– Про зеленую рожу рассказывает, – тихо предположила Грета. – Пугает.
– Знал бы Лесли, кто это был! – приглушенно фыркнул в рукав школяр.
И замер.
Без подготовки и предупреждения испытанное во время турнира ощущение раскаленного отравленного ножа, поднесенного к горлу, совершенно внезапно вспыхнуло и обожгло его вновь, перехватывая дыхание и сбивая с такта бешено заколотившееся сердце.
– Кабуча… – мигом став белее Лесли, сипло выдохнул он. – Что за…
И тут ойкнула Грета. Потому что в глубине оранжереи в полутора десятках метров от них тьма неожиданно пошла чернильным волнами, замерцала лиловыми искрами, зарябила трещинами мелких молний, и вдруг исторгла из себя высокую тощую фигуру в плаще с низко опущенным на лицо капюшоном. Так низко, что человек под ним, по всей логике, не мог видеть даже того, что лежало у него под ногами, и должен был споткнуться о первую же клумбу, скамью или лейку. Но, попирая все правила и теории, фигура, упитанностью и оживленностью больше напоминающая вешалку с забытой на ней одеждой, всё же двигалась вперед, хоть очень медленно и плавно, странно покачиваясь при каждом шаге. Она шла строго по прямой от места своего появления до остолбеневшей и в ужасе смолкшей группки из трех человек, безмолвно протягивая тонкую костлявую руку. Незримые волны ужаса расходились от пришельца, будто круги от сброшенного в воду тела.
– Кто… это?.. – не в силах отвести от него глаз, еле слышно пискнула дочка бондаря.
– У… у… уведун, – хрипло каркнул Агафон. – Сущность… из другого мира. Их вызывают… колдуны… сильные… очень… чтобы забрать кого-то… Кого им… надо.
– П-принцессу? – предположила оптимистка Грета.
– Еще… н-не хватало, – нервно дернулась щека студента.
– Б-больше… н-некого…
– Т-тетку?
– З-зачем?
– З-за выкуп…
– З-за принцессу… б-больше дадут, – уперлась девушка.
– Н-нельзя… п-принцессу, – неуверенно пробормотал маг. – Экзамен п-провалю.
– З-защищай тогда.
– Ч-чего я… идиот? – возмущенно воззрился на нее школяр. – П-проще д-другую… н-найти… Это же уведун!
– И ч-чего?
– Ч-чего слышала…
– А п-почему…
Конец их дискуссии пришел очень быстро. Еще несколько гротескных раскачивающихся шагов – и существо приблизилось к сбившимся в беспомощную неподвижную кучку людям на расстояние своей вытянутой руки. Которая, с неспешностью сытой змеи миновав герцогиню и ее племянницу, текуче протянулась к Лесли.
– Нет!!!
Не успел Агафон подумать или среагировать, как волшебная палочка, словно по своей собственной воле, оказалась у него в руках.[48] Густая струя раскаленных розовых искр изверглась из нее, легко расплавляя стекло на своем пути, и ударила в голову застигнутого врасплох уведуна. Тот покачнулся и замер, будто раздумывая, упасть ему сейчас или повременить пару секунд… И тут покалеченный скат крыши не выдержал, покрылся трещинами, хрустнул, и вдруг провалился под беглецами и до самой дальней стены градом звонких осколков.
Осыпанный с головы до ног битым стеклом, уведун очнулся, потряс капюшоном, словно вспоминая, кто он, и зачем пожаловал, снова протянул руку… и схватил герцогиню. И не успела та и глазом моргнуть, как перед ее похитителем раскрылась в воздухе громадная чернильно-черная дыра, и иномирная сущность, наклонив голову, словно шла навстречу шквалу, шагнула в нее, увлекая сестру короля за собой.
Края портала, точно опомнившись, тут же начали смыкаться.
– Тетушка!!! – освобожденная от сковывающего заклинания, в панике выкрикнула Изабелла и бросилась в проход.
– Изабелла!!! – молнией метнулся за ней жених.
