– Сейчас буду, ты лежи, я все соберу, что надо.
Леля приехала быстро, с дорожной сумкой и перечислением:
– В сумке халат, тапки, пижама, две пары глаженых носков, салфетки, полотенчик, чашка, кружка, ложка. Возьми только трусы и зубную щетку. Господи, да что ж случилось-то?
По дороге я ей рассказывала и уже сама удивлялась – почему не кончаются слезы. В принципе, все как всегда.
– У вас болит живот?
– Нет.
– Кровотечение?
– Нет.
Доктор посмотрел на меня вопросительно, но спокойно.
– Коллеги, я плачу уже вторые сутки и не могу остановиться. Помогите мне, пожалуйста! И ребеночку это вряд ли на пользу.
Другой бы накапали успокоительных и отправили домой, но про меня звонили.
Больничная палата – не самое комфортное место пребывания. Осознав это и то, что легла сюда добровольно, мне захотелось долго смеяться, но, чтобы не пугать докторов, я сдержалась. Вечером пришел муж.
Я лежала на первом этаже, была середина теплого мая, общались мы через открытое окно.
– Сегодня заезжали в храм сельский, я батюшке рассказал про то, что мы дочку ждем, что сын у нас школу заканчивает. Батюшка сказал: «Повенчаться вам надо».
Стоит хороший такой, родной-преродной.
– Не буду я с тобой венчаться, Женька, – отвечаю мужу.
– Почему?
– Мы повенчаемся, а ты как себя вел, так и дальше вести будешь. Я буду к батюшке ходить и спрашивать, что мне делать. Батюшка скажет: «Терпи». А я и так терплю…
Это был фрагмент моего счастья. Теперь про Лелькино хочу рассказать. Я ее люблю очень. У многих ли найдется такая подруга, которая не только примчится, отвезет в больницу, да еще и вещички соберет.
С первого взгляда не понять, что нас может связывать. Может, именно в нашем случае притянулись противоположности – ее темперамент и моя заторможенность. Лелька – ходячий секс. Она пышная, но очень правильно пышная. Каждая ее жиринка знает отведенное ей место. В Лельке соблюдены, наверно, какие-то стандарты золотого сечения. В любом размере – она даже не красива, она вкусна. Булка с маслом и вареньем. Когда она идет по улице или едет в машине, что-то в ней говорит само за себя. Вот сколько езжу по Москве, меня никто меня не останавливает, не спрашивает телефон. А вот Лельку не просто останавливают, ее догоняют, подрезают, пока не даст телефон, не отпускают. Где-то, может, и привирает. Но каким-то ситуациям я сама свидетель. О ней можно рассказывать много и долго, потому что жизнь она жила, не теряя ни одного дня. Она не эмоциональна, а, пожалуй, даже экзальтирована. Все ее эмоции с приставкой «гипер». Если она куда-то зашла, то ее видят и слышат все.
– Тебе Лелька не рассказывала про интимную анатомию ее нового любовника? – спрашивала меня Ира по телефону.
– Ой, Ириш, я сейчас не в теме. Она мне такие вещи не рассказывает.
– A-а, ну, да. Я же в теме…
Ирочка. В ней оставалось килограммов 30–35, ей оставалось два-три месяца жизни, но чувство юмора ее не покидало почти до последнего. О ней я пока не могу. Даже спустя четыре года, я не могу осознать всего того что, происходило тогда.
Это было примерно через год, когда Лелю бросил Семен – он тупо перешел к богатой тете. Утром, Леля рассказывала, все сделал с ней – вку-усно, как умеет, а вечером позвонил… Говорил что-то о том, что ему много лет, а у него ничего нет. Сославшись на кризис, попросил собрать свои вещи.
Так что Леля наша была в нервном поиске. А в первые месяцы – что она творила! Было страшно за нее. Я была в самом начале беременности. Она часто ночевала у меня, я боялась, что она найдет и намылит веревку. Без всяких преувеличений. Это Леля экзальтирована, а я просто передаю ситуацию. Я наливала ей спиртное и говорила с ней, говорила.
– Маш, ты понимаешь, когда я Семушку встретила, я думала, что я нашла эталон мужчины!
– Лель, ты сняла на свои деньги ему квартиру, ты покупала ему сигареты и еду, он ездил на твоей БМВ, покручивая ключиками, с видом владельца сети отелей «Хилтон». Он, «любя» тебя, умолял не ссориться с мужем (богатым, естественно). У него к 39 годам нету никого, за кого он бы отвечал… И ты думала, что ты встретилась с эталоном мужчины!
– Да! Но он такой нежный, такой заботливый, он так целовал мою…
– Ой! Все! Пожалуйста! Я могу слушать и такое, но не про этого мужчину.
Леля уливалась слезами. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Она, видимо, должна жить в богатстве. Алексей ее встретил через полтора года, похудевшую на 15 килограммов. Он только развелся и снимал дом у Лелькиной подруги Юли. Юля позвала ее на сделку за компанию. Леша увидел Лелю и подумал: «Ну что, опять жениться, что ли». Лелька через месяц въехала в Юлькин дом на правах хозяйки, звонит мне как-то.
