопасности, Топильский понял сразу. Поделившись с тестем проблемой, он получил полную заинтересованности поддержку Матвея. Роговцева еще при первой встрече с Ольгой Феоктистовной кольнуло некое несоответствие: дама своей «благотворительностью» зарабатывала мелочь, но белоснежный «Лексус» на стоянке перед офисом, принадлежавший ей и недвижимость в районе загородного парка, вызвали у Матвея интерес. Уже слушая Топильского, Матвей поймал себя на мысли, что думает об Ольге Феоктистовне. И именно в связи с этими кредитами. Мозаика сложилась сама всего за неделю интенсивной слежки. При всей своей внушительности, Ольга Феоктистовна оказалась дамой нестойкой, подельника – начальника службы безопасности банка, сдала при первом же допросе. Произошло все это почти месяц назад, но только сейчас Роговцев получил от прокуратуры разрешение на опубликование статьи.