– Лесли!!! – кинулись опрометью за ним Агафон и Грета…
Но перед тем, как рваная рана в напоенном ароматом экзотических цветов влажном воздухе затянулась окончательно, в неповрежденном скате крыши пробил дыру, свалился на землю и молча бросился вслед за людьми, исчезнувшими в прожорливой тьме, еще один человек.
Потому что самого ученого мужа постоянно занимали только две проблемы: как устроить пожар и как его потушить.
А если бы было можно, попряталась бы сама.
От стыда.
Так сокращенно называли родное учебное заведения некоторые особо безответственные студенты и преподаватели.
Но, в первую очередь, для его премудрия.
Он же «скупидом», или, по другим источникам, «скопидом» – мифическое существо, имеющее вид полуголого малыша с крыльями, луком и стрелами, но, в отличие от купидонов, обслуживающее не романтически настроенных подростков из высшего общества, но практичный средний класс среднего же возраста.
На экзаменационную ведомость факультета.
Оккупированное студентами, освоившими левитацию или хотя бы поднятие в воздух хоть чего-нибудь, на что можно было усесться и глазеть вниз.
Больше напоминающего кошачий концерт.
Позже «метод Фейримом» стал основной методикой ВыШиМыШи в обучении этому искусству.
Или, скорее, недополученных и просто не полученных.
Обошлись короткими.
Чего-нибудь другого, нежели обучения на нашем факультете, имела в виду фея.
Как это уже сделали все двести сорок семь магистров, учеников и работников ВыШиМыШи. Включая самого Агафона.
Отчего-то только в его присутствии.
И результат лишний раз подтвердил, почему заросли любого колючего кустарника нужно преодолевать именно в один прыжок, а лучше всего спокойно обойти стороной.
По мнению его премудрия.
Глаза студиозуса уже пару раз натыкались на подходящие камни.
Такие эпитеты как «громила», «верзила», «мордоворот» и «дуботол» промелькнули в мозгу чародей первыми, но были отринуты как слишком реалистичные.
«Чтобы дом купить, корову и лошадь», – едва не добавил Лесли, но вовремя сдержался. Зачем без пяти минут принцу корова? И тут же крошечный кусочек напряжения откололся от большой ноши забот и растаял без следа. Если жениться на принцессе, то дом, корову и лошадь можно будет не покупать…
Простой, не серебряной.
Уж по этому бы предмету, кисло подумал он, оценки у него были бы стабильно высокими – из-за обилия практики.
Единственный, который умудрился проникнуть в его впавшее в защитный ступор сознание.
Подумав про себя: «Пусть хоть кому-то это нравится…»
Да, именно так. Слитно и с одной «с».
Хотя бы на второй год.
И экономные.
Хорошо, что лесорубу, стремительно привыкающему быть центром общественного внимания, не пришло в голову, сколько этого внимания вывалилось бы на его долю, упади он с седла. Впрочем, в такой давке, если бы он даже и попытался это сделать, то у него вряд ли бы вышло.
Там, где не лысых.
Хотя, учитывая всё однообразие и скуку повторяющейся с утра процедуры, лев вполне мог быть зевающим.
Перевернутая жеребьевочная шляпа была торжественно нахлобучена на гладкую и блестящую, как костяной маракас, лысину.
Лишь десятая часть из которых была печатной.
Магически защищенные от заклинаний, как позже авторитетно объяснит он подопечному причину полного поражения на волшебном фронте. Кем именно они были магически защищены из-за вовремя не смененного вектора заклинания, он скромно уточнять не стал.
Не говоря уже о нечестном.
Рыцарей-страусоубийц.
Потому что страуса поймать не представлялось возможным, да и вряд ли бы тот захотел участвовать в турнире, тем более, за право жениться на девушке, закутанной в боа из страусиных перьев.
Да, кроме него были еще призы утешительные: дар-эс-салямский ковер, столовый сервиз, резной комод, почти новый, портрет тетушки принцессы с автографом короля и горящая путевка в Караканское ханство в составе Священного похода.
Безуспешно.
Или «засветил» будет точнее?
Про молочницу и сестру шорника благоразумно умолчать ему хватило сообразительности даже в таком состоянии.