– Маша, лежу в джакузи. Свечи зажгла плавающие. И думаю, неужели Сема мог меня променять вот на это? Маша, – завывала она, – я бы никогда не поменяла, никогда, понимаешь!
– Лель, да ты ему еще благодарна будешь, вот увидишь.
Леша ее задаривал. Тряпки, украшения, машина, дом купил, на нее оформил. По миру девка наша поехала.
– Ты видела эту мебель? – спрашивала меня Наташа после новоселья. – Сколько же она стоит?
Я промолчала, я на шкафы внимание обращаю редко. А вот пустые Лелькины глаза я заметила. Скорее это была не пустота, а растерянность. Растерянность от свалившегося счастья в материальном эквиваленте. Эмоциональное счастье ее покинуло, забрав свой чемодан и машину. Коих они уже в браке приобрели две. Потому что Леля, уйдя от состоятельного мужа, устроилась на работу и, благодаря своим богатым друзьям, пристроила на работу Семушку. Просто она не понимала, что работать в Семушкины планы не входило вовсе. А в московских барах сидят вполне симпатичные женщины, которые уже успели вырастить детей и выстроить свой бизнес. Вдруг такой Семен Семеныч заходит. Ласковый такой и не брезгливый эталон. Так что была у нас в друзьях одна среднестатистическая семья, а стало сразу две богатых. Я, правда, Семе, встретившись в одной компании через несколько месяцев после его ухода от Лельки, руки не подала. Сказав ему, что не могу:
– Семен, мне, чтобы Лелю успокоить, пришлось про тебя столько гадостей наговорить, что я ими сама прониклась и я, честное слово, не могу. Пойми меня, пожалуйста. И с Оксаной меня не знакомь!
Недавно уже, по прошествии пяти лет, опять-таки в компании, я спокойно общалась и с ним, и с Оксаной. Они в два голоса рассказывали мне про Семину дочь, которая у него от его молодого брака с сорокалетней женщиной. Эта сорокалетняя была в восьмидесятые директором гостиничного ресторана, что в те годы было очень круто, и денег у нее куры не клевали. Так что Семен с молодых ногтей знал свой путь, и ни разу с него не свернул. А Леля хотела научить его работать. Лхххааа-ха!
– Ну, Настя наша! – хвастались Сема и Оксана. – Сначала вышла замуж за богатого австрийца. Он красавец, бизнес у него крутой, ее боготворил. А она приехала в отпуск и влюбилась в русского парня, в Австрию больше не вернулась, родила сына в Москве. И парень-то опять любит ее, и опять красавец и молодец, сын небедных родителей. В этом уже году поехала Настя отдыхать с ребенком в Испанию. Снова влюбилась, теперь там свадьба. Посмотрели фотки в интернете – испанец еще лучше этих двух предыдущих. А сама-то она, Маш, ну хоть бы красавицей была. Нет, не скажешь так про нее. Ой, не знаем даже что с нее будет и в кого она такая пошла?
– И действительно, в кого? – глядя в глаза Семену, переспросила я.
Во всем этом контексте меня лично возбуждает вот это ускользающее от понимания и от словесного изложения чувство – где грань плохого и хорошего. Мы иногда думаем, что с нами происходит самое большое несчастье, а оно оборачивается вполне себе приличным, ну пусть не счастьем, но благополучием. Бывает и наоборот, а бывает, что происходит то, что происходит. Принимать нужно все – и уходы и приходы, и не изводить себя. Или изводить? Кто это знает? Выключать себя из эмоций, плохих или хороших – не надо. Но важно не попасть под поезд, как Анна Каренина. И жить, и смотреть, во что твои страдания выльются.
Можно ругать и поносить Семена. Но подумать если, то Семена такого для начала пойди еще встреть. Ведь около семи лет они были вместе. Сперва будучи любовниками, потом жили в гражданском браке и только после года зарегистрированного союза он ушел от нее – как из автобуса вышел. И все эти годы Лелька была счастлива с ним. Счастлива! Это ведь чего-то да стоит. Счастлива, без излишних денег. Он давал ей то, что при всей своей небедной сексуальной жизни, никто ей не дал. Пережить любовь надо, я считаю. Даже если она проходит. В восточных практиках есть понятие – проход через тело к духу. Можно дарить машины, квартиры, счета – если есть деньги. Но никто не подарит женщине саму себя, кроме того, кого она любит. Того – кому она до конца верит. Того – на кого ее тело отвечает каждым миллиметром кожи и всей глубиной изнутри. Глубиной, которую женщина сама в себе не знала и не ощущала до появления любимого. Этот опыт не купишь ни за какие деньги и никакими мерами не измеришь. Можно долго думать по окончании любви, положительный этот опыт был или отрицательный, подарок ли это Бога или насмешка дьявола. Но ведь только в любви простые механические действия приводят к известным физиологическим результатам, я пока про оргазм, а не про детей. Ведь только в любви простое становится непростым. При всех существующих техниках и энергетических практиках, синтетических и растительных наркотических средствах, расширяющих сознание и усиливающих ощущения, при всем этом – через телесную негу не унесешься в открытый космос, если глаза партнера – не свет любви, касания – не крыла ангелов, а дыханием любовников не дышит Бог!
